Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M

ИЗРАИЛЬ(Israel, Israhel) из Сен-Максимина (ок. 900, Бретань — ок. 970) — грамматик, логик, богослов, поэт. Учился в Риме. До 939 жил в Англии, где сохранились сделанные им подборки греческих текстов, с 940 — в Трире, где был наставником Бруно (925—95), брата Отгона Великого и будущего архиепископа Колони (Кельна). Епископ без кафедры, Израиль обосновался в Сен-Максимине в Трире, став ученым консультантом архиепископа Ротберта (930—956). Из его грамматических работ сохранилось стихотворное «De arte metrica». Он комментировал «Ars minor» Доната и «Комментарий» Ре- мигия из Осерра на эту работу (утрачены). С деятельностью Израиля связано собрание логических работ, включающее сочинения Аристотеля, Порфирия, Августина, Апулея, Боэция и трактат «Десять категорий» («Categoriae decern», 4 в.). Среди собственных сочинений Израиля глоссы на «Введение в «Категории» Порфирия; работы о Троице, о природе души, о выдающихся философах и их школах (названы досократики и их главные идеи), о месте. В них видна эрудиция автора:

91

ИКБАЛ знание Цицерона, Мария Викторина, Сервия, Макробия, Беды, Алкуина, Ремигия и др., а также сочинений и теорий Иоанна Скотта, особенно трактата «Перифюссон». Эти сочинения Израиля извлечены из его архива: они не предназначались к публикации. Возможно, он является автором двух иберно-латинских поэм: «Rubisca» и «Гимн из Сен-Омера». Соч.: Glossae in Porphyrium, ed. Cl. Baeumker und В. S. F. von Waltershausen.— «Beitrage zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters». 24,1. Munster, 1924, S. 27—60; Monumenta Germaniae Historica, Poetae latini III, 685; V, 648; M. W. Herren (ed.), The Hisperica Famina II. Related Poems. Toronto, 1987, 94— II1. Лит.: Jeudy C. Israel le grammarien et la tradition manuscrite du commentaire de Remi d'Auxerre a Г «Ars minor» de Donat.— «Studi medievali», 18, 2 (1977), p. 185—205; Jeauneau E. Pour le dossier d'Israel Scot.— «Archives d'histoire doctrinale et litteraire du moyen age», vol. 52. P., 1985, p. 7-71 (reprinted in Etudes Erigeniennes. P., 1987, p. 641—706; LapidgeM. Israel the Grammarian in Anglo-Saxon England: From Athens to Chartres: Neoplatonism and Medieval Thought, ed. H. J. Westra. Leiden-N.Y.-Koln, 1992, p. 97-114. В. В. Петров

ИКБАЛМухаммад (8 ноября 1877, Сиалкот, Пенджаб — 21 апреля 1938, Лахор) — поэт, философ, религиозный реформатор, которому принадлежит самая серьезная в 20 в. попытка переинтерпретации мусульманского мировидения на основаниях современного философского знания. Выходец из рода кашмирских брахманов, в 17 в. принявших ислам. Получил образование в одном из лучших учебных заведений Северной Индии — в Правительственном колледже Лахора, окончив его в 1899 с золотой медалью и степенью магистра искусств. Позже продолжил образование в Кембридже, где подготовил докторскую диссертацию на тему «Развитие метафизики в Персии», которую успешно защитил в Гейдельберг- ском университете, став первым мусульманином Пенджаба, удостоенным докторской степени в Европе. По возвращении в Индию (1908) Икбал получает юридическое образование и начинает заниматься адвокатской деятельностью. Однако делом его жизни, принесшим ему широкое признание и славу, становится поэзия. Ему принадлежат 12 сборников стихов и поэм на персидском и родном урду. Его поэзия отразила дух времени — национальное пробуждение и ширящееся освободительное движение; занятия философией и мистицизмом придали его поэтическому творчеству особую глубину. Он стал подлинным властителем дум, прежде всего в среде индийских мусульман. В последние годы жизни активно включился в политическую жизнь страны; разделяя идею существования двух наций — индусов и мусульман, он выступал за обособление мусульман Индии в отдельное государство. Не случайно поэтому Икбала принято называть духовным отцом Пакистана. Размышляя над судьбами единоверцев и причинами их социально-экономического отставания на протяжении нескольких столетии, Икбал приходит к выводу о необходимости реформирования ислама по образцу европейской Реформации. Лекции Икбала на эту тему, прочитанные в 1928 в Хайдарабаде, Мадрасе и Алигархе, были изданы в 1932 (см. «Реконструкция религиозной мысли в исламе»). Соч.: Muhammad Iqbai The Reconstruction of Religious Thought in Islam. Lahore, 1996. Лит.: Пригарина P. И. Поэзия Мухаммада Икбала. M., 1972; Степа- нянц М. Т. Мусульманские концепции в философии и политике 19-20 вв. М., 1982; Iqbal Singh. An Introduction to the Life & Wsrk of Muhammad Iqbal. Oxf., 1997. M. Т. Степанянц

