Мы-курги

— Интересно, что ты здесь делаешь? — спросил старичка мистер Соманна, и в его голосе была какая-то скрытая угроза. — Ты ведь должен заседать в Меркаре.

— Уже отзаседал, отзаседал, — затараторил старичок.

Старичка звали Мутанной, и он был старшим дядей мистера Соманны.

— Понимаете, — сказала Минна. — Мутанна очень достойный человек, но иногда с ним происходят странные вещи…

Но какие странные вещи, — я так и не узнала. Старичок вдруг заметил меня.

— Минна, — сказал он, капризно надув губы, — почему ты мне не представляешь гостя?

— Ах, да! — спохватилась Минна. — Это Людмила, — начала она.

И вновь все повторилось.

— О, я просто восхищен! — старичок смешно подпрыгнул на месте. Очки и боевой нож одикатти подпрыгнули тоже. — Я просто восхищен! Вы посвятили свою жизнь изучению кургов и дравидийской проблемы. Как это прекрасно! Мне просто очень повезло, что заседание в Меркаре окончилось рано, и я здесь.

Я тоже всю жизнь занимался проблемой происхождения кургов. Но я скромный любитель по сравнению с вами. Я написал только одну книгу об этом.

Соманна, усевшийся на деревянной скамье, громко кашлянул. Старичок воровато скосил глаза в его сторону.

— Ах, да! Я, конечно, опять перепутал. Книгу написал другой Мутанна. Ноу нас, у кургов, столько Myтанн, что к старости можно забыть, какой Мутанна что сделал, и все перепутать. Ведь может же такое случиться? — доверительно обратился он ко мне.

— Конечно, — согласилась я.

— Вы видели, какой у нас прекрасный дом? — перешел он на другую тему. — Настоящий кургский дом. Чего он только не видел! Бог мой! Ведь он уже стоит сто семьдесят лет.

— Му-та-нна! — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, протянул Соманна.

— Ну, семьдесят, — парировал старик. — Подумаешь, разница. Может быть, он пятьсот лет здесь стоит откуда ты знаешь?

Соманна не снизошел до ответа.

— Между прочим, знаете, когда пришли сюда наши предки? — теперь Мутанна обращался только ко мне. — Тысячу лет назад! Можете себе представить? Целую тысячу лет назад!

— Му-та-нна!

— Ну, хорошо. Триста лет тому назад. Тебе от этого легче? Легче? Да?

— Да! — рассердился Соманна. — У тебя нет больше сегодня заседания в Меркаре?

— А вот и нет, — ехидно засмеялся старичок. — Поэтому я и могу поговорить с профессором. У меня есть воображение и идеи. Я думаю, профессору это интересно.

— Конечно, интересно, — неосторожно подтвердила я.

— О, я восхищен! — запричитал Мутанна. — Я просто восхищен вами.

— Знаете что? — сказал Соманна с несчастным лицом. — Идемте смотреть плантацию.

Плантация была небольшая, всего десять акров. Мутанна, рискуя поломать все кофейные кусты, двигаясь боком, забегал вперед, ловко оттесняя от меня мистера Соманну. На плантации старший дядя развернул перед моим изумленным взором захватывающую картину прошлого семьи и в ярких красках описал свою выдающуюся роль в ней и в Курге вообще. Соманна обессилел и больше не произносил: «Му-та-нна!» Это обстоятельство чрезвычайно ободрило старика.

― Соманна, — сказала Минна, садясь в джип, — зачем я доставала четвертое колесо и бензин? Ты можешь мне на это ответить?

― Но, Минна, — жалко оправдывался Соманна, — ты же знаешь его. Что я мог сделать?

― По крайней мере, как-то придержать его в Меркаре.

― Но он же неуправляем. Никогда не знаешь, где он окажется.

— Этого-то я от тебя не ожидала! — окончательно рассердилась Минна.

Было ясно, что Мутанна нанес сокрушительный удар по респектабельности «минниного Курга», и она не могла этого простить ни дяде, ни племяннику. С помощью Мутанны пострадала та самая респектабельность, которая делала людей этого Курга так похожими друг на друга в Меркаре. Но в деревне я убедилась, что эти средние кургские плантаторы были разными людьми со своими характерами и манерой поведения.

Респектабельность Минны тоже не выдержала своего испытания. Однажды, нарушив законы гостеприимства Курга средних плантаторов, я отправилась в гости к крупным плантаторам Ченгаппам в Южный Кург. После этого визита Минна почти со мной не разговаривала и даже назвала меня «мадам».

— Конечно, — сказала она с обидой, — богатый дом, полный комфорт, — вам, наверное, этого и надо.

