Будущее настоящего прошлого (СИ)

Нас же в этом вопросе будет интересовать не таинственность смены научных концепций, а другое обстоятельство — мы посмотрим, насколько случайны эти смены научных картин мира и сколько вообще случайного в самом процессе получения человеком научного знания. Согласно нашей концепции в истории науки должно присутствовать самодвижение по ее внутренним предпосылкам развития, и Движение, как истинное развитие под действием Случайных Факторов.

Если весь мир театр, то наука — это большое представление, где со сцены выступают артисты, допущенные Филармонией. Филармония их проверила и дала положительное заключение на их номера. Все чинно и благородно. Но потом всегда на этих представлениях происходят скандалы, потому что на сцену врывается какой-то человек и заявляет прямо посреди действия, что все вы тут не знаете, как надо петь, плясать, декламировать и т. д… Этого человека тут же сбрасывают в оркестровую яму… и затем продолжают представление уже по тем принципам, которые предложил этот самозваный новатор, корячащийся под сценой.

Данное представление продолжается уже две тысячи лет, и все это время Филармония выдает и выдает лицензии на схему разыгрываемых номеров. Всякий раз Филармония уверена, что никто лучше ее не знает, как и что нужно представлять со сцены. И всякий раз самой большой и самой раздражающей проблемой для нее является существование вот этих людей, готовых вырасти из ниоткуда перед рампой и назвать неправильным все то, что делают артисты. Таких людей в научной среде называют «чайниками», «альтернативщиками», «лжеучеными», «дилетантами» и прочими звучными именами на основании того, что они или самоучки, или не состоят в штате кадровых ученых, или лезут в те научные проблемы, от которых далеки по своей прямой деятельности. Ясно-понятно, что наука, как организованный человеком процесс получения знания (с системой подготовки кадров, званиями, стандартами, академиями и т. д.) — это самодвижение. А всякие «альтернативщики» и «чайники» — это случайное. Уже интересно в свете нашей концепции, не правда ли? Посмотрим подробнее на этих «чайников».

Вот самый обычный «чайник» — Галилей. Этого человека научные иерархи того времени напрямую называли сумасшедшим, потому что только сумасшедший в то время, по мнению официальной науки, мог предполагать, что исследовать закономерности движения природных тел (в том числе и небесных) можно путем экспериментов с механическими орудиями. Мир считался существующим в совершенно разных сферах, в каждой из которых невозможно провести один и тот же физический эксперимент одинаково. По концепции тогдашней науки весь мир делился на земную, небесную и еще какие-то другие сферы, где всё абсолютно разное и несовместное по своей физической природе. Это были абсолютно разные миры, в которых предполагались абсолютно разные физические законы. Так считалось полторы тысячи лет! Галилей этому не поверил. Кто такой был Галилей? Это был молодой человек, который учился на врача. В процессе преподавания, в качестве сопутствующих знаний, он изучал аристотелевскую картину мира, которую в то время даже официальными указами королей нельзя было подвергать сомнениям. Но этот «альтернативщик» всё подверг сомнению и создал современную науку. Причем он недоучился — бедность помешала. Случились какие-то финансовые трудности в семье и на учебу пришлось сразу же поставить крест. Галилей вернулся домой и занялся самообразованием. В результате он совершил революцию в научном мировоззрении. Врач-недоучка. Абсолютный «чайник». Случаен он был для науки? Абсолютно случаен! Ведь его даже сама наука для науки не готовила — он должен был всего лишь лечить людей, причем в то время, когда основным лекарством считалась, все-таки, — молитва. Наука никогда не сделала бы из себя ничего такого, что сделал извне нее Галилей, не имеющий к ней никакого отношения. Он знал математику, физику и астрономию и даже занимал профессорские должности — но он самоучка. Основные научные достижения сделаны им под домашним арестом из-за противодействия аристотелевской физике.

