О геополитике: работы разных лет

Здесь [деятельность] каждой отдельной организации, каждое усилие в сфере колониальной политики необходимо уяснить с точки зрения колониально-политических возможностей, в контексте общей картины мира. Мы никогда не должны рассматривать отдельные карты в атласе колоний, не положив рядом геополитическую или политическую карту мира. Мы все время должны задавать себе вопрос: возможно ли с геополитической, этнополитической и социополитической точек зрения то дело, к которому стремимся, или же совершаем ошибку?

Перед войной мы были одержимы ценностью колоний, возврат которых в настоящее время был бы для нас крайне затруднительным. Если бы часом я обратился к фюреру с глазу на глаз с вопросом: должны ли мы принять Цзяочжоу, если бы нам предложила его международная конференция, то я сам сказал бы: нет, поищем другую компенсацию. Тот, кто обосновывается в центре, — хотя бухта очень удобна, — где развивается натиск в целях обороны столь густо заселенного китайского ландшафта с древней культурой при плотности населения 230 человек на кв. км, тот накликает на себя беду в столь опасном в перспективе месте независимо от колорита — японского или китайского. Ведь немецкому народу невдомек, что владение Цзяочжоу с позицией [с.387] Шаньдуна и его океанская империя Южных морей, которой в такой открытой форме никогда не владел в Тихом океане никакой другой европейский народ, находились в непримиримом геополитическом противоречии. Положение Шаньдуна было бы прочным при осуществляемой вместе с Россией континентальной политике, которая распространяется теперь также в сфере железнодорожного строительства от Берлина до Тихого океана, так что огромная евро-азиагская глубина нашего континентального “хинтерланда” при умелом политическом руководстве может приобрести невиданно ценное пространственно-политическое значение. Наш свободный от власти Запада “хинтерланд” охватывает 23 млн. кв. км и заканчивается на Тихом океане. Такая глубина пространства гарантирует нашу позицию на Востоке, покуда мы понимаем, как поддерживать этот огромный связующий пространственный организм между восточноазиатской и центральноевропейской окраинами пространства. Таково предварительное условие. Но нужно быть готовыми к трудностям. И все же всем нам, трем державам, нужна эта глубина пространства, чтобы вырваться из “петли анаконды”. И мы вырвались из нее. Однако это накладывает пространственно-политические обязательства.

Вскоре после приобретения Германией Цзяочжоу в Америке была составлена докладная записка, где упоминалось об опасности того, что если немцы осознают свою выгоду, найдут понимание с Японией и Россией, тогда возникнет такой рычаг, с помощью которого они могут поставить Соединенным Штатам мат. Однако наша старая империя Южных морей может сохраняться только на океанском пути, только с крупными океанскими средствами или же с помощью такой искусной политики лавирования, какую проводят Нидерланды, — разумеется, с большими жертвами. Но имеется и оборотная сторона такой океанской, трансокеанской колониальной империи для одновременно сильно ориентированного на внутренние земли государства с жизненным пространством, округленным на Востоке. Это означает для нее путы на ногах, вынуждая заключать компромиссы с действительно океанскими державами.

