Восстание против современного мира

Если не получится вновь пробудить пол в его духовном смысле, и в частности, заново извлечь мужскую форму из ставшую аморфной и смешанной духовной субстанции, то все тщетно. Физическая, фаллическая, мускульная и животная мужественность тупа и не включает в себя какого-либо созидательного семени в высшем смысле. Фаллический мужчина обманывается, думая, что он чем-то обладает; в действительности он пассивен и всегда является жертвой тонкой силы женщин, женского принципа. [491] Пол является подлинным и абсолютным только в области духа.

Во всякой традиции высшего типа мужчина всегда воспринимался как носитель уранически-солнечного элемента, связанного с происхождением; этот элемент превосходит простой принцип «крови», который сразу же теряется, когда переходит по женской линии. Его развитие поддерживается плодородной почвой, которая представлена чистой женщиной, принадлежащей к касте, но в любом случае он всегда сохраняет определяющий принцип, который придает форму женской порождающей субстанции и упорядочивает ее. [492] Этот принцип связан с тем же сверхъестественным элементом, с силой, которая может «заставить поток течь вверх», и следствием которой обычно являются «победа», «удача» и процветание определенного клана. Отсюда типичная для древних традиционных форм [493] символическая ассоциация мужского органа, несущая в себе реальное и глубокое, а не непристойное значение, с идеей воскрешения, подъема и энергии, дарующей высшие силы. Даже среди диких народов можно найти в качестве отголоска высших смыслов ясно выраженную идею, гласящую, что только посвященный становится истинным мужчиной, и что посвящение обозначает вхождение в мужественность: до посвящения индивиды похожи на животных, они «еще не стали людьми», и даже если они старики, они принадлежат к группе женщин и детей и лишены всех привилегий мужской элиты клана. [494] Когда теряется смысл, центром и мерилом истинной мужественности которого является надбиологический элемент, люди еще могут называться мужчинами, но в действительности они всего лишь евнухи, а их отцовство просто отражает качество животных, которые, ослепленные инстинктами, случайным образом производят других животных, обладающих таким же призрачным существованием.

Мертвеца поддерживают, чтобы он казался живым: к мужчинам относятся как к кроликам или жеребцам (впрочем, иного они и не заслуживают), их союзы тщательно и рационально планируются, но не обманывайте себя: нас ждет либо культура красивых трудовых животных, или, если победит индивидуалистический и утилитарный элемент, более сильный закон поведет расы по пути регрессии или вымирания с неумолимостью физического закона энтропии и уменьшения энергии. И это будет одним из многих аспектов «заката Запада», сегодня уже очевидных.

В качестве предисловия ко второй части этой работы изложим последнее наблюдение, непосредственно связанное со сказанным ранее относительно взаимоотношений между духовной мужественностью и культовой религиозностью. Из этих последних соображений становится ясно, что то, что на Западе называется «религией» соответствует сущностно «женской» ориентации. Отношения со сверхъестественным, понимаемым в персонализированной форме (теизм) как посвящение, приверженность и внутреннее отречение от собственной воли перед божественной субстанцией представляют собой —на своем плане —типичные свойства пути, на котором может себя реализовать женская природа.

Кроме того, если женский элемент в общем соответствует натуралистическому элементу, становится возможным понять, почему в мире Традиции низшие касты и расы (в которых натуралистический элемент был выражен сильнее, чем в тех кастах и расах, которые управлялись властью аристократических ритуалов и божественного наследия) приобщались к высшему порядку именно благодаря отношениям «религиозного» типа. Таким образом, даже «религия» могла иметь свое место и выполнять свои функции внутри целой иерархии, хотя и будучи подчиненной и условной относительно высших форм тех духовной реализации, о которых мы уже говорили —инициации и различных форм высшего аскетизма.

После смешения каст или аналогичных социальных общностей и прихода к власти низших социальных слоев и рас свойственный им дух не может не торжествовать и в этом отношении: любые отношения со сверхъестественным понимаются только в смысле «религии», а любая другая высшая форма воспринимается как подозрительная и даже клеймится как кощунственная и демоническая. Эта феминизация духовности началась уже в древние времена. Это и определило первое искажение изначальной традиции у тех народов, среди которых она победила.

Анализ этого процесса упадка вместе со всеми прочими процессами, которые привели к коллапсу первоначального человечества, и является объектом рассуждений, которые будут изложены во второй части работы, благодаря чему происхождение и облик «современного мира» станут очевидными.

Хотелось бы указать на разницу в методологии, использованной в первой части этой работы, и методологии, избранной для второй части.

Первая часть носила морфологический и типологический характер. В ней речь шла прежде всего о выводе из различных свидетельств элементов, позволяющих выяснить в общем и, таким образом, в надысторическом смысле природу традиционного духа и традиционный взгляд на мир, человека и жизнь. Вследствие этого мы оставили без внимания взаимосвязи между выбранными элементами и общим духом различных исторических традиций, к которым они принадлежали. Те элементы, которые в контексте частной конкретной традиции не сообразуются с традиционным духом, рассматривались нами как отсутствующие и неспособные повлиять на ценность и значение остальных элементов. Мы также не пытались определить, в какой степени определенные убеждения и исторические институты были истинно «традиционными» по духу, а в какой —лишь по форме.

Сейчас же речь пойдет о другом. Мы попытаемся следовать исторической динамике традиционных и антитрадиционных сил, в отношении которых невозможно применить тот же метод; некоторые частные элементы из-за их «традиционности» будет невозможно выделить и оценить во всей совокупности различных исторических цивилизаций. Теперь станет важным и составит объект нашего исследования общий дух конкретной цивилизации и смысл всех составляющих ее элементов. Комплексное рассмотрение действующих сил, ведущее к синтезу, станет заменой анализу, при помощи которого мы выделяли важные для нас элементы. Речь пойдет о выявлении «доминант» различных исторических комплексов и определении ценности различных элементов не с абсолютной и абстрактной точки зрения, а согласно действию, выполняемому ими в той или иной цивилизации.

Таким же образом, как мы уже попытались объединить исторический и частный элемент с идеальным, универсальным и «типичным» элементом, сейчас речь пойдет об объединении идеального элемента с реальным. Последнее объединение, как и первое, представляет собой нечто большее, чем следование методам и результатам исследований современной критической историографии; по своей сути оно будет основываться на «традиционной» и метафизической точке зрения, на интуиции смысла, который не выводится из индивидуальных элементов, но предполагает их. Из этого смысла можно уяснить инструментальные и органические ценности, которыми такие элементы могли обладать в различных эпохах прошлого и в различных исторически обусловленных формах.

Таким образом, может случиться так, что то, что было отброшено в первом объединении, выйдет на первый план во втором, и наоборот. В контексте данной цивилизации некоторые элементы могут быть ценными и рассматриваться как имеющие важнейшее значение, в то время как в других цивилизациях они находятся в тени и не имеют актуальной ценности.