О политической экономии

III. Недостаточно иметь граждан и защищать их, нужно подумать еще о их пропитании; и удовлетворение общественных нужд, очевидным образом связанное с общей волей, - это третья существенная обязанность Правительства. Сия обязанность состоит, как это легко можно понять, не в том, чтобы наполнять амбары частных лиц и избавлять их от труда, но в том, чтобы сделать для них изобилие настолько доступным, что труд для этого будет всегда необходим и никогда не бесполезен (54). Эта обязанность распространяется также на все действования, кои касаются до содержания фиска в порядке и до расходов общественного управления. Вот почему, после того как мы сказали об общей экономии по отношению к руководству людьми, нам остается рассмотреть сию экономию по отношению к управлению имуществом (55). Эта часть представляет не менее трудностей для разрешения и не менее противоречий для устранения, нежели предыдущая. Несомненно, что право собственности - это самое священное из прав граждан и даже более важное в некоторых отношениях, чем свобода: потому ли, что оно теснее всего связано с сохранением жизни; потому ли, что имущество легче захватить и труднее защищать, чем личность, и в силу этого следует больше уважать то, что легче похитить; либо, наконец, потому, что собственность - это истинное основание гражданского общества и истинная порука в обязательствах граждан, ибо если бы имущество не было залогом за людей, то не было бы ничего легче, как уклониться от своих обязанностей и насмеяться над законами. С другой стороны, не менее бесспорно, что содержание Государства и Правительства требует расходов и издержек, и так как всякий, кто приемлет цель, не может отказаться от средств ее достижения, то отсюда следует, что члены общества должны из своих средств участвовать в расходах по его содержанию. К тому же, с одной стороны, трудно обеспечивать безопасность собственности частных лиц, не затрагивая ее с другой, и невозможно, чтобы все регламенты, определяющие порядок наследовании, завещаний, контрактов, не стесняли граждан в некоторых отношениях в распоряжении их собственным имуществом и, следовательно, в их праве собственности.

Но кроме того, что я сказал выше о согласии, которое царит между силою Закона и свободою гражданина, надо, в отношении распоряжения имуществом граждан, сделать одно важное замечание, которое сразу разрешает многие трудные вопросы. Оно состоит в том, как показал Пуфендорф (56), что по своей природе право собственности не распространяется за пределы жизни собственника, и в тот момент, когда человек умер, его имущество уже более ему не принадлежит. Таким образом предписывать ему условия, на которых он может им распоряжаться, означает, в сущности, не столько изменить его право по видимости, сколько расширить его в действительности.

В общем, хотя установление законов, определяющих права частных лиц в распоряжении их собственным имуществом, принадлежит лишь суверену, дух этих законов, коему Правительство должно следовать в их применении, состоит в том, что, переходя от отца к сыну и от одного родственника к другому, имущество должно сколь можно менее уходить из семьи и отчуждаться из нее. Тому есть ощутимое основание в пользу детей: для них право собственности было бы весьма бесполезно, если бы отец им не оставлял ничего; кроме того, дети нередко сами содействовали своим трудом приобретению имущества отца и, стало быть, сами приобщились к его праву. Но есть и другое соображение, более отдаленное и не менее важное: ничего нет более гибельного для нравов и для Республики, чем постоянные изменения положения и состоятельности граждан; изменения эти суть подтверждение и источник тысячи беспорядков, которые все опрокидывают и смешивают; в итоге те, которые воспитываются для одного, оказываются предназначенными для другого (57), и ни те, которые возвышаются, ни те, которые падают, не могут усвоить ни правил, ни познаний, подобающих их новому состоянию, и еще гораздо менее того способны выполнять обязанности этого состояния. Теперь я перехожу к предмету общественных финансов.

