Григорий Сковорода

Еще более ярко Сковорода говорит об эксплуататорах и тунеядцах в произведении «Алфавит, или Букварь мира». Он резко критикует не только богатеев, но и их духовных представителей — церковников, проповедников, философов, называя их «стадом свиным», рабами наживы. Афинская республика, ранее бывшая «родником мудрости», потому и погибла, что была «затаскана и забита стадами свинными. Стада сии были соборища обезьян философских, кои, кроме казистой маски (разумей, философскую епанчу и бороду), ничево существа от истинныя мудрости не имели»; они «растлением спортили самое основание афинскаго юношества… Безпутно стремилися вслед бешенных своих замыслов… дабы как можно пробраться к знатнейшим званиям, нимало не рассуждая, сродны ли им те звания и будут ли обществу, а во-первых, сами для себя полезными. Только бы достать блистательное, хоть пустое оно, имя или обогатиться. Судите коликое множество там было пожаловано ослов мулами, а мулов лошаками. Тогда-то богочтение превратилося в яд, в раздоры — в суеверие и лицемерие, правление — в мучительство, судейство — в хищение, воинство — в грабление, а науки — в орудие злобы» (15, стр. 333).

Критике подвергались не только богатеи, но и их прихлебатели — чиновники и вообще вся система управления снизу доверху: «Общество есть то же, что машина. В ней замешательство бывает тогда, когда ея части отступают от того, к чему оныя своим хитрецом зделанны» (15, стр. 348). Мыслитель понимал, что не отдельные части общества находятся в состоянии «расстройства», а все общество в целом. Все «правители» — это «волки», правящие в «овчарне». Крестьянин, хоть и пашет землю сообразно со своей внутренней природой, но он все-таки находится в бедственном положении и нищете, ибо его разоряют эти «правители». Во всех произведениях мыслителя в глубоко эмоциональной и образной форме характеризуется вся система современного ему «правления».

Но все же спасение от порочного устройства общества Сковорода видел не в насильственном устранении «правителей» и их системы «правления», а в «самопознании» и «добродетели». Это не значит, что он выступал против вооруженной защиты интересов народа; напротив, пацифизм был ему чужд. В произведении «Алфавит, или Букварь мира» он специально рассматривает вопрос о долге воина: воин должен защищать отечество, «земледелство и купечество от внутренних грабителей и внешних неприятелей» (15, стр. 349).

Но Сковорода не призывал закрепощенных крестьян, посполитых и рядовые казацкие массы к оружию, к вооруженному ниспровержению богатеев, помещиков, чиновников и царя. «Алфавит, или Букварь мира» — произведение, в котором мыслитель говорит о необходимости защиты отечества с оружием в руках против внешних и внутренних неприятелей, — был написан во второй половине 1774 г. Прошло только около шести лет после Колиивского восстания и его трагического исхода. Оно было написано в период еще более мощного крестьянского движения под руководством Емельяна Пугачева, и вместе с тем философ в указанном произведении, равно как и в других произведениях и в переписке, не отозвался на эти крупнейшие события второй половины XVIII в., сыгравшие столь великую роль в истории России и Украины.

Хотя мыслитель не дошел до призыва крестьянских масс к вооруженному восстанию, но все же он один из первых в истории украинской общественной мысли стал на путь резкой и гневной критики феодального общества. Он ненавидел духовенство как лжецов и развратников, чиновничество как грабителей народа, и царей, о которых он писал своему другу Ковалинскому: «Я не высоко чту и не уважаю не только таких царей, каков был Ирод; — но даже и хороших царей» (16, стр. 364). Все это говорит о том, что Сковорода отразил в своих произведениях и в своем мировоззрении крестьянский протест против крепостничества и феодальных порядков и сочувствовал крестьянскому антикрепостническому движению. Его отношение к борьбе народа за свое освобождение ярко выступает в стихотворении «De libertate», в котором воспет был Богдан Хмельницкий как борец за свободу народа.

