Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С

НЕОПЛАТОНИЗМ В АРАБСКОЙ ФИЛОСОФИИ: Neoplatonici apud arabos, ed. В. Badawi. Le Caire, 1955; Idem. La transmission de la philosophie grecque au monde arabe. P., 1968; Walzer R. Greek into Arabic. Oxf., 1962.

НЕОПЛАТОНИЗМ В ЕВРЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ: Greive Н. Studien zum judischen Neuplaionismus. В.—N. Y, 1973.

ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЙ НЕОПЛАТОНИЗМ 11-14 вв.: Garin А. Studi sul Platonismo medievale. Firenze, 1958; Mittelalterliche Mystik unter dem Einflu? des Neuplatonismus, hrsg. v. W. Schultz. В., 1967; Saf- frey H. D. Recherches sur la tradition platonicienne au Moyen age et a la Renaissance. P., 1987.

НЕОПЛАТОНИЗМ В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ: Robb N. A. Neoplatonism of the Italian Renaissance. L., 1935; Miles L. John Colet and the Platonic tradition. La Salle, 1961; Kristeller P. 0. Eight philosophers of the Italian Renaissance. Stanford, 1964; Garin E. Platonici bizantini e platonici italiani del Quattrocento,— «Veltro», 1983, v. 27, p. 219—32. Обзор лит.: Courcelle P. Travaux neoplatoniciens.— Actes du congres. Bude. P., 1954, p. 227-54. Конгрессы, конференции, симпозиумы по неоплатонизму: Les sources de Plotin. Gen., I960 (Entretiens sur l'antiquite classique, t. 5); Porphyre. Gen., 1965 (ibid., 1.12); De Jambliche a Proclus. Gen., 1975 (ibid., t. 21); Le Neoplatonisme. P., 1971 (Colloques Internationaux...); Etudes Neoplatoniciennes, Conference... Neuchatel, 1973; Plotinoe il Neoplatonis- mo in Oriente e in Occidente: Atti del convegno internazionale. Roma, 1974. См. также лит. к ст. Александрийская школа, Афинская шкала, Средний платонизм, Плотин, Прокл, Кембриджские платоники. Ю. А. Шичалин

НЕОПОЗИТИВИЗМ — одно из основных направлений западной философии 20 в. Неопозитивизм возник и развивался как философское течение, претендующее на анализ и решение актуальных философско-методологических проблем, выдвинутых развитием науки, в частности отношений философии и науки в условиях дискредитации традиционной спекулятивной философии, роли знаково-символических средств научного мышления, отношения теоретического аппарата и эмпирического базиса науки, природы и функции математизации и формализации знания и пр. Эта ориентация на философско-методологические проблемы науки сделала неопозитивизм наиболее влиятельным течением современной западной философии науки, хотя уже в 1930—40-х гг. (и особенно с 1950-х гг.) отчетливо начинает осознаваться несостоятельность его исходных установок. В то же время в работах видных представителей неопозитивизма эти установки тесно были переплетены с конкретным научным содержанием, и многие из этих представителей имеют серьезные заслуги в разработке современной формальной логики, семиотики, методологии и истории науки. Являясь современной формой позитивизма, неопозитивизм разделяет его исходные философско-мировоззренческие принципы — прежде всего идею отрицания возможности философии как теоретического познания, рассматривающего коренные проблемы миропонимания и выполняющего в системе культуры особые функции, не осуществляемые специально-научным знанием. Принципиально противопоставляя науку философии, неопозитивизм считает, что единственно возможным знанием является только специально-научное знание. Т. о., неопозитивизм выступает как наиболее радикальная и последовательно обоснованная форма сциентизма в философии 20 в. Это предопределило в значительной мере симпатии к неопозитивизму широких кругов научно-технической интеллигенции в 1920—30-х гг., в период его возникновения и распространения. Однако эта же узкосциентистская его направленность стала стимулом разочарования в неопозитивизме после 2-й мировой войны, когда на авансцену выдвинулись философские течения, отвечающие на глубинные экзистенциальные проблемы современности, и когда начинается критика сциентистского культа науки. Вместе с тем неопозитивизм является своеобразным этапом в эволюции позитивизма и сциентизма. Так, он сводит задачи философии не к суммированию или систематизации специально-научного знания, как это делал классический позитивизм 19 в., а к разработке методов анализа знания. В этой позиции проявляется, с одной стороны, больший радикализм неопозитивизма по сравнению с классическим позитивизмом в отказе от традиционных способов философского мышления, с другой стороны — определенная реакция на реальные запросы современного теоретического мышления. При этом в отличие от предшествующих ему направлений позитивизма, в частности махизма, также претендовавших на исследование научного знания, но ориентировавшихся на психологию научного мышления и историю науки, неопозитивизм пытается осуществлять анализ знания через возможности выражения его в языке, привлекая методы современной логики и семиотики. Это обращение к анализу языка находит также выражение и в особенностях критики «метафизики» в неопозитивизме, когда последняя рассматривается не просто как ложное учение (как это делал классический позитивизм), а как в принципе невозможное и лишенное смысла с точки зрения логических норм языка. Причем источники этой бессмысленной «метафизики» усматриваются в дезориентирующем воздействии языка на мысль. Все это позволяет говорить о неопозитивизме как о своеобразной логико-лингвистической форме позитивизма, где той данностью, выход за пределы которой объявлялся неправомерной «метафизикой», выступают уже не т. н. позитивные факты или чувственно данные, а языковые формы. Тем самым неопозитивизм тесно сближается с аналитической философией, в качестве разновидности которой он начинает рассматриваться в поздние годы своего существования. Впервые идеи неопозитивизма получили четкое выражение в деятельности так называемого Венского кружка, на основе которого сложилось течение логического позитивизма. Именно в логическом позитивизме с наибольшей последовательностью и четкостью были сформулированы основные идеи

