Индийская философия (Том 1)

Глаз не может пожелать не видеть,

Мы не можем приказать уху не слышать,

Наши тела ощущают, где бы они ни были,

По своей воле или против нее [188].

На земле нет покоя; она вся - вечная жизнь. Деятельность поддерживает круговорот мира, и каждый индивид должен стремиться всеми силами поддерживать это движение[189]. Все содержание Гиты указывает на то, что она является проповедью действия. Действие неизбежно, пока мы не достигнем освобождения. Мы должны действовать ради освобождения, а когда мы достигнем его, мы должны будем действовать как орудия божества. Тогда, конечно, не будет более необходимости в действиях, направленных на подготовление ума и очищение сердца. Для освободившихся душ нет правил, которым они должны подчиняться, они делают то, что желают, но делать что-либо - для них основной принцип[190].

Гита призывает нас действовать таким образом, чтобы действие не связывало нас. Сам бог действует ради человечества. Хотя с абсолютной точки зрения он является удовлетворяющим самого себя и не имеющим желаний, он всегда выполняет в мире какую-нибудь миссию. Поэтому он призывает Арджуну бороться и делать свое дело. Освобожденные души также обязаны помогать другим раскрыть божественное, скрытое в них самих. Служение человечеству - это почитание бога[191]. Деятельность без желаний и без корысти, только ради мира и бога, не связывает нас. "Эти действия не связывают меня, всевышнего, не связанного с деяниями"[192]. Гита проводит различие между саньясой и тьягой: "Саньяса - это отречение от всех корыстных действий; тьяга - это отказ от результатов всякой деятельности"[193]. Последняя носит более общий характер. Гита не призывает нас отказаться от практической деятельности, но она требует подавления всех эгоистических желаний. Точка зрения, которую отстаивает Гита, это сочетание {правритти}, или действия, и {нивритти}, или отказа от действия[[113]]. Один только отказ от действия не есть истинное самоотречение. Руки могут быть неподвижны, но чувства могут быть при этом возбуждены. Нас связывает не действие само по себе, а характер этого действия. "Если от исполнения карм отказывается неведающий, то его отказ на самом деле есть действие в полном смысле этого слова; а деятельность мудреца на самом деле является бездействием"[194]. Внутренняя жизнь духа совместима с деятельной жизнью в мире. Гита примиряет эти две стороны в духе упанишад. Действие, производимое путем, указанным Гитой, это искусное действие. "Yogah karmasu kausalam", йога - это искусство в делах[195].

Все, что бы мы ни делали, мы должны делать не из подчинения некоторому внешнему закону, а повинуясь внутренней необходимости свободной души. Это высший вид действия. Аристотель говорит: "Лучший человек тот, кто действует по своему собственному убеждению, а после идут уже люди, которые действуют, повинуясь совету других людей"[196]. Для человека, не достигшего духовного возрождения, священные книги являются авторитетом. Предписания вед являются только внешними и не могут связывать нас, когда мы достигаем высшего состояния, в котором мы действуем свободно в соответствии с законом духа.

Всякое действие должно совершаться из чистых побуждений. Мы должны изгнать из наших мыслей малейшую тень эгоизма, пристрастие к особым формам деятельности, желание сочувствия и одобрения. Именно в таком духе должна выполняться хорошая карма, если она предназначена для очищения ума и приводит нас к мудрости. Себялюбивый эгоист, который считает себя богом на земле и ищет лишь чувственных удовольствий, является дьяволом, придерживающимся материализма в метафизике и сенсуализма в этике[197].

Теория {гун}, или качеств, играет важную роль в этике Гиты[198]. Зависимость от гун вызывает ощущение ограниченности. Ограничения, относящиеся к уму, ошибочно приписываются нашему я. Хотя и говорится, что действия, проникнутые саттвой,- это лучший вид действий[199], но в то же время утверждается, что и саттва связывает, так как более благородные желания вызывают появление более чистого ego. Для полного освобождения должен исчезнуть всякий эгоизм. Ego, каким бы чистым оно ни было, является затемняющей пеленой и примешивается к знанию и блаженству. Возвыситься над всеми качествами и встать на безличную, космическую точку зрения - значит достигнуть идеального состояния[200].