ИКОНА(от греч. euccov — образ, изображение) — один из главных феноменов православной культуры в целом и русской в частности; важная категория православного религиозно-эстетического сознания. В качестве культового изобразительного образа икона начала формироваться в раннехристианский и ранневизантийскпй периоды (4—6 вв.) и приобрела свои классические формы в Византии 9—11 вв. после окончательной победы иконопочитания, а затем — в Древней Руси в 14—15 вв. Главный вклад в разработку теории иконы (= образа, символа) внесли крупнейшие византийские отцы Церкви, древнерусские мыслители, русские религиозные философы нач. 20 в. (особенно — Флоренский и Булгаков). В свете православного сознания икона выполняет следующие главные функции: 1) рассказывает о событиях Священной истории; она — «книга для неграмотных»; 2) выражает и является носителем главного нравственного принципа христианства — человечности, всеобъемлющей любви к людям как следствия любви Бога к ним и людей к Богу; 3) выражает вневременной эйдос (визуализированную идею, лик) изображаемых феноменов и персонажей; 4) иконы Христа — это копии механического чудесного отпечатка Его лика; как бы фотографии, свидетельствующие о реальности и истинности Его вочеловечивания; 5) является символом, в котором открывается духовному зрению тайна неслитно соединенных естеств в Иисусе Христе; 6) это особый символ, обладающий реальной энергией архетипа; являет архетип верующим; отсюда сакральная и чудотворные функции иконы; 7) возводит верующего к архетипу; 8) символизирует и воплощает соборность, единение земного и небесного, собор всех тварей перед лицом Творца; 9) благодатная сила иконы обусловлена подобием образа архетипу (отсюда тенденция иконописи к иллюзионизму) и именованием, именем (отсюда, напротив, — тенденция к условности, знаковости изображения); 10) икона антино- мична по своей сути — она есть изображение неизобразимо- го, выражение невыразимого; 11) в иконе в художественной форме живет церковное Предание, основным носителем которого является иконописный канон. Отсюда предельная концентрация в иконе художественно-эстетических средств выражения; 12) является произведением живописного искусства, в котором глубочайшее духовное содержание передается исключительно художественными средствами — цветом, композицией, линией, формой; прекрасный живописный образ, доставляющий духовную радость созерцающим. В иконе с предельно возможной степенью явленности воплощена, по выражению Булгакова, «духовная святая телесность», или духотелесность. Телесная энтелехия, к которой интуитивно стремится всякое истинное искусство, реализована в иконе в высшей степени полно, а для православного сознания — и оптимально. В иконе снимается извечная антиномия культуры «духовное-телесное», ибо в ней духовность обретает абсолютное воплощение в материи, являет миру свою визуально воспринимаемую красоту. Лет.: Философия русского религиозного искусства 16—20 вв. Антология, под ред. Н. К. Гаврюшина. М., 1993; Князь Евгений Трубецкой. Три очерка о русской иконе. М., 1991; Флоренский П. А. Иконостас. М., 1994; Булгаков С. Н. Икона и иконопочитание. Париж, 1931; Успенский Л. А. Богословие иконы православной Церкви. Париж, 1989; Бычков В. В. Духовно-эстетические основы русской иконы. М., 1995; Belting H. Bild und Kult.— Eine Geschichte des Bildes vor dem Zeitalter der Kunst. Munch., 1991. В. В. Бычков