Другой самоучка — Майкл Фарадей. Свершенное Фарадеем трудно переоценить, хотя недооценить многим постоянно удается. Фарадей тоже полностью изменил научную картину мира. История науки даже иногда выделяет в себе некую «эпоху Фарадея». Он выдвинул идею поля и вообще вся электротехника пошла от Фарадея, потому что он первым открыл, что электроток может совершать работу. До Фарадея и электричество, и магнетизм считались невидимыми жидкостями, или чем-то близким к жидкости по своим характеристикам (отголоски этого до сих пор в нашем лексиконе — у нас «ток течет»). Они (электричество и магнетизм) разделялись господствующей наукой коренным образом друг от друга. Как вещество они не были определены, но догадок об их составе было много. Фарадей в 1832 году сказал невероятную для тех времен вещь — он сказал, что у электричества и магнетизма одна природа, и что в их основе находится не что-то вещественно-структурированное (в то время наука понимала весь мир как имеющий механическую структуру каких-либо частиц), а какое-то поле. Поле — это было совершенно новым и полностью революционным для науки понятием. Фарадей перевернул все научные представления. Чайник! Но Фарадей очень любил науку, был обласкан ею и не решился даже до конца отстаивать свое открытие. Он просто обозначил его и не стал настаивать. Кто бы ему поверил? Самоучке! Он написал свои соображения по этому поводу и отдал нотариусу с просьбой «вскрыть в 1882 году» (очевидно именно таким сроком предполагая период и своей кончины и готовности ученого мира принять эту невероятную истину). Нотариальная контора оказалась плохой — вскрыли аж перед второй мировой войной. Затеряли в архивах и не исполнили завещания клиента. Но это уже было не очень важным для науки, потому что великий Максвелл на результатах опытов Фарадея и его идеи поля смело теоретически обосновал фарадеевский прорыв, создав постклассическую физику.

Как тут не вспомнить еще одного чайника, не получившего законченного образования? Благодаря этому чайнику мы летаем в космос. Имеется в виду, конечно же, Циолковский. Официальная наука полет в космос считала невозможным вплоть до… начала пятидесятых годов! А глухой самоучка Циолковский из Калуги знал, что это вполне возможно, и на основе его знаний полет в космос состоялся, и это теперь приписывается… достижениям самой науки как таковой. Помимо Циолковского обосновал космические полеты еще и Юрий Кондратюк, которого знает каждый американский астронавт как отца современной космонавтики. За плечами у Кондратюка — гимназия. Больше ничего. И благодаря этому «ничего» этого «дилетанта» люди летают в космос. Приятные для престижа науки случайности.

Можно и не только великих вспоминать. По мелочам в науке происходит то же самое. Вспомним, что ботаник Джованни Амичи создал микроскоп. Он не был специалистом от науки ни в оптике, ни в приборостроении. Он был в этих вопросах чайником. Ричард Аркрайт был парикмахером, а в 34 года увлекся изобретательством, и, что вы думаете, он изобрел? Он изобрел ткацкий станок, который произвел революцию в промышленном прядильном производстве. Парикмахер! Лесничий Дрэз изобрел сразу велосипед и перископ!!!

Семен Иванович Бадаев был крепостным-самоучкой, а создал способ производства стали, которую назвали «бадаевской». Из этой стали Империя изготавливала свои монетные штампы и хирургические инструменты. В XIX веке бадаевская сталь была лучшей в мире по сочетанию вязкости и прочности. А ведь за то, что сделал Бадаев, кому-то платили в это время деньги и под эти деньги ставили эту научную задачу. Но наука не справилась. У крепостного лучше получилось.

Никола Тесла открыл переменный ток, будучи второкурсником университета, и, конечно же, официальное мнение науки — бред. Университет он бросил, и вообще с наукой у Теслы так и не сложились отношения. Он даже от Нобелевской премии отказался. Умер в нищете. А сама Нобелевская премия появилась благодаря самоучке Альфреду Нобелю. Нобель тоже победил науку, не будучи никаким ученым. Уже его отец, занимаясь производством взрывчатых веществ, обращался к науке и консультировался с самим Зининым. Россия очень заинтересована была в то время в безопасной для самих саперов взрывчатке — Крымская война изобиловала подкопами под вражеские позиции с закладкой зарядов, но пороховые мины только пугали, не нанося вреда врагу, а смесь нитроглицерина с порохом взрывалась даже от случайного чиха: не было и речи о большегрузном перемещении такой взрывчатке при тех дорогах и при том транспорте. Вот и вызвали из Швеции Нобилей, которые на взрывчатке собаку съели (у них был завод по ее производству) и дали им в помощь науку. Но наука проблем безопасной взрывчатки не смогла решить. Решил уже позже своими усилиями сам Альфред Нобель (сын), придумавший запал и способ поглощения нитроглицерина инфузорной землей (динамит). Разбогатевший самоучка решил помочь далее науке не только интеллектуально, но и материально, составив завещание, с которого и пошла Нобелевская премия, эта касса взаимопомощи своих для своих среди своих со своими.