Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С
Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С читать книгу онлайн
Новая философская энциклопедия дает обзор мировой философии во всем богатстве ее основных понятий, произведений, исторических традиций, школ, имен, обобщает достижения российских и зарубежных философских исследований за последние десятилетия, является самым полным в отечественной литературе сводом философских знаний на рубеже тысячелетий. Энциклопедия содержит около пяти тысяч статей, авторами которых являются более четырехсот известных ученых - специалистов в различных областях философии.
При подготовке данного издания внесены некоторые уточнения и дополнения. В частности, в первом томе помещена статья, посвященная 80-летию Института философии РАН в четвертом - именной указатель по всем томам.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
ПОЗНАНИЕ СОЦИАЛЬНОЕ - представляет собой познание специфических объектов — общества, культуры, человека. Разделяется на донаучное, вненаучное и научное. Донаучное социальное познание — это предшествующие науке формы познавательного освоения социальных объектов—мифологические, магические, осуществляемые в повседневной жизни и специализированных практиках — политической, юридической, художественной и др. С появлением научного социального знания многие из донаучных форм социального познания трансформируются во вненаучные, осуществляя свои познавательные функции одновременно с наукой. Специфической чертой научного социального познания, отличающей его от естественнонаучного, является его укорененность во вненаучных формах познания и деятельности, прежде всего в жизненном мире людей, в их повседневности (А. Шюц). Др. отличительной чертой научного социального познания является специфика его объекта, его субъект—объектная природа, включенность субъекта, человека, в познаваемый социальный объект. Классическое познавательное субъект-объектное отношение трансформируется здесь в субъект-объект-субъектное отношение. Несмотря на две указанные особенности — связь с повседневностью и вненаучным знанием и субъект-объектную природу объекта научного социального познания, производимые в ходе этого познания научные идеализации первоначально осуществлялись тем же образом, что в естествознании, — в рамках натуралистической исследовательской программы. В ней намеренно заостряются объектные свойства познаваемой социальной реальности и строится модель объяснения, позволяющая раскрыть наиболее общие закономерности социальных процессов. Натуралистическая исследовательская программа часто использовала редукционизм, сведение социальной реальности к более низшим формам — механике (Ж.Лометри, Человек—машина), биологическим (Г. Спенсер), экономическим(вульгарныеэкономисты,вопределеннойсте- пени A. Маркс), географическим (Г. Т. Бокль, «История цивилизации в Англии», Тернер — сторонник «теории границ») и демографическим (А. Кост, Ai. Ai. Ковалевский) факторам. Высшей формой натуралистической исследовательской программы выступает позитивизм, который не стремится к натуралистической редукции специфического социального объекта до его природной составляющей, признает особенности социальных объектов, ноутверждает, чтоони не влияют на процедуру построения идеальных объектов науки, в частности ее предмета. В 19 в. возникают представления об инонаучности социального познания, о том, что среди социальных наук есть такие, которые похожи на естествознание (напр., социология), и такие, которые имеют свои приемы идеализации. Неокантианец В. Виндельбанд разделил науки на номотетические (науки о природе) и идиографические (науки о культуре). Науки о культуре, по его мнению, не имеют дело с повторяющимися явлениями, а изучают события в их единственности и неповторимости. Др. неокантианец, Г. Риккерт, также утвердил принципиальное различие наук двух типов: науки обобщающие (генерализирующие), свободныеотценностей (естествознание и некоторые науки об обществе, напр., социология), и индивидуализирующие, отнесенные к ценностям, напр., история. В. Дилыпей ввел понимание как ведущую познавательную процедуру наук о духе, имеющих дело с культурно-исторической реальностью. Эти и др. исследователи заложили основы культур—центристской исследовательской программы в социальном познании, в которой природа, будучи первичной онтологической реальностью, уступила место рукотворной, но вместе с тем объективной «второй природе» — культуре. Культур—центристская исследовательская программа признавала такие правила идеализации, как следование методам соответствующей дисциплины; понимание вместо объяснения; тесная связь с повседневностью и ясность теоретических конструктов для того, кого они описывают. Понимание становилось главным методом кулътур-центрист- ского подхода, позволяющим раскрыть неповторимость культурных и исторических явлений, сделать индивидуализацию логической процедурой. Культур-центристская исследовательская программа намеренно подчеркивала присутствие субъекта в изучаемом науками о культуре, истории и духе объекте. Культур-центристская исследовательская программа предназначена для адекватной узкой группы наук — о культуре, об истории и духе — и не претендовала на общенаучное применение. Науки, которые строились с ее помощью, получили название гуманитарных, тогда как науки об обществе, следующие натуралистическому подходя именовались социальными (в узком смысле слова). Так научное социальное познание расщепилось в своей методологии и начало называться социально-гуманитарным познанием.
