Сократ и афинская демократия

[7].

О личной храбрости Сократа свидетельствует также еще один эпизод, сообщенный нам Элианом. Однажды Сократ поздней ночью возвращался с пира, несколько отчаянных юношей, прослышав об этом, запаслись зажженными факелами и масками Эриний и устроили ему засаду, неожиданно выскочив на его пути. Однако, к их большому удивлению, Сократ не оробел, спокойно остановился и стал задавать вопросы, ровно так, как он привык это делать в Ликее или Академии [8].

Спокойствие и самообладание Сократа постепенно стали притчей во язытцах. Его жена Ксантиппа даже утверждала, что, несмотря на тьму перемен в городе и в их собственной жизни, Сократ, выходил ли он из дома или возвращался, сохранял всегда одинаковое выражение лица, так как свыкался со всем без труда, никогда не терял присутствие духа и не отдавал себя под власть печали и страха [9].

Описав Сократа как, по афинским меркам, на редкость некрасивого, но при этом очень мужественного и выдержанного мужчину, самое время сказать и о его финансовом положении. В связи с тем, что и Платон, и Ксенофонт застали своего учителя уже в возрасте, Сократ имел очень небольшой дом, расположенный непосредственно в Афинах и не совсем понятно, каким образом Сократу доставшийся. В этом смысле возможны как минимум три версии — наследство от родителей, подарок кого–то из друзей или приданное легендарной жены Сократа Ксантиппы. Однако вне зависимости о том, каким образом Сократ приобрел крышу над головой, несомненно одно: достатка в доме великого философа никогда не было.

Скажем больше: о неприхотливости Сократа в быту в Афинах слагали целые легенды. Так, Ксенофонт однажды сказал об Учителе: «Жизнь обходилась ему так дешево, что не знаю, можно ли мало так зарабатывать, чтобы не получать столько, сколько было достаточно для Сократа. Пищи он употреблял столько, сколько мог съесть с аппетитом, а к еде приступал с такой подготовкой, что голод служил ему приправой; питье всякое ему было вкусно, потому что он не пил, если не чувствовал жажды» [10].

Софист Антифон шутил, что Сократ живет так, что при его образе жизни ни один раб не остался бы при своем господине. Еда и питье у Сократа всегда самые скверные, гиматий у него скверный, и один и тот же он носил и зимой и летом, ходил всегда босой и без хитона [11].

Сам Сократ гордился своей бедностью, утверждая, что чем меньше человеку нужно, тем ближе он к богам [12]. А на одном из пиров Сократ обосновал свою приверженность бедности следующим образом: «Клянусь Зевсом, бедность — вещь приятная: ей не завидуют, из–за нее не ссорятся; не стережешь ее, — она цела, относишься к ней без внимания, — она становится сильнее» [13]. Когда кто–то заметил Сократу, сколь великое благо достичь того, чего желаешь, он возразил такими словами: «Еще большее, однако, не пытаться что–нибудь желать» [14]. По сообщению Диогена Лаэрция, Сократ говорил, чем меньше человеку нужно, тем ближе он к богам [15].

Однажды, заметив что его друг Алкивиад кичится своим богатством, а особенно принадлежащими ему землями, Сократ повел его туда, где в Афинах хранилась картина с изображением всего круга земного, и предложил найти Аттику. Когда юноша нашел, Сократ попросил его отыскать свои владения, а на слова Алкивиада: «Их тут вовсе нет», — сказал: «Смотри, ты гордишься тем, что не составляет и самой малой части земли» [16].

Когда его друг Критобул предложил Сократу оценить свое имущество, Сократ честно признал, что даже в том случае, если бы ему попался хороший покупатель, то за его дом и за все его имущество можно было бы выручить всего пять мин, что по афинским мерам было практически ничего [17]. Впрочем, и эти упомянутые пять мин кажутся в устах Сократа целым состоянием, если вспомнить, что когда на суде над Сократом решался вопрос о размере возможного штрафа, сам философ посчитал, что он в состоянии выплатить не более одной мины серебра.

Отсюда совсем неудивительно, что в «Домострое» Ксенофонта, произведении, специально написанном для того, чтобы учить молодежь правильному ведению хозяйства, Сократ честно признается, что поскольку он никогда не владел таким состоянием, на котором он мог бы изучить хозяйство, то прибыльно вести его он и не умеет [18].