Правда, я должен признать, что именно тогда мы, пойдя на компромиссы с океанскими державами, которые в конце концов в 1939 г. вновь стали их отрицать, могли бы, вероятно, приобрести крупную, сплоченную западноафриканскую колониальную империю, обладающую ценным тропическим сырьем, но путем компромиссов, которые можно достигнуть лишь с лицами, способными придерживаться bonefide — доброй воли в этом вопросе. Но для этих добрых побуждений нет личностей, включая и нижнегерманские элементы в Южной Африке, в том числе Пирова, которому еще два года назад мы верили, что он готов принять нас в Африке с распростертыми объятиями. Однако это была лукавая игра, и она обнаружилась во время маневров с целью нашей изоляции. Возможности колониальной политики [с.388] на этом пути без военного противостояния с нашим самым крупным, самым опасным колониально-политическим противником — британцами, если бы и могли быть реализованы, были бы непрочными и привели бы к шатким компромиссам. Многие красивые мечтания будут разрушены этим геополитическим соображением. Некоторые мечтатели надеялись, что можно без крови и пота вернуть нашу старую колониальную империю, лишь на основе справедливости, и что приведенный в 1915 г. в качестве подсадной утки в Географическом журнале Королевского общества проект Джонстона мог бы быть реализован за счет Бельгии и Португалии. Однако этой мечте я противопоставил довод, что люди никогда не уйдут добровольно из захваченных колоний. Итак, мы могли бы добиться наших колоний и удержать их лишь благодаря сильному давлению, только сражаясь лицом к лицу с колониальной державой, и лишь в таком случае действительно возможно новое, совершенно равноправное участие в сотрудничестве в Африке, какое имел в виду фюрер, когда перед нашей поездкой в Рим сформулировал вопрос чести . Этот вопрос включает восстановление признания полного права на равенство; но он подразумевает и равноправное участие в общем развитии пустующих пространств Земли, что невозможно без мощной, обеспеченной нам европейским жизненным пространством на Востоке поддержки, с которой мы так сильны, что должны пойти на уступки западные державы, навязавшие нам в настоящее время борьбу за существование из-за страха перед непобедимостью действительно единого немецкого народа и его прочной жизненной волей. И именно она может обеспечить нам естественное право на расширение жизненного пространства, чтобы перевести дух в нашей безысходной тесности.

Если сохранится жизненная воля, будут возвращены и колонии: другого не дано!

“Bis peccare in bello non licet!” Так уже Древний Рим, внушающий уважение образец новоримской империи, строго осуждал то, что Польша и Англия, как и Франция, делали в атлантическом пространстве, повторив в борьбе за существование те же самые ошибки, к тому же в полностью изменившихся условиях, в то время как немцы и русские решили не допускать второй раз просчетов, причинивших обоим тяжелый ущерб.

При этом, стало быть, произошел решающий геополитический поворот 1939 г. Польша не может быть сохранена Западом наперекор двум наиболее многочисленным народам Европы, коль скоро она проводила безумную самоубийственную политику между Востоком и Западом, а внутренний разлад вместо миролюбивого единства заполнил ее пространство. Таков обстоятельный геополитический опыт Европы со времени трех первых разделов Польского государства — гибрида, не сумевшего пространственно обеспечить свой народ. Bispeccavit — iterumperiit .

Евразия не может быть “окружена”, если ее два самых крупных народа, обладающие огромным совокупным [с.389] пространством, не позволят использовать себя в междоусобной борьбе, в которую они были втянуты во время Крымской войны [1853-1856 гг.] или в 1914 г., и никакая дымовая завеса не сможет скрыть этот факт. Такова вторая аксиома европейской политики с геополитической точки зрения. Но к разыгрываемой в Лондоне пропагандистской шумихе весьма подходит суровая поговорка: “Единожды солгавшему не поверят, даже если он скажет правду”. Тем более если он умалчивает истину и поет для ее сокрытия в 1939 г. те же песни, что и в 1914 г. Эти песни комиссар по иностранным делам Молотов беспощадно развенчал в Москве перед всем миром. Нет нужды нам что-либо делать. Мир знает со времени последних выступлений Молотова и точного изложения Вирзинга, столь мастерски разобравшего по косточкам британскую “Голубую книгу”, что Англия и Франция по чисто империалистическим причинам — агрессоры и разрушители исходившего перед крахом Польши и после него от Германии и России честного предложения международного мира на ясных геополитических основаниях; они не являются идеологическими крестоносцами вроде Людовика Святого , чтобы “сделать мир безопасным для демократии”, а как бы между делом из-за болезненного тщеславия и экономической зависти разгромить Центральную Европу, затем Японию и до нее или после нее Италию, дабы и дальше беспрепятственно эксплуатировать и пиратствовать.