67

НЕОРАЦИОНАЛИЗМ неопозитивистской философии науки, завоевавшие в 1930— 40-х гг. значительную популярность в кругах западной научной интеллигенции. Эти и близкие к ним взгляды составили основу того идейного и научно-организационного единства неопозитивизма, которое сложилось в 1930-х гг. и к которому помимо логических позитивистов примыкали ряд американских представителей философии науки позитивистско- прагматистского направления (Моррис, Бриджмен, Маргенау и др.), логической львовско-варшавской школы (А. Тарский, К. Айдукевич), упсальской школы в Швеции, мюнстерской логической группы в Германии и т. д. Идеи неопозитивизма получают распространение и в западной социологии (т. н. социологический позитивизм Лазарсфельда и др.). В этот период регулярно созывается ряд международных конгрессов по философии науки, на которых осуществляется широкая пропаганда идей неопозитивизма. Неопозитивизм оказывает заметное идейное воздействие на научное сообщество в целом, под его влиянием складывается ряд позитивистских концепций в истолковании открытий современной науки. Популярность неопозитивизма в широких кругах научной интеллигенции Запада определялась в основном тем, что он создавал видимость простого, четкого, связанного с применением современных научных методов решения сложных и актуальных философско-методологических проблем. Однако именно примитивизм и прямолинейность неизбежно должны были привести и действительно привели неопозитивизм к дискредитации и глубокому кризису. Уже в 1950-х гг. достаточно ясно обнаружилось, что «революция в философии», провозглашенная неопозитивизмом, не оправдывает тех надежд, которые на нее возлагались. Классические проблемы, преодоление и снятие которых обещал неопозитивизм, воспроизводились в новой форме в ходе его собственной эволюции. С нач. 1950-х гг. все более четко выявляется несостоятельность т. н. стандартной концепции анализа науки, выдвинутая логическим позитивизмом (см. Логический эмпиризм) и проводится резкая критика этой концепции со стороны представителей философии науки иной ориентации. Неопозитивизм, т. о., теряет свои позиции в методологии науки, разработка которой традиционно со времен Венского кружка была основным источником авторитета. В западной философии науки в 1960—70-х гг. развивается течение, т. н. постпозитивизм, которое, сохраняя определенную связь с общими идейно-мировоззренческими установками неопозитивизма, в то же время выступает против неопозитивистской интерпретации задач методологического анализа науки (Кун, Лакатос, Фейерабенд, Тулмин и др.). Сторонники этого течения, в частности, отвергают абсолютизацию методов логической формализации, подчеркивают, в противоположность неопозитивизму, значение исследования истории науки для ее методологии, познавательную значимость «метафизики» в развитии науки и пр. Это течение в значительной мере находится под влиянием идей Поппера, который еще с сер. 1930-х гг. выступил со своей концепцией философии науки, во многом близкой к неопозитивизму, но составившей ему эффективную конкуренцию в период ослабления его влияния. Предметом сильной критики становится также радикальный сциентизм неопозитивизма, игнорирование им роли различных форм вненаучного сознания, в том числе значимости их и для самой науки. В связи с этим в контексте аналитической философии, выдвигавшей в качестве основной задачи философии анализ языка, на первый план выдвигается течение английских аналитиков (т. н. философия лингвистического анализа), последователей Дж. Мура (а впоследствии и позднего Л. Витгенштейна), которые разделяли принципиальную антиметафическую направленность неопозитивизма, но делали предметом своего исследования прежде естественный язык. Принципиальная позиция отстранения от жизненно важных мировоззренческих, социальных и идеологических проблем современности, волнующих человечество, обосновываемая концепцией деидеологизации философии, сциентистская ограниченность, уход в сферу частных проблем логики и методологии науки — все это вызывало падение популярности неопозитивизма, сопровождаемое относительным увеличением влияния антипозитивистских течений в западной философии (экзистенциализм, философская антропология, неотомизм). Основная тенденция эволюции неопозитивизма в этих условиях состояла в попытках либерализации своей позиции, отказе от широковещательных программ. Со 2-й пол. 1950-х гг. неопозитивизм перестает существовать как философское течение. Неопозитивистская «революция в философии» пришла, т. о., к своему печальному финалу, что было предопределено несостоятельностью ее исходных установок как в отношении философского сознания, так и в отношении природы самой науки. Вместе с тем было бы неверно игнорировать историческую значимость неопозитивизма, который стимулировал внимание к проблеме критериев рационального мышления, применения научных методов исследования в философии, не говоря уже о заслугах его представителей в разработке теории современной логики и специальных вопросов методологии науки. Лит.: Франк Ф. Философия науки. М., 1961; Хилл Т. Современные теории познания. М., 1965; Швырев В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966; Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972. A С Швырев