Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С

57

НЕОКОНСЕРВАТИЗМ ной точкой здесь оказывается «трансцендентальная диалектика», с которой, по мнению Г. Когена, главы школы, и начинается собственно критическая философия. Обеим первым частям «Критики чистого разума», «трансцендентальной эстетике» и «трансцендентальной логике», приписывается второстепенное значение (первой к тому же лишь историческое): понять Канта не исторически, а по существу, «из собственного его принципа» (П. Наторп), значит сосредоточить внимание на существенном и принципиальном; существенное же для Канта — трансцендентальный метод, цель которого — систематизация и логическое обоснование единства научного знания. В интерпретации марбургской школы критическая философия начинается с «основоположений чистого рассудка» и продолжается в «трансцендентальной диалектике». Итогом такого прочтения оказалась радикальная идеализация учения Канта с приведением его на этот раз не к Шопенгауэру и не к Плотину, а к Гегелю. По силе влияния и авторитарности неокантианство не только оставило позади себя прочие современные ему философские школы и течения, но и вышло за рамки только философии в своих претензиях на роль некоего фундаментального мировоззрения, определяющего все без исключения области культурной и социальной жизни, вплоть до теологии, социологии и рабочего движения. Если среди всех «символических форм» культуры наибольшая зрелость и объективность отводилась научному познанию, то ведущая роль принадлежала, бесспорно, форме, определявшей критерии и значимость самого научного познания. Таковым видело себя неокантианство, сумевшее в течение считанных десятилетий занять по отношению к современной ему культуре позицию, допускающую сравнение разве что с влиянием неоплатонизма на европейскую культуру от Августина до Фичино. Можно без преувеличения говорить о своего рода философской церкви, отождествившей себя с философией как таковой и присвоившей себе право отлучать от философии любые мыслительные усилия, держащие курс не на Каноссу кантовского критицизма, а.на самостоятельность. В раскатах 1-й мировой войны, параллельно с концом старой Европы, этому философскому строю мысли суждено было уйти со сцены, освободив место новым и более отвечающим действительности воззрениям. Лит.: Бакрадзе К. С. Очерки по истории новейшей и современной буржуазной философии. Тбилиси, 1960; Богомолов Л. С. Немецкая буржуазная философия после 1865 года. М, 1969; Hartmann E. von. Kritische Wanderungen durch die Philosophie der Gegenwart. Lpz., 1889; Windelband W. Praludien, 2 Bde. Tub., 1919; Hermann K. Einfuhrung in die neukantische Philosophie. Halle, 1927; Ollig H.-L. Der Neukantianismus. Stuttg., 1979; Kahnke H Ch. Entstehung und Aufstieg des Neukantianismus. Fr./M, 1986. К. А. Свасьян