Теперь рассердилась я. Упрек Минны был явно несправедлив. Сначала я решила, что виной всему социальный антагонизм. Но я знала, что Минна с почтением относилась ко многим крупным плантаторам и бывала в их домах. С Ченгаппами она не была знакома, но именно мой визит к ним задел что-то глубинное в Минне и тщательно ею скрываемое.

Все эти мои размышления, очевидно, были бы бесплодны, если бы я еще раз со всей отчетливостью не поняла, что живу в маленькой горной стране и изучаю очень своеобразный, непохожий на других народ. А Минна была истинной дочерью своего народа. И в ней, как и в нем, существовало много разных напластований, относящихся к настоящему и прошлому. То что меня заставило задуматься, как оказалось, шло от прошлого. А в прошлом была вражда двух кланов, к которым теперь принадлежали две достойные представительницы современного Курга — миссис Бопайя и миссис Ченгаппа. Эта старинная вражда, обостренная разницей в социальном положении, и лишила Минну на какой-то момент ее хваленой светской респектабельности. Она даже забыла на время о проблеме происхождения кургов. Эта проблема перестала ее интересовать. Зато каждый день у Минны было большое количество собраний. Она заседала по поводу консервации фруктов, участвовала в храмовом совете, выступала на женской ассоциации, держала речи в комитете Каннарского банка, улаживала дела в Союзе хариджан или плантационных кули. Присутствовала на всех свадьбах, которые в это время проходили в Меркаре.

Постепенно наши отношения вновь пришли в норму. Минна была по-кургски обидчива, но и по-кургски отходчива. Но теперь Минна была осторожна. Она понимала, что «ее Курга» мне недостаточно. И она храбро шлепала по размытым тропинкам под дождем подобрав подол сари, по лесам и горам. Мы посещали глухие деревни и искали забытые памятники древности. Минне не всегда это нравилось, но она терпела. В наших скитаниях она оказалась крепким и надежным товарищем. То наносное и зыбкое, чем снабдил Минну Кург мелких хозяев, временами исчезало, и она становилась самой собой, той Минной, которая босоногой девчонкой помогала своему отцу управляться с крохотным рисовым полем…

Если вы приедете в Кург и встретите миссис Бопайю, элегантно одетую светскую даму, не верьте этой внешности. Постарайтесь заглянуть в ее сердце. И вы найдете в нем готовность помочь, доброту, понимание и смелость. И, конечно, она вам скажет после нескольких вежливых слов: «Зовите меня просто Минна».

4

Дом предков

У каждого курга есть свой дом предков. Без этого дома нет курга. Даже если он покинет родные края и пустится в погоню за изменчивым счастьем, потерпит неудачу и потеряет все, у него останется последняя надежда и пристанище — дом предков. И пока этот дом существует, спасительная ниточка связывает курга с родиной, давая ему возможность оставаться кургом. Дом предков — не просто здание о четырех стенах, это основа жизни курга, особенно мужчины, это, я бы сказала, главный устой его жизни. Дом предков — целый комплекс, с которым связано не только понятие крыши над головой, но и история предыдущих поколений. Это — кусок хлеба (иногда малый, иногда большой) и причастность к собственности. Это — чувство клановой солидарности, оберегаемой «духами» неутомимых предков. Вот что такое дом предков. Называется он на языке кодагу «айн мане».

Дома эти в основном разбросаны по деревням. В городах и городках их очень мало. Город с его современной жизнью чем-то враждебен дому предков и действует на него разрушающе. И это естественно. Ибо дом предков — один из устоев кургской деревни и прошлого феодализма. «Айн мане» и строился всегда по особому. Для строительства вызывали специальных плотников-малаяли с Малабара. Поэтому архитектура такого жилища напоминает конструкцию домов земледельческой касты найяров из Кералы. Среди самих кургов плотников не было. Достаточно солидных плотников не было и среди других общин местного населения. Малабарцы строили не за страх, а за совесть, выполняя требования своих заказчиков. А требования эти были весьма специфическими. Кургские земледельцы и землевладельцы, постоянно враждуя друг с другом, старались превратить свои дома в небольшие крепости. Поэтому дома предков напоминают родовые замки. Когда-то такой дом действительно являлся гнездом целого рода. В более поздние времена он превратился в укрепленное жилище родового клана. Чем состоятельней и богаче клан, тем толще делались, каменные стены дома, тем массивней ковались решетки на окнах-бойницах, тем глубже и хитроумней рылись защитные траншеи. Такие дома успешно противостояли не только враждебному клану, но и отрядам самого правителя Курга. Поэтому раджи этой горной страны, боясь соперничества глав мощных кланов, лично выдавали разрешение на постройку такого; дома-крепости, пытаясь ограничить число крепостей. Тех крепостей, которые в любой момент могли стать центрами феодальной усобицы.