Временами бедность Сократа доходила до такой степени, что однажды, когда он позвал к обеду богатых людей, то его жене Ксантиппе стало стыдно за скромность своего обеда. «Не бойся, — сказал тогда Сократ, — если гости люди порядочные, то они останутся довольны, а если пустые, то нам до них и дела нет» [19]. А когда как–то раз Сократ предложил Ксантиппе одеть его гиматий и пойти любоваться праздничным шествием, то Ксантиппа была возмущена этим протершимся одеянием. Но и тут Сократ не расстраивался, остроумно заметив: «Видимо, ты хочешь не смотреть, а чтобы на тебя смотрели» [20].

Тем не менее, живя в относительной бедности и, судя по всему, содержа свою семью за счет тех подарков, что регулярно отсылали в его дом друзья, Сократ не позволял этому потоку щедрости становиться особенно значительным. Так, когда во время какого–то праздника в Афинах Алкивиад из честолюбия послал Сократу чересчур богатые дары и Ксантиппа была поражена дорогим подарком и просила мужа принять его, Сократ сказал: «Пусть мы в честолюбии не уступим Алкивиаду и откажемся от всего этого» [21].

Когда позже Алкивиад предложил ему большой участок земли, чтобы выстроить дом, Сократ ответил: «Если бы мне нужны были сандалии, а ты предложил бы мне для них целую бычачью кожу, разве не смешон бы я стал с таким подарком?». А, по словам Диогена, глядя на множество рыночных товаров, Сократ часто говаривал: «Сколько же есть вещей, без которых можно жить!» [22].

Бедность Сократа постепенно стала брендом, визитной карточкой философии, ее даже начали копировать. Однако сам Сократ считал это неправильным, и когда однажды он обратил внимание на то, что его ученик Антисфен (будущий основатель кинизма), копируя учителя, старается выставить напоказ дыры на своей одежде, он сказал ему: «Перестань красоваться» [23].

Не очень–то страдая от нищеты, Сократ утверждал, что бездеятельность — сестра свободы. В доказательство он приводил мужество и свободолюбие индийцев и персов, народов, которые весьма непредприимчивы, и, наоборот, в высшей степени оборотистых фригийцев и лидийцев, привыкших к игу рабства

[24].

В связи с этим, Сократ неоднократно высмеивал тех своих знакомых софистов, что зарабатывали много денег частными уроками с молодежью. В «Гиппии Большем» он смеется над Горгием из Леонтины, который, прибыв в Афины как посол, затем собрал с города большие деньги, уча молодежь. Также он язвил и над Продиком с Кеоса, который также заработал удивительно много денег, и тем самым оба эти софиста, равно как и начавший традицию собирать деньги за обучение мудрости Протагор, тем самым посрамили выдающихся мудрецов прошлого, которые до этого так и не додумались и учили всех бесплатно. Ведь, по мнению людей эпохи Сократа и Гиппия, мудрец прежде всего должен быть мудр для себя, а мудр тот, кто заработал больше денег [25].

А когда чуть позже один из учеников Сократа, Аристипп из Кирены, первым из его слушателей начал брать плату со слушателей и попытался отсылать деньги учителю, Сократ вернул их обратно и категорически запретил делать ему такие подарки, подчеркнув, что это ему не по душе [26].

Справедливости ради, следует заметить, что переоценивать бедность Сократа все–таки не следует. Определенный минимум благ он имел, доказательством чего является описанный Платоном пример, когда будучи приглашенным на пир к известному афинскому трагику Агафону, Сократ был одет в сандалии и умыт, в общем, выглядел вполне прилично [27].

Понятно и то, откуда брался этот минимум: Сократ имел множество весьма богатых друзей, и они, как это мы позже увидим и на суде над Сократом, всегда были готовы предоставить свои кошельки в распоряжение своего великого друга. Так, Диоген Лаэрций говорит о том, что зажиточный афинянин Критон с такой великой любовью относился к Сократу и так о нем заботился, что тому с молодости ни в чем не было нужды [28]. Он же передает любопытную ситуацию: когда философа Аристиппа стали упрекать за то, что он, последователь Сократа, в отличие от учителя, берет деньги с учеников, тот ответил: «Еще бы! О пропитании Сократа заботились лучшие граждане Афин, а о моем только раб Евтихид» [29].