САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 Минуя владения военного, Николай наткнулся на него. Военный вылез из кучи какого-то деревянного хлама, который притащил с территории бывшего фруктового склада, ныне интенсивно разоряемого, и перегородил путь Николаю, как невесть откуда взявшийся чёрт в полном полевом офицерском обмундировании. Николай кинулся плакаться военному, а военный принялся втюхивать Николаю специальный армейский пылесос.

 - Нет, ты представляешь?! – голосил на всю округу дальний родственник Семёныча. – Я их всех, можно сказать, и от тюрьмы спас, и от голодной смерти, а они мне за это…

 - Шо такое абразивный порошок, знаешь? – оглашал просторы той же округи звучным голосом военный, он же Гурчак Владимир Григорьевич, уроженец Приднестровья, так и не избавившийся от характерного всякому жителю вышеозначенного региона акцента. – Это такая зараза, шо от которой никуда. В общем, для неё есть специальный пылесос, который…

 А печально и таинственно притихшая после окончательного прихода зимы бескрайняя округа с неодобрением внимала людским голосам и воробьиному чириканью. Последние расходились не на шутку, очевидно, специальный воробьиный дозорный оповестил братву о засевшем к куче военного хлама рыжего кота, и братва по-своему ругала плотоядного злодея.

 - Ну, я им это так не оставлю! – вопил Николай. – Они меня ещё вспомнят!

 - Так тебе пылесос нужен? – не унимался военный. – Ведь это такая необходимая в хозяйстве штука, потому что когда нужно линзы в прицел подогнать прямо в кунге (65), потом как его подметать? Ведь после обработки линз кругом стекло, а с этим пылесосом – ого-го! Ну, берёшь? Недорого прошу…

 Военный упирал на «г» и тот факт, что таких уникальных пылесосов, сделанных по спецзаказу, в магазине не купишь. Дальний родственник Семёныча ссылался на своё интересное происхождение из семьи бывшего политзаключённого, отсидевшего в ГУЛАГе червонец за кражу колхозного имущества, каковое происхождение не даёт ему, Николаю, морального права не спалить деревню. Вдали, где выбеленный горизонт касался вызывающей голубизны морозного неба, появился Мироныч. С опушенных деревьев слетали неприкаянные снежинки, военный с Николаем продолжали общаться. К ним с неумолимой действительностью приближался Мироныч. Он шёл на лыжах, привезённых из побеждённой Германии. Когда старый хрыч сократил расстояние до такого, откуда подслеповатый Мироныч мог разглядеть собеседников, военный с Николаем разбежались. Первый нырнул в кучу деревянного хлама, притараненного известно откуда, второй смылся в сторону большака.

 Мироныч, в очередной раз не дождавшись, когда же сосед его, Константин Матвеевич Сакуров, отвезёт бывшего завоевателя фашисткой Германии обратно в деревню, припёрся на своих двоих. В этот раз, в силу появления устойчивого снежного покрова на просторах ареала обитания бывшего директора металлургического комбината, Мироныч припёрся не просто на своих двоих, но на них и на лыжах. На себе старый хрыч притаранил всенепременный сидор с бухлом на обмен продуктов из хозяйства Варфаламеева, кое-какую закусь на выброс и несколько килограммов старых ржавых гвоздей. Дело в том, что Мироныч тоже заколачивал избушку на зиму, но новые гвозди купить у него рука не поднималась. Вот он и побирался по знакомым, имевшим несчастье построить свои гаражи или загородные сараи рядом с гаражом Мироныча или его городской дачей. Знакомые особо не «хлебосольничали», но, лишь бы отделаться от занудливого старикашки, отдавали ему тот хлам, который сами употреблять уже не собирались. А Мироныч был рад и такому: он старательно выправлял гвозди и применял по назначению. Часть реставрированных, в прямом смысле этого слова, гвоздей, Мироныч умудрялся впаривать легкомысленному Семёнычу, который в силу своего пристрастия к пьянству подчас оказывался то без гвоздей, то без какого-нибудь нужного инструмента типа молотка или клещей. Семёныч принимал гвозди легко, не имея в мыслях платить за такой хлам ни копейки, а потом сильно удивлялся, почему он должен Миронычу не то бутылку качественной, купленной в нормальном московском гастрономе водки, не то сто рублей. Или все двести.