НЕОКАНТИАНСТВО В РОССИИ - общее собирательное обозначение для многих философских течений 19 — нач. 20 в., сопряженных с именем И. Канта или с его критицизмом как типом философствования. В русской философской культуре сформировался повышенный интерес к различным школам неокантианского движения. К русскому неокантианству, как правило, относят таких мыслителей, как А. И. Введенский, И. И. Лапшин, Г И. Челпанов, С. И. Гессен, Г. Д. Гур- вич, Б. В. Яковенко, Ф. А. Степун. При этом необходимо учитывать двойной смысл самого термина «неокантианство». С одной стороны, неокантианство — это философские учения 19 — нач. 20 в., обратившиеся к самой системе Канта, с другой — это следование одной из школ немецкого неокантианства: марбургской, баденской или фрейбургской. С таким уточнением многие из вышеперечисленных русских неокантианцев были просто кантианцами, напр. А. И. Введенский с его магистерской диссертацией «Опыт построения теории материи на принципах критической философии» (СПб., 1888), И. И. Лапшин с докторской диссертацией «Законы мышления и формы познания» (СПб., 1906); Г И. Челпанов со своим трансцендентальным реализмом или идеал-реализмом и докторской диссертацией «Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности» (К., 1904). Идеи философского трансцендентализма как в кантианской, так и в неокантианской форме были очень популярны в университетской и духовно-академической среде, а также среди представителей русской юридической школы (П. Б. Струве, П. И. Новгородцев, Г Д. Гурвич). Неокантианство очень интересовало и привлекало русский философский символизм. Напр., А. Белый так и не смог сделать выбор между баденской и марбургской школами неокантианства, для него одинаковыми авторитетами были и Г. Коген, и Г. Риккерт. Напротив, такие мыслители, как С. И. Гессен, Ф. А. Степун, Б. В. Яковенко, активно связанные с журналом «Логос», всегда подчеркивали четкость и ясность своих общефилософских и гносеологических установок. Характерной особенностью этого издания была пропаганда философских идей неокантианства, повышенный интерес к проблемам «чистого» неокантианства, интерес к методологии и гносеологизму. Оригинальность творчества русских неокантианцев проявилась в создании неокантианских учений «плюралистического трансцендентализма» Б. Яковенко, «метафизического мистицизма» С. Гессена, «философии абсолютного» Ф. Степу- на. В дальнейшем своем развитии неокантианство «Логоса» переориентировалось на проблемы онтологического понимания сущего, мистическое понимание жизни, мистические откровения человеческого и божественного сознания. Наиболее верным последователем неокантианской философии оказался Б. Яковенко, который свою преданность идеям марбургской школы изложил в работе «Об имманентном трансцендентализме, трансцендентальном имманунтизме и дуализме вообще» («Логос», кн. 1—2, 1912—13). С. Гессен и Ф. Степун склонялись к идеям баденской школы. Философские интересы первого сместились в область философии права с постепенной утратой акцента на неокантианском обосновании основных принципов философских и юридических воззрений. Ф. Степун также отошел от неокантианской фи- лософиивобластьрелигиозно-мистическогофилософствова- ния, построенного на сопряжении немецкого романтизма с религиозными идеалами русского славянофильства. Соч.: Белый А. Символизм. М., 1910; Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. Нью-Йорк, 1956, т. 1; Челпанов Г. И. Введение в философию. М, 1912. Лит.: Вопросы теоретического наследия И. Канта. Калининград, 1975; 1978; 1979; Кант и кантианцы. М., 1978; АхутинА. В. София и черт (Кант перед лицом религиозной метафизики).— В кн.: Россия и Германия. Опыт философского диалога. М., 1993; Абрамов А. Я. О русском кантианстве и неокантианстве в журнале «Логос».— В кн.: Кант и философия в России. М., 1994. А. И. Абрамов

НЕОКОНСЕРВАТИЗМ — сложный и противоречивый конгломерат идей, принципов, норм, создающих разнообразные формы современной консервативной идеологии. Существуют две трактовки неоконсерватизма: 1) как современно-

