Восток и Запад

Тот, кто неспособен обуздать свое нетерпение меньше будет способен вести хоть какую-нибудь работу метафизического порядка; в качестве начального упражнения пусть просто попытаются ни во что не вовлекаться, сконцентрировать свое внимание на одной единственной идее, все равно какой, в течение полминуты (кажется, это не слишком много), и они увидят что мы не ошиблись, поставив под сомнение их способности [33].

Итак, нам нечего больше добавить относительно тех средств, с помощью которых интеллектуальная элита может быть учреждена на Западе; даже предположив самые благоприятные обстоятельства, нельзя сказать, что ее учреждение сразу станет возможным, но это не значит, что не надо думать о ее подготовке уже сейчас. Что касается выпавшей на долю этой элиты роли, то она выявляется достаточно четко из всего того, что было сказано до сих пор: это, по существу, возврат Запада к традиционной цивилизации, с ее принципами и всем ансамблем ее установлений. Этот возврат должен осуществляться по порядку, идя от принципов к следствиям, спускаясь постепенно до самых случайных приложений; это можно сделать только используя одновременно восточные данные и то, что осталось от традиционных элементов на самом Западе, восполняя одни другими, наслаивая их, но не изменяя их самих, предоставляя им, в том самом глубоком направлении, к которому они восприимчивы, всю полноту их собственного смысла существования. Мы говорили, что прежде всего надо придерживаться чисто интеллектуальной точки зрения, и, как совершенно естественное отражение, мало-помалу последствия будут распространяться, более или менее быстро, во всех других областях, включая и сферу социальных приложений; кроме того, если какая-нибудь значимая работа окажется уже выполненной в других областях, то, очевидно, это надо только приветствовать, но не на это надо обращать внимание в первую очередь, так как не следует давать преимущество второстепенному перед главным. До тех пор, пока не достигнут желательного момента, соображения, касающиеся второстепенных точек зрения, должны приниматься во внимание только в качестве примеров или, скорее, «иллюстраций»; действительно, они могут, если они представлены вовремя и в соответствующей форме, содействовать облегчению понимания самых существенных истин, давая им что-то вроде опоры, и пробуждать внимание людей, которые, из-за ошибочной оценки своих собственных возможностей, считают себя неспособными достичь чистой интеллектуальности, не зная, впрочем, что это такое; пусть вспомнят то, что мы сказали выше о неожиданных средствах, которые могут при случае определить индивидуальное развитие в самом начале. Необходимо самым решительным образом указать на различие между существенным и случайным; но, установив это различие, мы не хотим определять никаких ограничивающих роль элиты пределов, в которых каждый всегда сможет найти (как бы сверх необходимого) применение своих специальных способностей и без всякого ущерба для существенного. В общем, первоначально элита будет работать на саму себя, поскольку, естественно, ее члены приобретут от своего собственного развития непосредственное преимущество, составляющее постоянное и неотчуждаемое приобретение; но в то же время и в силу этого, она будет работать с той же необходимостью, хотя и не непосредственно, и для всеобщего, потому что невозможно, чтобы подобная работа осуществлялась в некой среде, не произведя рано или поздно значительных изменений. Более того, умственные течения подвержены совершенно определенным законам, и знание этих законов позволит действовать гораздо более эффективно, чем при использовании чисто эмпирических средств; но здесь, чтобы достичь применения и реализации во всей ее полноте, надо опереться на надежно устроенную организацию, это не означает, что частные, ощутимые результаты не могут быть получены до этого момента. Сколь бы ни были неполны и несовершенны имеющиеся в распоряжении средства, надо, тем не менее, начинать с того, чтобы их пускать в ход как они есть, без чего никогда нельзя приобрести чего-то более совершенного; добавим, что самое малое, но исполненное в гармоническом согласии с порядком принципов, несет в себе виртуально возможности, распространение которых способно вызвать самые необыкновенные последствия, причем, во всех областях, по мере того, как его отражения будут распространяться в соответствии с их иерархическим распределением и путем бесконечной прогрессии [34].