 В общем, Мироныч пришёл в деревню заколачивать избушку. По пути он никого не встретил, потому что все, заслышав вой Дика, попрятались. И даже Варфаламеев, сходивший на днях на базар, не стал высовываться из избы в ответ на настойчивые приветствия и стук в дверь, потому что Варфаламеев предусмотрительно запасся какой-то недорогой отравой у какой-то городской самогонщицы.

 «Пришёл», - мысленно констатировал Сакуров, наблюдая старого хрена, подползающего к его избе.

 - Здравствуйте, Костя, - занудил старый хрен, принимаясь обколачивать входную дверь избы Сакурова.

 - Да пошёл ты, - сквозь зубы пробормотал Сакуров и попытался заняться своими делами.

 Мироныч потоптался – потоптался и таки ушёл, не хлебалом соливши. (66) А спустя минуту на крыльцо Сакурова с восторженным лаем прискакал Дик.

 «Чёрт бы побрал вас всех и мою доброту», - подумал Сакуров и решил слинять в город, чтобы потом не везти старого халявщика. Константин Матвеевич оперативно прикинул, что ему надо купить, отслюнил немного российских рублей от небольшой кучи, образовавшейся после обмена долларов на стремительно обесценивающееся дерево, и осторожно вышел во двор. Здесь стоял компактный микроавтобус, и Константин Матвеевич, стараясь не шуметь запираемой задней дверью и отпираемой передней микроавтобуса, безболезненно погрузился в тачку и стремительно рванул из предусмотрительно распахнутых ворот двора. Он почти стремительно, виляя на первом снегу нешипованой резиной, докатил до избы Варфаламеева и, когда тот вышел на крыльцо, крикнул:

 - Петь, присмотри за домом! Хлеба не надо?

 - Присмотрю! Не надо! – махнул в ответ добрый пьяница Варфаламеев, и Сакуров снова дал газу. Поворачивая в сторону большака, он увидел выскочившего на улицу Мироныча, отчаянного семафорящего своими паразитскими руками.

 - Чего изволите? – ехидно спросил Константин Матвеевич и от души поклаксонил. Злорадствуя, он чуть не вляпался в запорошенную чистым снегом болотину, но вовремя юзнул в сторону, слегка буксанул левой стороной, но не застрял и поехал дальше.

 «Вот оно, торжество тёмной силы над остаточными проявлениями честного трудолюбия», - пришла в голову бывшего морского штурмана не очень внятная мысль. Константин Матвеевич хотел отмахнуться от этой невнятной мысли, но не мог, потому что мысль хоть и не отличалась приятно освежающей мозги математической ясностью, но была весьма актуальной в свете повального перехода былого советского мировоззрения на капиталистические рельсы. Когда бедная Россия, стряхнув с себя ярмо ненавистного социалистического прошлого, с радостными воплями от Чубайса и Новодворской рухнули в объятия остального цивилизованного мира. Вышеупомянутый остальной мир одними объятиями, надо отдать ему должное, не ограничился, но принялся иметь глупую Россию по полной программе в смысле закупаемого по дешёвке оружейного урана и медных проводов, а глупые российские труженики, не сумевшие пересобачиться в сутенёров или коммерсантов, оказались в глубокой жопе. И удача в виде бесплатного молока за вредность и льготных путёвок в курортные места уже не сопутствовала им, но кинулась от души помогать ловкачам вроде Абрамовича и Черномырдина. Или вроде Мироныча, потому что Миронычи оказались их поля ягоды.

 А вот таким, как Сакуров, Жорка или Варфаламеев катастрофически не везло. И всё потому, что бывшая советская Удача выказала себя обыкновенной продажной девкой, легко сместившей свою благосклонность с передовых шахтёров на жуликоватых буржуев сразу после смены советского режима на демократический. И это тем более оказалось обидным для дураков-шахтёров, что они громче других работяг шумели за демократию.

 Впрочем, если смотреть на это дело с другой стороны, диаметрально противоположной точке зрения каких-то сраных доярок и плохо пахнущих трактористов, то причём тут какая-то удача? Ведь главное дело – это торжество капиталистического гуманизма по отношению к банкирам, топ-моделям и адвокатам, пребывавшим в полном загоне во времена гнусного социализма. В смысле, получавшим такую же зарплату, как все. Что им было чрезвычайно обидно, особенно насмотревшись американских фильмов с помощью подпольного видеомагнитофона. Зато теперь, когда Ельцин решительно порвал со своим коммунистическим прошлым, можно было надеяться перегнать США по адвокатским доходам и количеству топ-моделей на душу населения. В то время как новые российские фермеры…