58

НЕОКОНФУЦИАНСТВО го консерватизма, приспосабливающего традиционные для него ценности и представления к реалиям постиндустриальной (позднеиндустриальной) эпохи, и 2) как идеологического течения, обогащающегося и развивающегося в процессе соперничества с либерализмом и социал-демократизмом. И в первом, и во втором случаях возникновение неоконсерватизма связывается с рубежом 60—70-х гг., когда ускорение темпов общественной жизни, нарушение в ней равновесия духовного и экологического начал, появление разнообразных проблем глобального масштаба поставили под сомнение приемлемость некоторых первичных ценностей индустриальной цивилизации, когда под непрестанным напором ускоряющихся перемен возник серьезный кризис в ориентациях, выразившийся в осложнении процессов социальной адаптации человека. В этих условиях неоконсерватизм сумел актуализировать те положения собственной идеологии, которые оказались созвучными потребностям людей в приобщении к начинающейся новой эпохе: приоритеты семьи и религии, моральной взаимоответственности гражданина и государства, уважение к закону, предпочтение крепкого государственного порядка и стабильности, сохранение универсальных нравственных установок, препятствующих духовному опустошению людских душ, и т. д. Неоконсервативный ренессанс последних десятилетий способствовал значительным переменам в «теоретическом облике» традиционного консерватизма: — из противников научно-технического прогресса неоконсерваторы превратились в убежденных его сторонников, поскольку только с его помощью и можно обеспечить выживание человеческой цивилизации. Еще в 1973 Ф.-Й. Штраус провозгласил на съезде Христианско-социального союза, что быть консерватором означает «шагать во главе прогресса»; — во 2-й пол. 70-х гг. был развенчан тезис об «антитеоретическом» характере консервативного мышления, о неприятии идеологических теорий и концепций и поставлена задача идеологического перевооружения в связи с тем, что «неидеологическая политика—это безоружная политика». Вместе с тем неоконсерватизм остался, по мнению Б. Гудвина, «своеобразным хамелеоном, поскольку его облик зависит от природы его врагов»; — современные консерваторы из признающих неотвратимость перемен превратились в инициаторов инноваций, но без «антиисторической спешки — сверху» и не «методами толпы — снизу». Г.-К. Кальтенбруннер утверждал в 1975, что «именно консерватор нашего времени знает, что не только многое изменилось, но и что многое нужно менять»; — неоконсерваторы по-новому сформулировали модель отношений между индивидом и обществом, гражданином и государством. В современных установках индивид должен прежде всего рассчитывать на собственные силы и локальную солидарность сограждан, в то время как государство, основываясь на моральных принципах сохранения целостности общества, должно обеспечивать необходимые гражданину жизненные условия на основе правопорядка, предоставляя ему возможность участвовать в организации институтов гражданского общества, сохраняя сбалансированность взаимоотношений общества с природой и т. д.; — неоконсерватизм сегодня выступает защитником частной собственности, свободного рынка, личной свободы индивида в обществе, но всегда подчиняет их требованиям стабильности и преемственности. Права человека рассматриваются при этом с точки зрения их естественного и социального обоснования; — в этнокультурной сфере неоконсерватизм исходит из убеждения, что под любым универсализмом скрывается тот или иной этноцентризм, навязывающий другим народам свои ценности и миропонимание, что каждый народ имеет собственную историю, культуру, характер, психологию, традиции, обычаи, и только все они в совокупности составляют то, что принято считать человечеством. Неоконсерватизм представляет собой многослойное и сложное образование, в котором соседствуют порой конфликтующие между собой идеи, концепции, установки и принципы. Как отмечал Л. Аллисон в 1984, консерваторы являются одновременно «индивидуалистами и коллективистами, приверженцами авторитаризма и свободы, мистиками и разумными практическими людьми». Разнородные и противоречивые идеи и рецепты решения возникающих в современном мире проблем, выдвигаемые разными течениями неоконсервативного движения, делают нелегкой задачу различения соответствующих идейно-политических групп и течений. В большинстве случаев в этой связи выделяют: неоконсерваторов, новых правых, традиционалистских или патерналистских консерваторов. При этом определить тот рубеж, где начинается или где кончается тот или иной вариант современного консерватизма, весьма сложно. Достаточно сказать, что в западной литературе существует серьезный разнобой в причислении к одному из указанных направлений Р. Рейгана, М. Тэтчер и Г. Коля, которых одни авторы называют неоконсерваторами, другие — новыми правыми, а первых двух нередко причисляют к консерваторам-радикалистам. Расхождения между известными разновидностями современного консерватизма коренятся не столько в исходных принципиальных установках, сколько в степени концентрации внимания на тех или иных аспектах. Это относится и к консерваторам-традиционалистам в их национальных вариантах — голлизму во Франции, торизму в Англии или социал-консерватизму в