264
ПОКАЯНИЕ В 20 в. по мере роста числа нате, перешедших из классической фазы развития в неклассическую и постнеклассическую (В. С. Степин), культур-центристская исследовательская программа приобрела общенаучное значение. Ее стали применять в социологии знания для изучения истории естествознания, методологии естествознания. Социальные науки в целом стали более рефлексивны по отношению к социально- культурной обусловленности своих познавательных средств, начали использовать метод понимания. Тем не менее между двумя типами наук об обществе — социальными и гуманитарными — сохранились отношения конкуренции, а между натуралистической и культур-центристской исследовательской программами отношения антагонизма. Многие ставили под сомнение возможность гуманитарных наук, относя их к вненаучному знанию. Наличие исследовательской программы этих наук (в отличие от вненаучного знания) убеждает в неверности этой точки зрения. Сегодня, в связи с ростом интереса к методологическому плюрализму, обе исследовательские программы могут быть представлены как разные ракурсы интерпретации, достигаемые посредством методологического приема заострения, подчеркивания значимости одной из сторон неразрывного объект-субъекта социального познания — объективной стороны в натуралистической программе и субъективной стороны в культур-центристской программе. Эти подходы могут быть рассмотрены как взаимодополняющие и представляющие собой разные уровни научных экспертиз, анализирующих объективные условия и субъективные способности их освоения. Напр., натуралистические экономические теории говорят о максимально эффективном экономическом устройстве, в то время как результаты применения культур- ценгристской программы должны характеризовать мотивации и способности людей к достижению такого устройства. В этой экспертизе может участвовать также вненаучное социальное знание, связывающее выводы двух типов научного социального познания — социальных и гуманитарных наук с повседневной жизнью людей и их вненаучными практиками. Такая толерантность к разным подходам и их совместное использование имеют перспективы для социального познания в 21 в. Социальное познание возникло на Западе первоначально для познания самого Запада и менеджмента его социальных трансформаций. По мере модернизации др. стран социальные науки стали проникать и использоваться и в них. Появились национальные научные школы социального познания и в незападных странах. Западные исследователи стали изучать незападные общества теми же методами, которыми они изучали самих себя. Научное социальное познание обрело глобальные рамки и социальную ответственность за события в мире. Лит.: Виндельбанд В. Прелюдии. СПб., 1904; Копт О. Дух позитивной философии. СПб., 1910; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911; Вебер М. Исследования по методологии науки, ч. 1—2. М., 1980; ГадамерХ. Истина и метод. М, 1988; Объяснение и понимание в научном познании, под ред. А. Никифорова. М., 1995; Теория и жизненный мир, под ред. В. Федотовой. М., 1995; Wallersiein I. Unthinking Social Science. The Limits of Nineteenth Century Paradigms. Oxf., 1995; Windelband W. Geschichte und Naturwissenschaft. Strassburg, 1904. В. Г. Федотова
ПОКАЯНИЕ — признание в проступке, исповедание в грехах и отвращение от них; одно из таинств православной и католической церквей. У древних греков понятие покаяния (греч. ueravouz) означало раскаяние по поводу отдельных частных поступков. В Свящ. Писании оно обретает смысл сугубо религиозно-нравственный, определяя собою характер и направление всей личной жизни человека, его поведения. Существенное значение приобретает покаяние в учении Нового Завета: оно опосредствовано обращением (греч. emcrcpecpetv) человека к Богу, через него достигается спасение человека, его переход из области греха в жизнь вечную. Покаяние предполагает не просто перелом в образе мыслей, обретение новых целей и мотивов, но вступление в такие отношения с Богом, которые не находятся более в противоречии с его волей. Покаяние включает два момента, связанные между собой, — отрицательный и положительный: оно подразумевает не только юздержание от зла, но и совершение добра, любовь как веру в Бога — любящего и милостивого Отца, надежду на прощение. Покаяние и вера, неразрывно связанные, составляют две стороны одного нераздельного акта обращения человека ко Христу, и потому могут составлять единое словосочетание «покаянная вера»; если при совершении греховных поступков человек ставит в центр бытия самого себя, то в покаянной вере он, наоборот, устремлен на служение только Богу, на самопожертвование ради Него — в этом суть религиозного смысла покаяния. Одно из семи христианских таинств, установленное самим Христом, покаяние, находит естественное выражение в исповеди. Первоначально оно состояло только во внешних очистительньгх жертвах; затем пророки стали требовать при покаянии и внутреннего изменения. В Евангелии покаяние понимается как духовное возрождение человека. Во времена апостолов было два вида покаяния: а) тайное перед священником и б) открытое, публичное — перед всем церковным обществом. Под исповедью подразумевался не только единичный акт устного изложения грехов, а определен- ный крут покаянных подвигов, иногда многолетних, основание которых составляла эпитимия — наказание за грехи. Согласно христианскому учению, покаяние не достигается целеустремленным действием лишь собственных духовных сил человека; оно становится возможным только с помощью Божественной силы — благодати. Св. отцы подчеркивают, что покаяние происходит через благодать, дарованную Богом, т. е. через милость Господа. Необходимость покаяния существенна для всех при жизни — как для грешных, так и для праведных (Рим 3:23); по смерти его нет (Мф 9:6; Лк 13:24— 25). Через приобретение крайнего смирения покаяние может возвести человека на самый верх добродетелей — оно может привести к святости. Как способствует покаянию смирение, так мешают ему страсти, противоположные смирению, — гордость и самооправдание. Если рассматривать покаяние как переживание духовного подвига, то его противоположностью, как считают отцы Церкви, является переживание отчаяния. Результатом покаяния становится победа человека над грехом, т. е. свободное преодоление греха и обращение к добродетели, — в этом состоит нравственное самоопределение человека. Под действием его свободной воли, с одной стороны, и Божественной благодати — с другой, происходит переход от «ветхого» состояния души в новое, человек самоопределяется в свободе. Психологический аспект покаяния состоит в свободно-сознательном отношении к нравственной норме, согласно которой человек оценивает свое наличное, эмпирическое религиозно-нравственное состояние и на основании доб- росовестного самоиспытания произносит приговор греховному содержанию своей жизни, определявшейся эгоизмом. И. Н. Михеева