Во власти инстинктов

Устойчивость инстинкта консерватизма в какой-то мере была следствием вмешательства разума, его издержкой. И все же, всякое разрушение старого подчас нуждалось не столько в революции, сколько в более безопасной эволюции.

Детство, юность, старость

Как уже говорилось, согласно закону Гекель-Мюллера, эмбрион, развивающийся в утробе матери, повторяет все фазы эволюционного развития далекого предка. Родившись и подрастая, дети проходят в своем поведении этапы эволюционного развития общества. Они поклоняются силе, драчливы, легко дружатся и также легко ссорятся, воинственны, страстны в охоте, бродят стайками, пытаются разведывать «неизвестные страны», подчиняются лидеру. Игры детей в общем не отличаются разнообразием: соревнования, подражания, хороводы, пляски, азартность — все это в какой-то мере проявление атавизма. Детству, да и юности свойственны необузданные поступки, побуждаемые инстинктами, и когда их совершает почему-либо взрослый, подобное поведение метко называют «мальчишеством».

С взрослением наступает стадия прозрения разума, охладевают инстинкты дикаря, растет стремление к гуманизации, наступает власть инстинкта воспроизводительной способности организма, продолжения потомства. В общем ребенок повторяет эволюцию поведения человека и в какой-то мере развитие общества также, как развитие эмбриона повторяет эволюцию жизни на Земле. Он обладает остро развитым научением, как губка впитывает все новое, повторяя далекое прошлое предков, совершенствуя способность приспособления к новым условиям жизни.

Характер — врожденные особенности поведения. Он сильнее всего проявляется у детей, несет черты наследственности, затем постепенно с годами преображается, нивелируется в соответствии с обстановкой.

Ребенку кажется, что все можно узнать. Взрослея, он убеждается, что многое в мире непознаваемо и, успокаивая любознательность, принимает все что есть, как должное и непреложное. Ребенок пользуется не столько разумом, сколько чувством и доверяет ему больше. У него строго однозначное или, вернее сказать, двуполярное определение: или злой или добрый, или горячий, или холодный… Потом, когда инстинкты начинают подавляться, приходит соответствующая нивелировка понятий, их относительности, взаимопроникновения. Но не у всех и не всегда. Среди людей часты максималисты, я бы их назвал абсолютистами. Это — тоже вариация инстинктов. Такие люди самоуверенны, категоричны, им все ясно и понятно. В какой-то мере они взрослые дети.

Дикари беспечны, неприхотливы, предельно облегчают свою жизнь, мало заботясь о будущем. У молодых людей поведение близко древнему предку, эмоциональное, беспечное.

Я прошел стадию дикаря-охотника, рыболова, потом перестал охотиться, полюбил природу во всем ее многообразии, стал считать охоту варварством, а убийство живого существа ужасающим. Возникло новое, не от дикаря. Трудно сказать, что это — кем-то управляемое, пусть даже объективное, материалистическое или высшее проявление подобного ощущения жизни, становления новой в эволюционном смысле человечности?.. Задача бурно и стихийно развивающейся цивилизации, несущей признаки угрожающего катаклизма, возможно, пробуждает в человеке милосердие к природе и всему живому, к тому, что способствует благородному неравнодушию как ко злу, так и к добру. И что интересно, о минувшем детстве, об этом царстве инстинктов всегда сохраняются самые светлые и радужные воспоминания, будто, став взрослым, человек лишается какой-то части душевной радости.

Путь от старого к новому всегда сложен и болезнен. Может быть, все же нельзя недооценивать герантократию. С возрастом человек, умудренный жизненным опытом и остывший от горячих зачатков нового, прогрессивного, уравновесивший чувство с разумом, достоин такого же внимания, как и в далекой древности. К старости увядают эмоционально-инстинктивные привязанности, могущие быть ошибочными, не зря у неразвитых народов ценили стариков, хотя и поговаривают: «Не всяк старик умом велик». Вряд ли общество, находящееся в подчинении стариков, как утверждают некоторые горячие головы, переходит постепенно в состояние распада. Я бы сказал не распада, а возможного рационального замедления эволюции, сглаживания противоречий и установления их согласия.

Главная биологическая сущность человека заключается в продолжении вида, одновременно с защитой существования себя и ближних. Но как только он теряет репродуктивную способность, его инстинкты начинают подчиняться в большей мере высшим интересам общества, продолжение же рода остается уделом взрослых потомков, к сожалению, далеко не всегда разумных.

