«Симпсоны» как философия

Политика в Спрингфилде имеет местный характер, ее полем становятся городские собрания, на которых жители решают важные вопросы вроде необходимости легализации азартных игр или постройки монорельсовой дороги. Судя по акценту а-ля Кеннеди, мэр Куимби — демагог. Но, по крайней мере, это спрингфилдский демагог. Когда он покупает голоса, то покупает их непосредственно у жителей города. Если Куимби хочет, чтобы дедушка Симпсон поддержал его идею постройки автострады через город, то он должен назвать ее в честь Мэтлока, любимого телегероя Эйба. В Спрингфилде, куда ни посмотри, всюду можно обнаружить удивительный уровень автономии. Атомная станция является постоянным источником загрязнения окружающей среды и опасности, но она принадлежит современному рабовладельцу, тирану и промышленному магнату Монтгомери Бернсу, а не какой-нибудь транснациональной иностранной корпорации (исключение, подтверждающее правило: когда завод был продан каким-то германским инвесторам, Бернс вскоре выкупил его обратно для восстановления своего престижа и самоуважения) [230].

Итак, «Симпсоны» при всей своей постмодернистской стильности анахроничны. Это проявляется в обращении к более раннему периоду истории Америки, когда жители страны теснее общались с властными инстанциями, а семейная жизнь прочно опиралась на местное сообщество. Федеральное правительство редко упоминается в сериале, но его появление всегда приобретает сатирический оттенок (вспомним, например, переезд экс-президента Буша в дом по соседству с Симпсонами, не приносящий тем ничего хорошего). Длинные щупальца Внутренней налоговой службы США тоже проникли в Спрингфилд, их влияние в Америке всеобъемлюще и неизбежно [231]. В общем же в сериале правительство принимает форму местных органов власти. Когда зловещие силы республиканской партии организуют заговор с целью замены мэра Куимби бывшим заключенным Сайдшоу Бобом, их представляют мистер Бернс, которому помогают Рейнер Вольфкастл (похожий на Арнольда Шварценеггера актер) и Берч Барлоу (похожий на Раша Лимбау) [232].

Конечно, в чем-то изображенное в сериале общество нереалистично. В Спрингфилде есть собственные СМИ, так что, безусловно, нет ничего необычного в том, что в городе есть своя телекомпания. Вполне возможно также, что Кент Брокман, сообщающий Симпсонам новости, живет неподалеку. Также правдоподобен тот факт, что юмористическая программа, идущая по городскому телевидению, снимается в Спрингфилде, а ее ведущий клоун Красти не просто живет в городе, но и постоянно появляется на местных торжествах вроде открытия супермаркета или дня рождения. Но что делают в Спрингфилде прославленные кинозвезды уровня Рейнера Вольфкастла? И почему любимый во всем мире мультфильм «Чесотка и Царапка» снимается в Спрингфилде? Действительно, штаб-квартира этой мультипликационной империи находится в Спрингфилде. И это не мелочь. Это значит, что, ведя кампанию против насилия в мультфильмах, Мардж может пикетировать штаб-квартиру «Чесотки и Царапки», не покидая родного города [233]. Жителям Спрингфилда повезло в том, что они могут напрямую влиять на силы, формирующие их образ жизни, в особенности жизни семейной. Коротко говоря, «Симпсоны» берут на вооружение феномен, который, как ничто другое, подорвал силу местной американской политики и американского образа жизни в целом — средства массовой информации, — и помещают его в рамки города Спрингфилда, тем самым беря эту силу, по крайней мере частично, под местный контроль [234].

