Джон Локк

Но этим не ограничивается противоречивость социологических взглядов Локка. В них получила отражение идея политического компромисса буржуазии с дворянством. Этот компромисс наиболее полно выразился в положениях Локка о структуре государственного устройства и о праве народа на восстание. Разумное государственное устройство он усматривает в наличии трех властей: законодательной (парламент), исполнительной (суды, армия) и «федеративной», т. е. ведающей отношениями с другими государствами (король, министры). Отстаивая идею разделения властей и главной роли в государстве законодательной власти, Локк тем самым отвергал такую форму государственного правления, как абсолютная монархия. И в этом одно из главных его отличий от Гоббса. Вместе с тем он полагает, что разумное разделение законодательной и исполнительной власти «имеет место во всех умеренных монархиях и правильно организованных правительствах» (6, т. II, стр. 92).

Но умеренной, т. е. конституционной, монархией как раз и был тот политический строй, который восторжествовал в Англии после «славной» революции 1689 г. Это был компромисс между буржуазией и обуржуазившимся дворянством. Жертвой этого компромисса были те, кто выдвигал более радикальные политические требования в отношении демократического политического устройства Англии [28]. Лишь совсем недавно в результате изучения теоретического наследства Локка стало известно, что «Второй трактат о государстве» — «О государственном правлении» [29], где как раз изложена рассматриваемая позитивная социологическая доктрина Локка, был написан задолго до политического переворота 1689 г. (см. 53, стр. 35, 36). Но тот факт, что этот трактат является прославлением «славной» революции, написанным не после революции, как полагали до недавнего времени, а задолго до нее, не ослабляет, а, наоборот, подчеркивает органическую связь социологической доктрины Локка и результатов политического переворота 1689 г.

Печать противоречивости, классового компромисса лежит и на положении Локка о праве народа на восстание. «Когда… законодатели, — пишет Локк, — пытаются отнять и уничтожить собственность народа или повергнуть его в рабство деспотической власти, то они ставят себя в состояние войны с народом, который вследствие этого освобождается от обязанности какого-либо дальнейшего повиновения» (6, т. II, стр. 123). В подобных случаях, отмечает Локк, «самым подходящим третейским судьей должен являться народ в целом» (6, т. II, стр. 136). Оценка этих утверждений, их гражданского пафоса и звучания зависит прежде всего от конкретно-исторического подхода. В этих утверждениях Локк теоретически обосновывает необходимость свержения монархии Стюартов. Ему были чужды революционные устремления наиболее радикальных социальных течений английской революции. Но нельзя игнорировать и тот самостоятельный смысл, который имеют эти утверждения именно как теоретические положения о праве народа на восстание.

Сам Локк успокаивал тех, кто был повержен в смятение словом «революция»: «…подобные революции не происходят при всяком незначительном непорядке в общественных делах» (6, т. II, стр. 125). Это звучало как совет: умейте ладить с народом, не доходите до крайностей, идите на компромиссы. Тут как на ладони вся идеология либерализма! Но у человеческой истории есть своя логика, есть свое нелиберальное понимание «прецедента». И устами XX в. она как бы говорит: прекрасные это слова — право народа на восстание, на революцию. Я покажу, как это делается по-настоящему, как это делается действительно народом и во имя народа!

Взгляды Локка на церковь, религию также отличаются двойственностью. Локк — непреклонный сторонник невмешательства церкви в дела государства и государства в дела церковные и вероисповедания. Церковная власть, подчеркивает он, «должна быть ограничена рамками церкви и никоим образом не может распространяться на гражданские дела… Их границы с обеих сторон определены и неизменны» (6, т. II, стр. 154). Для самых различных религий и вероучений он требует широкой веротерпимости. Вместе с тем еще в первом письме о веротерпимости он исключает из сферы действия веротерпимости атеистов: «…те, кто своим атеизмом подрывают и разрушают всякую религию, не могут иметь религиозного предлога для того, чтобы претендовать на привилегию веротерпимости» (6, т. II, стр. 174).

