Библия Раджниша. Том 1. Книга 1

В качестве своего метода наука использует наблюдение; религия также использует наблюдение в качестве метода, но называет это медитацией. Это наблюдение, чистое наблюдение вашей собственной субъективности.

Наука называет свою работу «эксперимент (ехрепшеп!)», религия называет свою работу «переживание (ехрепепсе)».

Обе они начинают с одной точки, но движутся в различных направлениях. Наука движется наружу; религия движется внутрь.

Поэтому я не дал вам никаких верований; я дал вам только методы.

Я лишь объяснил вам мое переживание, я рассказал вам способ, как я испытал это. И, однажды пережив это, я испробовал все способы, достигали они цели или нет. И я нашел сто двенадцать способов, с помощью которых можно достичь той же точки. И когда вы достигнете ее одним методом, остальные сто одиннадцать будут очень простыми, поскольку вы знаете точку, вы уже достигли ее. Теперь вы можете попасть в нее, откуда угодно.

Итак, я учил ста двенадцати методам медитации, — но не системе верований. Поэтому я называю это наукой.

И я сказал, что это, возможно, также и последняя религия по той простой причине, что я не дал вам ничего, против чего можно было бы возражать.

Я могу возражать Иисусу. Я могу возражать Махавире. Я могу спорить с Лао-цзы. Я могу спорить с Буддой. Со мной никто не может спорить, потому что я, прежде всего, не дал никакой догмы, с которой можно было бы спорить. Я дал только методы.

Методы можно испытывать или не испытывать, но с методом нельзя спорить. Если вы испытаете его, я знаю, вы преуспеете. По моему собственному переживанию я знаю, что вы преуспеете - в этом нет вопроса. Если же вы не испытаете его, то у вас не будет права ничего говорить по его поводу.

И поскольку я вложил в свою религию все личные свойства человека, то ничего не осталось. Все религии что-то оставляли вне себя. Так что какая-нибудь другая религия имела возможность что-то взять себе. Буддизм не разрешает алкоголя; христианство допускает его.

Я не предложил вам ничего, что не основывалось бы на здравом смысле, логике, эксперименте, переживании.

Поэтому человек может быть против меня только в том случае, если он меня не знает. Если он знает меня, то он не может быть против меня. Я не даю ни одного пункта, по которому можно было бы быть против меня.

И я могу говорить, что это последняя религия, потому что я не провозглашаю непогрешимости, как это делают глупые папы из Ватикана.

Только идиот может говорить, что он непогрешим. А эти папы провозглашали свою непогрешимость две тысячи лет.

И вот странная и красивая история о том, как один папа вынужден был поправлять другого папу, тоже непогрешимого! Один непогрешимый папа сжег заживо Жанну Д'Арк за то, что она была мятежной, была еретичкой, за то, что она не подчинялась приказам папы. Спустя триста лет, когда люди стали более и более понимать Жанну Д'Арк, ее жизнь, ее историю... папа, безжалостно убивший ее, становился все более и более виноватым в глазах людей. Спустя три сотни лет другой папа оказался перед необходимостью объявить Жанну Д'Арк святой. Теперь она святая — Жанна Д'Арк! Ее кости извлечены из могилы и стали предметом поклонения. Когда-нибудь другой папа найдет, что это неправильно, что она была ведьмой, — они снова вытащат ее кости из могилы и проклянут их, оплюют их, затопчут их в грязь, и будут делать все, что захотят. Что же это за глупость? Эти непогрешимые люди! И странно, что даже в этом веке...

Вот почему я говорю, что едва один процент людей подошел к той точке, когда они могут ощутить подлинную религию. Девяносто девять процентов все еще находятся под непогрешимыми папами. Они могут быть индусами, тогда непогрешимым является шанкарачарья.