Отношение Сковороды к жгучим проблемам общественной жизни привлекло внимание представителей и прогрессивного, и реакционного лагерей в последующем развитии украинской общественной мысли. Революционный демократ Т. Г. Шевченко критиковал мыслителя слева за недостаточность его демократизма, а буржуазный националист Пантелеймон Кулиш критиковал его справа за его чересчур большой демократизм, за то, что он не порицал восставших с оружием в руках против своих угнетателей, за то, что он не осудил крестьянские восстания и гайдамацкое движение (см. 34).

Сковорода не был революционером, но он был подлинным идейным бунтарем и своим протестом против язв феодального общества подготовил почву для возникновения революционной демократии на Украине.

Сковорода ограниченно понимал классовую сущность общественных отношений, что объясняется условиями того времени. Вместе с тем он горячо протестовал против существовавших порядков, поборник народных интересов упорно искал счастья для народа. В этом и был его демократизм. Еще в начале творческой деятельности философ заложил основы своей теории счастья. В произведении «Начальная дверь ко христианскому добронравию» он утверждал, что бог «нужное зделал нетрудным, а трудное ненужным», что самым нужным для человека является счастье. Он часто облекал вопрос о счастье в теологическую форму, утверждая, что счастье есть «царствие божие». Но, невзирая на теологическую форму, счастье для него отнюдь не является мистически потусторонним, а находится «внутрь нас» (15, стр. 14), оно не зависит от места, времени, его необходимо искать в душе, сердце и любви: «Не ищи щастия за морем, не проси его у человека, не странствуй по планетам, не волочись по дворцам, не ползай по шаре земном, не броди по иерусалимам… Златом можеш купить деревню, вещь трудную, яко обходимую, а щастие, яко необходимая необходимость, туне везде и всегда даруется» (15, стр. 15).

Мыслитель по мере дальнейшего развития его взглядов все больше подвергает осмеянию различные ответы на вопрос, «где и в чем искомое тобою щастие» (15, стр. 212). Критикуя иллюзорные представления о счастье, он обращается уже к социальным проблемам, поэтому его критика приобретает более глубокий и реалистический характер. Какая ирония кроется в его словах: люди ищут счастье в «знатном доме», «пригожем лице», «нежном воспитании», в «доходном месте», в «прибылном звании», в «молодости», «столе, из десяти блюд состоящем» (15, стр. 240), «блистающем имени», в алчности «на денги, на землю, на здоровья, на людей (крепостных. — И. Т.), и на все, что толко ни есть в свете» (15, стр. 215); но все это лишь «волнующееся море», «многомятежная» толпа людей, так называемый «мир или свет; чего он не делает? Воюется, тяжбы водит, коварничит, печется, затевает, строит, разоряет, кручится, тенит» (15, стр. 221). Кто из светской толпы, из этого темного «мрачнаго царства» не «„просмерделся“ кривым путем к счастью» (15, стр. 217). Среди этого «свиного болота» «где ты мне сыщеш душу, не напоенную квасом сим? Кто не желает честей, сребра, волостей?» (15, стр. 217). Конечно, не всем людям и не всем «натурам» свойственна погоня за богатством. Он утверждал, что существуют две «натуры» — «рабская» и «господственная», и пагубной ошибкой было бы смешивать «рабскую и господственную натуру в одно тождество» (15, стр. 321).

Сковорода резко критиковал представление о счастье, свойственное господствующим классам, тунеядцам, живущим за счет «беднячья». Но все же решение поставленного вопроса он дать не смог, в своей положительной программе он уходил от реальной основы в сторону утопии, в ту же иллюзорную сферу «самопознания», «сердца», «добродетели» и «господственной натуры». Отвечая на вопрос, где же необходимо искать счастье, он полагал, что счастье нужно искать не в других странах, не в других временах, не в других местах и вне себя, а в самом себе, в своем сердце, в своих мыслях. Он призывал к чистоте мыслей и бескорыстию в борьбе за счастье не только для себя, но и для множества «сопричастников».