В отношении к религии Локк, с одной стороны, делает уступки теологии, допуская возможность религиозного откровения. С другой — в духе религиозной ереси социниан высшим судьей в делах религии признает разум: «…мы никогда не можем принять за истину что-нибудь прямо противоположное нашему ясному и точному знанию» (6, т. I, стр. 669). В таком же духе была им написана «Разумность христианства».

Мотивы социнианской радикально-рационалистической трактовки религии в «Разумности христианства» были настолько очевидны, что религиозный критик Локка Эдвардс легко уловил созвучность между этой (анонимной) работой английского философа и деистическими мотивами «Опыта». К публичным попыткам Локка отмежеваться от взглядов социниан следует относиться критически. Так, в частности, он утверждал, что никогда не читал социнианские работы, а между тем достоверно установлено, что в его библиотеке хранились книги социниан — «польских братьев». Вместе с тем было бы ошибкой полагать, что Локк полностью порвал с англиканской церковью.

«Хотя спор веры и разума, — отмечает И. С. Нарский, — и не закончился у Локка столь решительной победой разума, как в конечном итоге у Толанда, Локк иронически высказывается о многих положениях догматического богословия» (28, стр. 179). Основная линия движения мысли Локка по вопросу религии — деизм. Большое влияние оказал в этой связи на него видный польский теоретик социнианства Анджей Вышоватый.

Многогранность деятельности Локка в сфере социальных проблем особенно плодотворно проявилась в области педагогики. Локк был не только великим теоретиком педагогики, но и проверял свои педагогические принципы, практически занимаясь проблемами воспитания детей своих друзей и близких. Исходная сенсуалистическая и эмпирическая позиция в педагогике стала у Локка основанием для разработки ряда плодотворных идей, которые послужили развитию педагогики и сохраняют свое значение до наших дней. К выдающимся педагогическим идеям Локка следует отнести прежде всего веру в неограниченные возможности воспитания и убеждение в том, что практика в разумном сочетании с правильно организованным образованием дает безграничный простор для развития личности. «Мы рождаемся на свет, — подчеркивает он, — с такими способностями и силами, в которых заложена возможность освоить почти любую вещь и которые во всяком случае могут повести нас дальше того, что мы можем себе представить; но только упражнение этих сил может сообщить нам уменье и искусство в чем-либо и вести нас к совершенству» (7, стр. 231). Правда, Локк заботится прежде всего о воспитании подрастающего поколения состоятельного класса Англии — будущих представителей буржуазии. Но, несмотря на это, его педагогические рекомендации имеют более широкое значение. К бесценным идеям педагогического наследия Локка относятся рекомендации по гармоничному физическому и духовному развитию личности и рекомендации в отношении системы и последовательности изучения отдельных наук.

Локк как педагог проявил проницательность, когда настоятельно подчеркивал огромное значение в интеллектуальном воспитании личности математики. Математику, заявлял он, «должны… изучать все… не столько для того, чтобы сделаться математиками, сколько для того, чтобы стать разумными существами» (7, стр. 235). Человек, согласно Локку, становится тем, кем его воспитали. Различия между отдельными людьми, настаивает он, «обусловливаются не столько природными задатками, сколько приобретенными привычками» (7, стр. 232).

Глава IX. Исторические судьбы философского наследия Локка

Во второй половине XVII в. Джон Локк наиболее ярко выразил эмпирико-материалистический подход к решению коренных философских проблем. Эмпирические посылки той формы материализма, которая была представлена английским мыслителем, в значительной мере определили как сильные, так и слабые стороны его философских воззрений. Но совершенно очевиден материалистический характер его философии. Наиболее последовательно это подчеркнули классики марксизма-ленинизма, которые вместе с тем указали и на уязвимые пункты в философии Локка.