Естественно, говоря о роли элиты, мы предполагаем что ничто внезапно не прервет ее воздействия, т.е. мы принимаем самую благоприятную гипотезу; но ведь может быть, что западная цивилизация погибнет в каком-нибудь катаклизме до того, как осуществится это воздействие, так как существует прерывность в исторических событиях. Если такое произойдет даже до того, как элита будет полностью сформирована, то результаты предшествующей работы, очевидно, ограничатся интеллектуальными преимуществами, которые приобретут те, кто будет участвовать в этом; но эти преимущества сами по себе являются чем-то бесценным, таким образом, даже не имея от этого ничего другого, все же стоит предпринимать эту работу; результаты в таком случае будут предназначены для кого-то другого, но и они достигнут существенного для себя. Если элита, будучи уже созданной, не будет иметь времени для осуществления воздействия, достаточно всеобщего для того, чтобы глубоко изменить западную ментальность во всем ее ансамбле, то кое-что все-таки будет получено: эта элита в течение периода потрясений и переворотов будет поистине символическим «ковчегом», плавающим на водах потопа, и впоследствии она сможет послужить точкой опоры, через воздействие которой Запад, вероятно, совершенно утративший свое самостоятельное существование, получит, тем не менее, от других выживших цивилизаций принципы нового развития, на этот раз нормального и правильного. Но в этом втором случае следует еще рассмотреть, по ходу дела, досадные случайности: этнические революции, о которых мы уже упоминали, будут, конечно, более пагубными; более того, для Запада было бы предпочтительней, вместо того, чтобы просто исчезнуть, суметь трансформироваться так, чтобы приобрести цивилизацию, сравнимую с восточными, но приспособленную к собственным условиям, избавляя массы от более или менее тяжкого усвоения традиционных форм, не созданных для него. Такую трансформацию, осуществляющуюся плавно и как бы спонтанно, мы только что назвали благоприятной гипотезой; такова будет работа элиты, конечно, с опорой на держателей восточных традиций, но с западной инициативой как отправной точкой; теперь надо понять, что последнее условие, даже если бы оно не было столь строго необходимым, каким оно является в действительности, принесло бы не менее значительное преимущество в том смысле, что это позволило бы Западу сохранить свою автономию и даже сберечь для своего дальнейшего развития ценные элементы, которые он смог приобрести, несмотря ни на что, в своей современной цивилизации. Наконец, если бы у этой гипотезы было время для реализации, то она бы избежала катастрофы, которую мы имеем в виду в первую очередь, потому что западная цивилизация, вновь став нормальной, заняла бы свое законное место среди других и не была бы, как сегодня, угрозой для остального человечества, фактором притеснения и нарушения равновесия в мире. Во всяком случае, надо действовать так, как если бы цель, нами здесь указанная, была достижимой, потому что, даже если обстоятельства помешают этому, ничто из того, что будет выполнено в этом направлении, которому надлежит следовать, не будет утрачено; стремление к этой цели может предоставить тем, кто способен войти в состав элиты, мотив для приложения своих усилий к пониманию чистой интеллектуальности чем вовсе не следует пренебрегать, пока полностью не приобретут осознания чего-то менее случайного, мы хотим сказать, интеллектуальности, ценной самой по себе, независимо от результатов, которые она может дополнительно производить в более или менее внешних порядках. Рассмотрение этих результатов, какими бы вторичными они ни были, может оказаться, тем не менее, «вспомогательным средством» и, с другой стороны, не будет препятствием, если позаботятся, чтобы оно занимало точно свое место и во всем соблюдалась необходимая иерархия, т.е. чтобы существенное никогда из виду не терялось и не приносилось в жертву случайному; мы уже достаточно объяснились выше, чтобы подтвердить в глазах тех, кто эти вещи понимает, принимаемую нами точку зрения, если это не передает нашу мысль полностью (и не может этого, с тех пор как чисто доктринальное и умозрительное рассмотрение для нас является выше всех других), то все же представляет вполне реальную ее часть.