Гита изменяет ведийскую теорию жертвоприношений и примиряет ее с истинным духовным знанием[201]. Внешнее приношение - это символ внутреннего духа. Жертвоприношения - это попытки воспитать воздержание и самоотречение. Истинное жертвоприношение - это принесение в жертву своих чувственных наслаждений. Бог, которому мы приносим жертву,- великий верховный бог, или Яджня Пуруша, бог жертвоприношений[202]. Мы должны чувствовать, что все объекты суть средства, божественным образом предназначенные для осуществления высших целей, и мы должны действовать, посвящая все своя действия богу. Едим мы, или пьем, что бы мы ни делали, мы должны делать все это во славу божию. Йогин действует всегда в боге, и его поведение становится образцом, объектом подражания для других[203].

Гита выдвигает несколько общих принципов руководства поведением челевека. В ряде мест выдвигается идея золотой середины[204]. Гита признает кастовые деления, так же как она признает стадийность жизни. Человек с низкими чувствами и мыслями не может внезапно подняться до высшего состояния. Процесс духовного роста человека требует много времени, иногда нескольких поколений. Гита в общих чертах намечает деление индивидов на четыре основных типа, соответствующих четырем стадиям восхождения. Основывая касты на качествах людей[205], Гита требует от каждого индивида выполнения обязанностей, налагаемых на него его кастой[206]. {Свадхарма} - это деятельность в соответствии с законом бытия данного индивида. Мы почитаем бога тем, что исполняем предписанные нам действия[207]. Бог предписывает каждому человеку определенную деятельность в обществе. О социальном укладе общества говорится, что он носит божественный характер. Платон придерживается аналогичного учения. "Тот, кто имеет попечение обо всем, устроил все, имея в виду спасение и добродетель целого, причем, по возможности, каждая часть терпит или совершает то, что ей надлежит... Ибо всякий врач, всякий искусный ремесленник, все делает ради всего целого и направляет все усилия к общему благу; он занимается частью ради целого, а не целым ради части"[208]. Будучи первоначально создана на основе качеств людей, каста очень скоро стала основываться на факте рождения. Трудно знать, кто какими качествами обладает. Единственный имеющий критерий - это рождение. Такое смешение вопроса о качестве людей с вопросом передачи этих качеств по наследству ведет к подрыву религиозных основ кастовой системы. Вовсе не обязательно, чтобы люди особого рождения всегда обладали характером, который мы предполагаем у них. Поскольку факты жизни больше не соответствуют логическому идеалу, весь институт каст рушится. Хотя легко осуждать кастовую систему с точки зрения современной науки, мы должны отдать должное ей и признать, что она пыталась построить общество на основе взаимной доброй воли и сотрудничества и предупредить опасные последствия противоречивых взглядов на общество. Она отдавала предпочтение знанию перед богатством, и ее оценка ценностей является правильной.

Последний из четырех этапов жизни - {саньяса}, где индивид призван к уходу из жизни[209]. Об этом этапе иногда говорится, что он начинается, когда тело человека становится дряхлым и он чувствует себя неспособным к деятельности[210]. Истинная {саньяса} - это отказ от эгоистических желаний, что возможно и тогда, когда мы выполняем известные обязанности в семье[211]. Неправильно говорить, будто с точки зрения Гиты мы не можем достигнуть {мокши}, или конечного освобождения, пока не дойдем до последней ступени саньясы.

Действие, совершенное в духе, указанном Гитой, находит свое завершение в знании[212]. Эгоизм исчезает, и вспыхивает чувство божественного. Если мы действительно захотим, мы будем знать и это учение. Этот этап характеризуется также искренней преданностью божеству. Таким образом, карма-марга ведет к состоянию, в котором имеются эмоции, знание и воля.