Вы, может быть, будете удивлены. Я знавал одного шанкарачарью — я знавал многих, но одним из них я интересовался очень сильно, поскольку он был из тех же мест, что и я, и я знал его, а он знал меня с детства. И я интересовался этим человеком потому, что на публике он ничего не принимал от меня, но в частной жизни он был абсолютно согласен со мной. И он говорил: «Вы можете называть меня лицемером — я такой. Но я придерживаюсь такой позиции, чтобы публично не говорить, что вы правы. Вы правы; если дело касается меня, то я следую за вами, я испытываю ваши методы, я читаю ваши книги». Это был непогрешимый шанкарачарья. На публике он не имел мужества признаться, что, то, что он делает, неправильно. И то, что он делает в частной жизни, совершенно противоположно и отлично от того, что он делает публично.

Этот человек умер. Он написал два завещания. Может быть, одно из них он писал раньше — на кого-то, кто, как он думал, имел очень большие способности быть шанкарачарьей... и забыл об этом завещании. А когда он умирал, он написал другое завещание на другого человека. Теперь эти двое судятся друг с другом о том, кто из них настоящий шанкарачарья. Эти непогрешимые люди! Сейчас суд закрыл храм, и он не будет открыт, пока суд не решит, кто же настоящий шанкарачарья. А это очень трудно решить, поскольку оба завещания написаны одним человеком, подписаны одним человеком. Так что почти двадцать лет это дело остается в подвешенном состоянии. Сменилось множество судей, но ни один из них не смог завершить это дело. Как решить это дело? Они просто ждут, когда один из двоих умрет, и тогда дело решится. Иначе, на законном основании, решение невозможно. Оба имеют равные права.

Эти непогрешимые шанкарачарьи, непогрешимые папы, имамы, калифы... что это не так - очень легко доказать тысячью и одним способом.

Я не являюсь непогрешимым. Поэтому то, что я даю вам, — это открытая религия. Они же дали вам закрытую систему.

Закрытая система всегда боится любой новой истины, поскольку новая истина колеблет всю систему. Ее нужно будет организовывать заново.

Вы знаете эту историю... Когда Галилей обнаружил, что это не Солнце обращается вокруг Земли, а Земля обращается вокруг Солнца, непогрешимый папа немедленно вызвал его в суд и сказал: «Вам нужно отказаться от этого, поскольку Библия говорит, что Солнце обращается вокруг Земли. А Библия не может отклоняться от истины, поскольку она написана Богом». А если одно утверждение неправильно, то и все остальные утверждения становятся сомнительными.

Галилей был очень интеллигентным человеком; я люблю его. Очень немногие люди хвалили этого человека; даже такой человек, как Бертран Рассел, обвинял его как труса. Я не думаю, что Рассел понял позицию Галилея, ведь Галилей пришел на суд и преклонил колени перед папой — он был очень стар, ему было семьдесят пять лет, он умирал; со своего смертного ложа он был принужден явиться на суд — и он спросил: «Что вы хотите от меня?»

Папа сказал: «Вы просто скажете в своей книге, что Солнце обращается вокруг Земли, а прежнее утверждение устраните».

Он сказал: «Очень хорошо. Я напишу в своей книге, что Солнце обращается вокруг Земли. Но, дорогой сэр, вы должны запомнить одно: ни Солнце, ни Земля не слушаются меня. Земля все равно продолжает обращаться вокруг Солнца. Я с этим ничего не могу поделать. Я внесу изменение в свою книгу. Книга моя, и я имею все права изменять ее, но вселенная... с ней я ничего не могу поделать». Я думаю, он был человеком огромного юмора и совсем не трус. И он сделал все правильно — зачем без надобности спорить с этими идиотами? Он сказал:

«Хорошо. Но помните, не следует думать, что это изменит факт. Факт останется фактом».

Таким образом. Библия — это закрытая система. То, что я дал вам, — это не закрытая система. Это открытый эксперимент.

Любая истина, которая может возникнуть позже, будет поглощена этой системой без всякого конфликта, потому что, как я снова и снова говорю вам, в жизни нет противоречий; все противоречия дополняют друг друга.

Даже противоречащее любому из моих утверждений может быть поглощено этой религией без страха, поскольку моя позиция такова: всякое противоречие дополняет что-то другое.

Точно так же, как дополняют друг друга ночь и день, жизнь и смерть, дополняют друг друга и все противоречия, поэтому даже очень противоречивая истина, которая когда-либо придет в будущем, может быть поглощена и станет частью моей системы.