Философия истории

1 Там же. С. 7.

2 Там же. С. 92.

3 Там же. С. 94. См. также: Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Киев, 1995. Гл. 10 "Трансформация сексуальности и Эрос".

4 Маркузе Г. Одномерный человек. С. 95.

218

автомобиле, во время прогулки любовников за городом и по Манхэттену и замечает, что в первых примерах окружающая среда становится участником, стимулирует либидозное наполнение и приближается к эротическому восприятию. "Либидо трансцендирует непосредственно эрогенные зоны, т.е. происходит процесс неренрессивной сублимации. В противоположность этому механизированная окружающая среда, по-видимому, преграждает путь такому самотрансцендированию либидо. Сдерживаемое в своем стремлении расширить поле эротического удовлетворения, либидо становится менее "полиморфным" и менее способным к эротичности за пределами локализованной сексуальности, что приводит к усилению последней" [1]. Таким образом, внешняя среда, создаваемая капитализмом, уменьшает эротическую энергию и одновременно увеличивает сексуальную энергию. Капитализм предоставляет большую степень сексуальной свободы: последняя получает рыночную стоимость и становится фактором развития общественных нравов. Человеческое тело, являясь инструментом труда, вместе с тем получает возможность проявлять свои сексуальные качества в мире каждодневного труда и в трудовых отношениях. Это - одно из уникальных достижений индустриального общества, сделавшееся возможным благодаря сокращению грязного и тяжелого физического труда, наличию дешевой элегантной одежды, культуре красоты и физической гигиены, требованиям рекламной индустрии и т.д. "Сексуальные секретарши и продавщицы, красивые и мужественные молодые исполнители и администраторы стали товаром с высокой рыночной стоимостью; даже правильно выбранная любовница - что раньше было привилегией королей, принцев и лордов - получает значение фактора карьеры и не в столь высоких слоях делового общества" [2].

Маркузе обращает, в частности, внимание на контраст между изображением сексуальности в классической и романтической литературе, с одной стороны, и в современной литературе, с другой. Такие произведения, как "Федра" Расина, "Странствия" Гете, "Цветы Зла" Бодлера, "Анна Каренина" Толстого, определяются по своему содержанию и внутренней форме эротической тематикой. Вместе с тем сексуальность, хотя она абсолютна, бескомпромиссна и безусловна, входит в них в высшей степени утонченной и "опосредованной" форме. Полной противоположностью являются алкоголики О'Нила и дикари Фолкнера, "Трамвай Желание" и "Кошка на раскаленной крыше" Уильямса, "Лолита" Набокова и т.п. Здесь гораздо меньше ограничений и больше реалистичности и дерзости. "Ни об одной из сексуально привлекательных женщин современной литературы нельзя сказать того, что Бальзак говорит о проститутке Эстер: что ее нежность расцветает в бесконечности. Все, к чему прикасается это общество, оно обращает в потенциальный источник прогресса и эксплуатации, рабского труда и удовлетворения, свободы и угнетения. Сексуальность - не исключение в этом ряду" [3].

Маркузе - один из самых глубоких и последовательных критиков капитализма. Во многом это объясняется ясностью его исходной позиции, однозначностью оснований даваемых им оценок. Он рассматривает капитализм прежде всего как политический универсум, последнюю стадию реализации специфического исторического проекта - а именно, переживания, преобразования и организации природы как материала для господства [4]. На смену капитализму должно прийти, полагает Маркузе, коллективистическое общество, близкое к

1 Маркузе Г. Одномерный человек. С. 95.

2 Там же. С. 96-97.

3 Там же. С. 101.

4 См.: Там же. С. XX.

219

тому коммунистическому проекту, который обрисовал когда-то Маркс [1].

Критика Маркузе отправляется от реальных недостатков капиталистического общества. Оно и в самом деле является обществом расточительного потребления. Если бы хотя бы половина человечества вышла в сфере потребления на уровень развитых капиталистических стран, имеющиеся довольно ограниченные природные ресурсы (нефть, уголь, газ и т.д.) оказались бы исчерпанными в считанные десятилетия, а сама жизнь на Земле, как показывают расчеты экологов, сделалась бы невозможной.

Бытие человека в капиталистическом обществе действительно представляет собой состояние постоянного напряжения и постоянной готовности ко все новым и новым вызовам. Многие индивиды этого общества почти неспособны представить себе иной, не основанный на растущем потреблении способ существования. Сами капиталистические государства являются, по словам Ф. Фукуямы, "вялыми, пресыщенными, самодовольными, интересующимися только собою, слабовольными" [2].

1 "В чем истина новых левых, всех этих Маркузе и Сартров? - пишет Б. Парамонов. - В остром понимании культуры как репрессии, как формы угнетения, эксплуатации, видение нечистых ее, культуры, корней... Они... говорят: что культура - это компромисс, нет в ней окончательной правды, не это цель человечества. Цель человечества - преображение бытия. И вот тут начинается их неправда. Им мешает их революционный темперамент. Истинно у них описание ситуации, а не проекты ее преодоления. Зачем, скажем, противопоставлять Эрос цивилизации, когда нынешняя цивилизация достаточно терпима к самым разнообразным формам эротического удовлетворения? Эрос у Маркузе делается метафорой смерти как полного отсутствия желаний, т.е. их как бы тотального удовлетворения, Эрос у него отождествляется с Танатосом, недаром же появляется у него термин Великий Отказ, да еще с двух прописных. Это и есть графика смерти" (Парамонов Б. Конец стиля. М., 1997. С. 214-215).

2 Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 136.

Маркузе, скорее всего, прав, что свобода дается индивидам капиталистического общества слишком большой ценою - ценой постоянного напряжения и непрерывной мобилизованности. Индивидуальная свобода, сопряженная с риском и постоянной ответственностью за каждый сделанный шаг, явно превалирует над ценностями спокойной, надежно защищенной от превратностей жизнью. Общественное мнение, каждодневно и упорно навязываемое прессой и телевидением, заглушает ответственность человека за собственные, только ему принадлежащие мысль и чувство. Такое мнение нередко затрагивает и частную жизнь людей, мешая отграничению ее от публичной жизни. Оно во многом искажает потребности человека, вовлекая его в нескончаемый поток все более изощренного потребления. Человек ставится своими неутолимыми потребностями в зависимость от своего окружения и общества в