Неправдоподобность изображения собственных СМИ Спрингфилда помогает показать сквозную тенденцию «Симпсонов» к представлению Спрингфилда в качестве классического полиса, самодостаточного и автономного настолько, насколько это возможно в современном мире. В этом опять находят свое отражение ностальгические мотивы шоу. Сознательно воскрешая телесериалы 1950-х годов, «Симпсоны» в итоге заставляют сиять заново старый идеал провинциальной Америки [235]. И снова я не собираюсь отрицать тот факт, что основной задачей «Симпсонов» является насмешка над провинциальной жизнью. Но этим они напоминают нам о том, что представляет собой этот идеал и что есть в нем привлекательно, и прежде всего, какова польза того, чтобы любой средний американец чувствовал некую связь с влияющими на его жизнь силами и даже полагал, что способен контролировать их. Мэтт Гроенинг в своем выступлении 12 апреля 1991 года перед Американским обществом газетных издателей высказался о содержащемся в «Симпсонах» подтексте: «Люди, стоящие у власти, не всегда думают о ваших интересах» [236]. Эта точка зрения на политику идет в разрез с обычным разделением на правых и левых, что объясняет, почему сериал беспристрастен в отношении к обеим политическим партиям и может предложить что-то как либералам, так и консерваторам. В основе «Симпсонов» — недоверие к властям, особенно к властям, удаленным от простых обывателей. Сериал восхваляет исконное общество, в котором все более или менее всех знают (и не обязательно нравятся друг другу). Возрождая это забытое чувство общности, сериалу удается вырабатывать тепло из постмодернистской холодности, благодаря которому сериал пользуется успехом у американских зрителей. Такое представление о сообществе, возможно, является самым серьезным заявлением «Симпсонов» по вопросам семейной жизни в частности и политическим проблемам в общем. Несмотря на разлаженность его функционирования, институт нуклеарной семьи должен быть сохранен, и делать это нужно не через инстанции отчужденного, пусть даже и компетентного терапевтического государства, а путем восстановления связей с местными институтами, которые следуют тем же принципам, по которым живет семья Симпсонов, принципам привязанности к родному городу и заботы о том, что нам принадлежит.

Культ местного в «Симпсонах» ярко проявляется в серии They Saved Lisaʼs Brain [225], в которой подробно изучается возможность утопической альтернативы обычной политике. Эпизод начинается с того, что Лиза, разочарованная устроенным местной радиостанцией соревнованием, которое, помимо всего прочего, закончилось сожжением передвижной выставки Ван Гога. Со свойственным молодости негодованием Лиза пишет злобное письмо в городскую газету, заявляя: «Сегодня наш город потерял последнее, что оставалось от хрупкой оболочки цивилизованности». Разозленная культурной ограниченностью Спрингфилда, Лиза жалуется: «У нас есть шесть ярмарок и ни одного симфонического оркестра, тридцать два бара и ни одного театра». Вдохновенный порыв Лизы привлекает внимание членов местного отделения Менсы, объединяющего нескольких интеллектуалов Спрингфилда (среди них доктор Хибберт, директор Скиннер, Продавец Комиксов и профессор Фринк). Они предлагают ей вступить в организацию (их выбор определяется в тот момент, когда они узнают, что на собрание она принесла пирог, а не торт с кремом). Вдохновленный смелыми высказываниями Лизы по поводу культурной ограниченности Спрингфилда, доктор Хибберт ставит под вопрос образ жизни города: «Почему нам приходится жить в городе, где умные не имеют никакого влияния, а всем заправляют глупцы?» Члены общества формируют «совет образованных людей» (или, как их впоследствии называет репортер Кент Брокман, «интеллектуальную хунту») и собираются создать в Спрингфилде мультипликационный вариант платоновского государства. Они хотели начать со свержения мэра Куимби, который, впрочем, сам внезапно покидает город, когда становится известно о его махинациях с лотерейными фондами.

Воспользовавшись неким малоизвестным пунктом Спрингфилдской хартии, члены Менсы заполняют политический вакуум, образовавшийся в результате неожиданного бегства мэра Куимби. Лиза не видит пределов тому, чего может достичь правление мудрых по принципам Платона: «Благодаря превосходству наших интеллектов, мы можем перестроить этот город на началах разума и просвещения; мы способны превратить Спрингфилд в утопию». Директор Скиннер не оставляет надежды на создание «новых Афин», а другой менсианец размышляет в духе романа «Уолден-два» Скиннера [237]. Благодаря новым правилам, утопия начинает немедленно осуществляться, перестраиваются дороги и запрещаются все спортивные игры с элементами насилия. Но по законам диалектики просвещения абстрактная рациональность и человеколюбивый универсализм интеллектуальной хунты скоро разоблачаются как обман. Среди членов хунты начинаются разногласия, вскоре становится ясно, что за отстаиванием общественных потребностей скрывались личные интересы. В кульминации серии Продавец Комиксов делает заявление: «По примеру самой логичной расы галактики — вулканитов — размножение будет разрешено раз в семь лет; для большинства из вас это означает, что вы будете размножаться гораздо меньше, для меня же — гораздо, гораздо больше». Это обращение к «Звездному пути» вынуждает дворника Вилли ответить с присущим ему акцентом, напоминающем о Скотти, главном инженере «Энтерпрайза»: «Вы не можете это сделать, сэр. У вас нет такой власти». Попытка Менсы подражать «Государству» путем регулирования рождаемости непосильна для обычных жителей Спрингфилда.