Человек всю жизнь учится, но на старости лет сам становится учителем. Не случайно древнегреческий философ Демокрит (460–370 гг. до н. э.) сказал: «Сила и красота суть блага юности, блага же старости — расцвет рассудительности».

К старости теряется чувство юмора, оптимизма, ослабевает способность к труду, любовь к окружающим и многое другое, делающее жизнь более содержательной. Но у всех по-разному. Со здоровьем и памятью постепенно и незаметно ослабевает негодование к злу. Человек смиряется с ним, полагая его неизбежным. У многих возрастает эгоизм, как способ выживания слабеющего организма. Падает способность к научению, но одновременно возрастает потребность к поучению. Чем человек старее, тем чаще предается досаде и обиде, тем самым сокращая свою жизнь.

Развитие организма из одной клетки, одного яйца в сложное существо кажется загадкой. Впрочем, из одной клетки развилось все многообразие живых существ, населяющих Землю. Загадка организма — в его росте, развитии, старении и гибели. Почему природа не смогла увеличить продолжительность жизни или сделать ее бессмертной? Впрочем, есть бессмертие: в оплодотворенном яйце продолжается жизнь родителя, хотя в иной форме… Откуда источник старения? Ученые еще не в силах толково объяснить эту загадку. Старение и гибель необходимы, так как организм, каким бы он не был в отношении с окружающей средой, все время приобретает какие-то дефекты, поражения, износ, бороться полностью и успешно с ними не всегда возможно. Поэтому задача будущего — ограничение и удаление последствий износа, который не должен привести к полному исчезновению жизни. А имеющее начало все же обязано обладать и концом.

Жизнь после жизни

Каждый должен прожить столько, сколько определено природой. Тяжко умирать слишком рано, не дожив до того, что мог сделать. Еще тяжелее умирать слишком поздно. Лучшая смерть та, которая совершается во время и на благо общества, семьи, рода, племени.

Подсознание обманывает человека, он не осознает возможности конца жизни, и тем самым природа щадит его здоровье. Инстинкт бережет человека, заставляет жить, работать, пока позволяют силы. Человек знает, что умрет, но инстинктивно не верит в смерть. Дети и животные не думают о смерти, они ничего о ней не знают, она не доходит до их сознания. Но благодаря разуму человек узнал, что ему рано или поздно придется умереть. Только к старости, по мере преодоления инстинктов, он начинает размышлять о смерти и даже готовиться к ней.

Как-то в печати промелькнуло сообщение об одном богатом человеке. Вполне серьезно он всем заявлял, что не верит, что опыт жизни не подтверждает веру в смерть. Умирающий уносит свой личный опыт расставания с жизнью в могилу.

Самая большая печаль жизни — старость, главным образом потому, что она не утешается надеждой и не обладает ею. Без надежды жить трудно. Особенно слабому. Чем меньше остается жить, тем больше начинают думать о неминуемой смерти. Природа, одарив человека разумом, принесла ему горечь сознания неминуемой кончины жизни. Тогда находят утешение в религии и вере в предстоящую загробную жизнь. И во всем этом сказывается несовершенство нашего разума, во многом его несоответствие инстинктам.

Счастлив старик, сохранивший любовь к труду и справедливой деятельности до самой смерти. Даже когда близок конец жизни, следует трудиться, исполнять свой жизненный долг, хотя бы потому, что мы на земле только гости и, как гости, уходя, обязаны оставлять после себя доброе. Вот почему одно из условий долгожительства — преданность избранному делу, любовь к нему и каждодневная потребность в нем. Но несчастлив тот, кто постаревшее тело уносит в могилу с еще молодой душой. «Люди живут так, как будто жизнь не имеет конца, и к смерти относятся как к самому неожиданному и страшному событию» (Е. Рерих). Хорошо сказал об этой особенности психики святой Феофан Затворник: «Все мы знаем, что вот-вот смерть есть, что избежать ее нельзя, а между тем совсем почти никто о ней не думает; а она придет внезапно и схватит. И то еще… когда даже схватывает смертная болезнь, все еще не думается, что конец пришел». Здесь сказывается отсутствие инстинкта. В общем смерть нас не касается — «когда мы существуем — нет смерти, а когда есть смерть — нет нас» (Демокрит).