Если бы народ сам собою управлял и если бы не было ничего посредствующего между управлением Государством и гражданами, им оставалось бы лишь устраивать складчину в случае необходимости, в соответствии с общественными нуждами и возможностями отдельных лиц, и так как каждый никогда не терял бы из виду ни то, как собираются, ни то, как используются собранные средства, то не оставалось бы здесь места для обманов и злоупотреблений; Государство никогда не было бы обременено долгами, а народ - налогами, или, по крайней мере, уверенность в правильности пользования средств примиряла бы с суровостью обложения. Но дела не могли бы идти таким образом, и каким бы ограниченным в своих размерах ни было Государство, гражданское общество в нем всегда слишком многочисленно, чтобы им могли править все его члены (58). Совершенно необходимо, чтобы общественные средства проходили через руки управителей, которые, кроме государственного интереса, имеют и свой частный интерес, к коему они прислушиваются не в последнюю очередь. Народ, который, со своей стороны, замечает не столько общественные нужды, сколько жадность начальников и безумные их траты, ропщет, видя себя лишенным необходимого ради того, чтобы доставить другим излишнее, и когда эти злоухищрения ожесточат его однажды до определенной степени, самое неподкупное управление не сможет восстановить к себе доверия. Тогда, если отчисления добровольны, они не дают ничего, если они вынуждены, они незаконны; и в этой жестокой альтернативе: дать погибнуть Государству или посягнуть на священное право собственности, которое есть опора Государства, состоит трудность справедливой и мудрой экономии (59).

Первое, что должен сделать после установления законов основатель учреждений Республики (60), это - найти фонды, достаточные для содержания магистратов и прочих чиновников и для покрытия всех общественных расходов. Эти фонды называются "эрариум" или "фиск", если они в деньгах, "общественный домен", если они в землях; и эти последние намного предпочтительнее первых по причинам, которые нетрудно увидеть. Всякий, кто достаточно поразмыслит над этим вопросом, вряд ли сможет в этом отношении разойтись в мнениях с Бодэном (61), который рассматривает общественный домен как наиболее основательное и наиболее надежное из средств обеспечения нужд Государства, и следует отметить, что первою заботою Ромула (62) при разделе земель было выделить треть из них для этой цели. Я признаю возможность того, чтобы продукт домена, которым плохо управляют, свелся к нулю, но сама сущность домена вовсе не такова, что он должен плохо управляться.

До того, как такие фонды получают то или иное употребление, они должны быть ассигнованы или утверждены собранием народа или Штатов страны; это собрание должно затем определить, как они будут употреблены. После этой торжественной процедуры, которая делает эти фонды неотчуждаемыми, они, так сказать, изменяют свою природу, и доходы от них становятся столь священны, что отвлечь хоть малейшую часть их во вред их назначению - это не только самое позорное из всех хищений, но и преступление оскорбления величества. Великий позор для Рима, что неподкупность квестора Катона (63) могла быть там особо отмечена и что император, вознаграждая несколькими монетами талант певца, счел необходимым добавить, что это деньги из имущества его семьи, а не из государственного имущества. Но если мало находится Гальб (64), где искать нам Катонов? И когда порок уже не позорит, - найдутся ли правители столь щепетильные, чтобы не позволить себе прикоснуться к общественным доходам, предоставленным их попечению, такие правители, которые не стали бы уже вскоре обманывать самих себя, притворяясь, что они в самом деле смешивают свои пустые и скандальные раздоры со славою Государства, а средства для распространения своей власти со средствами увеличения его мощи. Вот в этой-то щекотливой части управления и является единственным действенным орудием добродетель, а неподкупность магистрата - единственною уздою, способною сдерживать его алчность. Книги и все счета управителей служат не столько для выявления их недобросовестности, сколько для ее сокрытия; предусмотрительность же никогда не бывает столь же находчивою в изобретении новых предосторожностей, сколь изобретательно плутовство в том, чтобы их обойти. Оставьте же все реестры и бумаги и передайте финансы в верные руки: это - единственное средство для того, чтобы ими верно управляли. Когда общегосударственные фонды уже созданы в установленном порядке, правители Государства - это по праву их распорядители, ибо распоряжение средствами составляет часть управления, часть существенную всегда, хотя и не всегда в равной степени. Влияние этой части увеличивается по мере того, как уменьшается влияние прочих движущих сил, и можно сказать, что Правительство достигло последней степени разложения, когда у него нет другого движителя, кроме денег. А так как всякое Правление непрестанно стремится к расслаблению, то уже это основание само по себе объясняет, почему ни одно Государство не может существовать, если его доходы не увеличиваются непрестанно. Как только появляется ощущение необходимости такого увеличения, - это уже и первый признак внутреннего беспорядка в Государстве. И мудрый управитель, думая о том, как добыть денег, чтобы удовлетворить насущную нужду, не пренебрегает поисками отдаленной причины этой новой нужды, как моряк, который, видя, что вода заливает его корабль, приказывая пустить в ход помпы, не забывает приказать найти и заделать пробоину.