92

ИЛАРИОН

ИКОНОБОРЧЕСТВО— явление истории и духовной культуры Византии. Ознаменовало целую эпоху в жизни Византийской империи 8—9 вв. В 726 император Лев Исавр (717—741) издал указ, запрещавший поклонение иконам (живописным изображениям и статуям Христа, Богоматери и святых) как святыням. В 730 издал более суровый указ, предписывавший уничтожать иконы. Патриарх Герман, отказавшийся подписать указ, был смещен. Часть клира присоединилась, по-видимому, из искреннего убеждения, к императорской иконоборческой партии, другая часть, а также практически все монашество, сопротивлялись и подвергались гонениям. Сын Льва Константин V (741—775) усилил гонения, особенно против монахов: их изгоняли из монастырей, насильно женили, брили, а в случае неповиновения секли кнутом, ссылали или казнили. Константин озаботился и теоретическим обоснованием иконоборчества: в 754 по его распоряжению был созван церковный собор, объявленный 7-м вселенским, рассматривавший свидетельства Писания и отцов Церкви против поклонения материальным изображениям как идолопоклонства. Сами иконоборцы из материальных символов признавали достойным почитания лишь крест. После смерти Константина в 787 в Никее собрался вселенский церковный собор, последовательно опровергший все аргументы и догматы собора 754 как еретические. Однако иконоборческое движение вспыхнуло с новой силой при императоре Льве V (813—820) и продолжалось как государственная политика при Михаиле II (820—829) и Феофиле (829—842). Лишь после смерти Феофила его вдова Феодора восстановила иконопочитание и ввела в 843 праздник «Торжества православия», отмечающийся до настоящего времени Православной церковью в первое воскресенье Великого поста. Трудно уяснить мотивы иконоборцев, в частности и потому, что большая часть их сочинений не сохранилась. Из многочисленных гипотез, выдвигавшихся исследователями для объяснения иконоборчества, можно выделить в качестве главных следующие: 1 ) иконоборчество—это род рационалистического просвещения, когда просвещенные императоры боролись против суеверия за чистоту христианства (с этой точки зрения европейскую Реформацию также называют эпохой иконоборчества); 2) государственная власть Византии стремилась сломить политическую и экономическую мощь монашества и церкви вообще, т. е. иконоборчество — это цезаропапизм (с этой точки зрения проводилось сравнение между иконоборчеством и церковной политикой Петра I); 3) влияние ислама — главного соперника Византии в ту эпоху (императоры-иконоборцы принадлежали к Исаврийской династии и происходили с Востока). Вероятно, все эти факторы в той или иной мере имели место. Однако более убедительным представляется видеть в иконоборчестве проявление тенденции, постоянно присутствующей в самом христианстве. Она не связана ни с политикой, ни с экономикой и проявляется, в частности, в творчестве Оригена, Евсевия Кесарийского, средневековых философов-реалистов, платонизирующих противников Григория Панамы, неоплатоников Возрождения и немецких мистиков; в более резкой форме — в еретических движениях богомилов на востоке Европы и альбигойцев на западе. Это уклон христианства к дуализму, «ересь платонизма». В обоснование своей позиции иконоборцы ссылались прежде всего на Ветхий Завет («Не сотвори себе кумира»), на новозаветный тезис «Отца же никто не видел» и на догмат о божественной природе Иисуса Христа (на иконе может быть представлена только человеческая его природа, так что поклонение иконе — несторианская ересь), а также на святоотеческие учения, прежде всего Евсевия Кесарийского и Епифания Кипрского (наиболее философски убедительную мотивацию будущего иконоборчества предлагает Ориген, на которого прямо не ссылались, но под влиянием которого находились многие отцы Церкви, в т. ч. Евсевий). В качестве теоретиков иконопочитания и главных борцов против иконоборчества выступали Иоанн Дамаскин, Феодор Студит, патриарх Никифор. Ими было разработано учение об образе вообще и его соотношении с первообразом, но главная полемика велась в области христологической догматики: в учениях иконоборцев была выявлена присутствовавшая там докетическая тенденция (во Христе усматривается прежде всего его божественная природа как Логоса, вселенского разума, а воплощение принимается не вполне всерьез). В почитании икон видят почитание главного события христианской истории — Боговоплощения. Само поклонение относят не к иконе, а к ее прообразу, однако икона — не просто символ и напоминание; между нею и ее прообразом мыслится реальная связь, своего рода «ипостасное единство», так что икона для верующего — священный предмет, способный творить чудеса силою своего прообраза. Лет.: Флоровский Г. Ориген, Евсевий и иконоборческий спор.— В кн.: Догмат и история. М., 1998, с.351—377; Ostrogorsky G. Studien zur Geschichte des byzantinischen Bilderstreites. В., 1929; Martin E. J. A History of the Iconoclastic Controversy. L., 1930. Т. Ю. Бородай