Феноменология духа (др. изд.)

Сознание в качестве представляющего разума, конституирующего в своем практически-познающем действии все сущее в качестве своих объектов, освобождаясь от зависимости со стороны объектов, движется к тому, чтобы становиться знанием самого себя как воли, и, таким образом, оно становится все более и более абсолютным. Сознание, преобразуя себя в знание самого себя как ничем уже не обусловленной достоверности, становится знанием себя как абсолюта, и это есть его освобождение. Его полная свобода достигается через негативный аспект, когда оно освобождает себя от присущей ему естественной восприимчивости; и позитивный, когда оно движется к реализации себя в действительности, тем самым к совершенному само-сознанию. Весь этот процесс само-освобождения сознания Гегель называет опытом. Опыт сознания в философии Гегеля оказывается метафизикой субъекта в противовес «метафизике объекта» Канта, поскольку опыт сознания есть осознавание субъектом самого себя. И субъект становится абсолютным в той мере, в какой он обретает несомненный опыт достоверности только самого себя. Этот опыт освобождения сознания освещается в гегелевской феноменологии, которая становится наукой на основе трех ее важнейших принципов, а именно: 1) сознание есть свое собственное понятие; 2) сознание обеспечивает себя своим собственным критерием; 3) сознание само себя проверяет [77].

Процесс обретения мышлением себя в своей ничем не обусловленной само-достоверности Гегель называет понятием. Проводится различие между «простым понятием», как оно фигурирует в традиционной логике, и диалектически развивающимся понятием, в котором мышление обретает само себя во всей своей конкретности. И это есть различие между абстрактным и конкретным знанием. Знание оказывается абстрактным прежде всего в том смысле, что оно всегда остается неполным, всегда является односторонним; потому неизбежно односторонним, что оно является непременно относительным в силу постоянной зависимости от своего объекта. Оно становится конкретным в той мере и степени, в какой оно освобождается от этой зависимости и тем самым осознается в качестве такой деятельности, в которой происходит конституирование вещи-как-объекта, т. е. самой по себе познаваемости; и в такого рода процессе знание становится абсолютным. Абстрактное есть «простое понятие» традиционной логики, постигающее объект «вообще», поскольку эта логика отвлекается от объективирующей способности сознания, и потому она не дает нам обретения самой по себе познаваемости, проистекающей от сознания, имеющего такую природу, что оно есть свое собственное понятие. В силу присущей самому сознанию природы оно стремится к само-удостоверению, и эта особенность сознания раскрывается в том факте, в коем «чтойность» познаваемого (понятие как дефиниция общих характеристик сущего в его предметности) и «как» познающего субъекта (сознание в его объективирующей активности) связываются в абсолютном единстве не обусловливаемого ничем внешним знанием. Гегель в этой связи проводит различие между «естественным сознанием», которое оперирует «простым понятием», и тем «реальным знанием», к которому сознание движется как к своему собственному понятию.

На пути к истинному знанию естественное сознание как душа «проходит ряд своих формообразований, как ступеней, предназначенных ей ее природой», и далее Гегель рассуждает так: «Естественное сознание окажется лишь понятием знания или нереальным знанием. Но так как оно, напротив, непосредственно считает реальным знанием себя, то этот путь имеет для него негативное значение, и то, что составляет реализацию понятия, для него, напротив, имеет значение потери себя самого; ибо оно теряет на этом пути свою истину. Вот почему на этот путь можно смотреть как на путь сомнения (Zweifel) или, точнее, как на путь отчаяния: Последовательность формообразований, которые сознание проходит на этом пути, есть: подробная история образования самого сознания до уровня науки» (с. 44).

Мы уже отчасти это цитировали, правда, в другой связи. Здесь же нам важно отметить гегелевское понимание реального знания, составляющего суть «науки феноменологии духа» как внутренне единого и потому необходимого процесса восхождения духа к самому себе и обнаруживающему свое место в абсолютном субъекте. Реальным в этой науке является такое знание, в котором преодолевается всякая возможность скептицизма, поскольку само знание есть уже движение в истине, понимаемой как ни от чего независимая достоверность. После Декарта истинное, ens verum, есть ens certum, т. е. познающее себя несомненным образом, и постоянно осознающее себя как присутствующее само в познавании. Однако естественное сознание оказывается постоянно поглощаемым, с одной стороны, теми вещами, которые оно себе представляет, с другой, оно так же рассматривает эти вещи как единственно истинные, поэтому свое знание их оно считает реальным знанием. Вот почему Гегель говорит, что путь изложения являющегося знания «имеет для него негативное значение». Это есть путь сомнения и даже отчаяния, но только с точки зрения «науки феноменологии духа», тогда как само естественное сознание о том почти не ведает, ибо оно никогда не перестает самонадеянно приписывать себе истину знания. Сомнение, ведущее к отчаянию, есть путь движения к абсолютному знанию.

«А этот путь есть сознательное проникновение в неистинность являющегося знания, для которого самое реальное — это то, что поистине есть скорее лишь нереализованное понятие» (с. 44).

Путь изложения являющегося знания есть путь тотального погружения в состояние безнадежности, в котором отчаяние завершается скептицизмом. Скепсис овладевает самим сознанием на пути к реальному знанию, однако и скептицизм в познании явлений сущего порождает формы сознания и преобразует одну из той или иной формы в другую. Сознание есть как бы в модусе непрерывного порождения скептицизма, тогда как скептицизм оказывается историей самого сознания, которое не есть ни естественное сознание само по себе, ни реальное знание, но их изначальное единство. И это есть «подробная история образования самого сознания до уровня науки».

Гегель использует термин Bildung в смысле процесса формообразования чего-либо. А для сущего он использует термин das Seiende, означающий все то, что становится объектом представляющей способности сознания. Такой объект есть то, что представляется всегда односторонне, лишь как противо-стоящее (Gegen-stand), поскольку при этом не рассматривается ни сам акт объективации, ни субъект этого акта; последнее происходит только тогда, когда философия вступает на почву самосознания. Только на этой почве представляемый объект впервые существует как таковой, а сознание впервые мыслит реальное как то, что действительно есть. Гегель «истинно сущее» понимает как ens actu, и реальное в его actualitas заключается в знании само-познаваемой достоверности. Скепсис сознания есть нетерпеливое ожидание явления реального знания, в котором и только в нем естественное сознание может обнаружить истину всех своих формообразований. Таков смысл следующего гегелевского рассуждения: «Скептицизм, направленный на весь объем являющегося сознания: делает дух способным к исследованию того, что такое истина, заставляя отчаиваться в так называемых естественных представлениях, мыслях и мнениях.» (с. 45).

Естественное сознание не осознает самой природы своего собственного знания. Оно касается лишь поверхности вещей, поскольку оно не знает внутреннего измерения вещей в их действительном бытии и обстоянии. Оно лишь в общем, т. е. как бы вообще, представляет себе бытие вещей. Оно реальность сущего, его объективность, знает всегда только абстрактно, никогда конкретно, ибо оно никогда не познает сущее как таковое. Только такое знание, которое собирает воедино бытие всего сущего, которое обретает многообразие вещей в их истинном понятии, т. е. в их объективности, реальности и действительности, только такое знание является подлинно реальным. Весь процесс освобождения сознания заключается в его драматическом переходе от первоначального условия «естественного» знания к состоянию «реального» знания. Когда сознание обретает познаваемое в его реальности, тогда оно тем самым достигает понятия самого себя, тогда оно становится самосознанием. Только, в самосознании происходит действительное обретение познаваемого; следовательно, только в нем сознание достигает понятия. Сознание «себя» как такового не является ни «естественным», ни «реальным» знанием, но первоначальным единством этих своих форм. Из этого единства возникают «естественное» и «реальное» знание, и между ними происходит постоянное «разрывание» самого сознания (феномен «разорванного» сознания). Переход сознания к его реальному, т. е. онтологическому, измерению составляет суть исторической динамики сознания, его собственного движения к само-сознанию, когда оно находит себя в обретении самого себя и в овладении самим собой, своей собственной природой, а все это и есть его собственное понятие. Вот почему Гегель говорит: «Но сознание для себя самого есть понятие себя, и благодаря этому оно непосредственно есть выход за пределы ограниченного и, поскольку это ограниченное принадлежит ему, то и за пределы самого себя.» (с. 45–46).