САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

 - Пить будешь? – первым делом спросил Жорка, вваливаясь в избу Сакурова. А когда односельчанин отказался, засел у него и стал пьянствовать сам, повествуя о своих подвигах.

 - Жорка, ты когда гараж толкать собираешься? – поинтересовался Константин Матвеевич, присаживаясь за стол и пробавляясь чайком с магазинными сухариками. – А то мне без света тут совсем худо. Хорошо – весна, день длинный, потом лето, но за летом и осень с зимой бывают.

 - Варфаламеев писал?

 - Я с ним созванивался.

 - Ну, и как?

 - Да хоть сегодня, но с обрезанным концом и справкой от раввина.

 - Да, брат, сколько лет тут вместе водку с прочей дрянью трескали, и только сейчас узнаём, что Петька – еврей.

 - Да какая разница? – удивился Сакуров.

 - Не скажи. Был бы русский – хрен бы то о нём когда-нибудь ещё услышал. А так – будьте любезны. Вот только с раввином геморрой…

 - Да никакой не геморрой. Я тут надыбал одного в Рязани. Всего делов – штука долларов. Они ведь, наши раввины – тоже люди, не то, что те, которые за дальним рубежом Талмуд проповедуют. Вот только без гаража у меня денег пока маловато.

 - Ну, если тебе так уж неймётся, могу спонсировать, - предложил Жорка, - а деньги за гараж потом возьму себе.

 - Слушай, а за сколько можно сейчас продать наш «Фольксваген»? – спросил Сакуров.

 - Тыщи за три зеленью, не больше, - авторитетно сообщил Жорка.

 - Так это ж вообще красота! – воскликнул Сакуров.

 - Слушай, давай подождём, а? – предложил Жорка. – Сейчас весна, потом лето. Вот уберём урожай и – гуд бай! Аккурат на бархатный сезон ты и попадёшь в свой Черчилл. Ну?

 - Жорка, ты не хочешь, чтоб я уезжал? – прослезился Сакуров.

 - Не хочу, - признался Жорка.

 - Но ведь мне всё равно здесь не жить! – воскликнул Сакуров. – Ведь деревня всё равно обречена!

 - Мы бы могли купить тебе квартиру в Угарове.

 - Ты с ума сошёл! – вздрогнул от ужаса Сакуров, представив себе районный центр с двумя асфальтированными улицами, не проходящей грязью на прочих, покосившимися столбами линий электропередач и канализацией, разработанной в Угарове, как и во многих российских городах, открытым способом в виде обычных сточных канав от дома к дому и так далее до ближайшей загородной лощины. – Вот если бы я здесь родился и вырос, но я ведь видел и лучшую жизнь!

 - Ладно-ладно! Но до осени подождёшь?

 - До осени подожду…

 - Ведь чем больше денег ты с собой возьмёшь, тем лучше. Я, кстати, планирую торчать тут до осени безвыездно.

 - А как же твоя работа?

 - А как же мой наркодилер?

 - Да, правда. Мафия таких дел не прощает. Но как ты додумался до подобной авантюры?

 - Мафия! Сейчас этим делом в Москве с Подмосковьем рулят сотрудники министерства внутренних дел. Порядок такой, что только держись. Главное дело – не надо бегать в поисках наркоты: возле каждой высотки стоит специальная чёрная машина, в ней круглосуточно сидит специальный проверенный товарищ с отличным послужным списком, не опорочивший себя сомнительными связями с КПРФ и нацболами Лимонова, а также не имеющий никаких вредных привычек вплоть до курения табака. Каждый наркош, московский или подмосковный, знает, где стоит нужная машина и почём в ней товар. А так как сиделец в машине крышуется самим МВД, то никаких проблем с безопасностью и конкуренцией у него не бывает. Хотя каждый на всякий случай имеет при себе волыну (171).

 - Однако твой товарищ проблему таки поимел? – напомнил Сакуров о своём вопросе.

 - Ну, да, - легко согласился Жорка и выпил немного привезённой водки. – И получилось всё довольно спонтанно. Отвёз я как-то раз сумку денег одному бизнесмену в Южное Бутово, канаю себе налегке обратно до ближайшей стоянки маршруток и вижу похожую машину с похожим товарищем. От машины как раз отваливает клиент, и товарищ дверцу на себя тянет. Ну, тут я. Дайте, говорю, господин хороший, и мне, но только не какой-нибудь дряни, а чистого снежка с полграмма. И сую ему в харю десять бумажек по штуке наших сраных рублей. Ну, он за деньги, а я беру его за руку и выдёргиваю из салона. Да головой ему в пятак. Тот вырубается, но, пока я его шмонаю на предмет выручки, включается и пытается достать пушку. Тут я повторяю с головой, поскольку она у меня дубовая, отбираю волыну и грохаю ею его по кумполу. Однако не рассчитал удара и убил данного товарища на хрен. Впрочем, будь моя воля, я бы кончал их и их хозяев на месте без суда и следствия. Я, наверно, не говорил: месяц назад у меня племянник помер от наркоты…

 - Иди ты!

 - Да, брат, такие дела. Малец ещё в школу ходил.

 - Однако тебе повезло сухим из воды выйти.

 - Так я же в своё время не связистом при штабе батальона инфантерии (172) служил.

 - Это понятно…

 В этом году, как и во все прежние, Константин Матвеевич не собирался пахать огород весной. Он перепахивал его с помощью наёмного трактора осенью, за зиму земля слёживалась, а весной Сакуров просто нарезал грядки и гряды вручную, без всякого трактора. Потом перекапывал междурядья, рыхлил грядки, окучивал картошку и так далее, пока не приходила пора собирать урожай. На первый взгляд казалось, что зачем корячиться вручную, когда есть железный дурак всего за двадцать долларов? И однажды Константин Матвеевич клюнул на такую лёгкость. Но потом побегал без малого сутки по пахоте, высунув язык и разбивая тяжёлыми граблями комья земли, и завязал с этим делом. Соседкам, трём дебёлым бабищам, конечно, трактор годился по-любому, потому что осенью они не пахали. А так как земли они обрабатывали много меньше Сакурова, то втроём с рыхлением пахоты у них получалось веселей. Вот соседки и хлопотали насчёт железного коня каждую весну. Хотя последнее время особенно хлопотать не приходилось, поскольку после развала колхозов с совхозами предложение машинно-тракторных услуг стало много превышать спрос на них.

 В эту весну, в общем, тракторист прибыл в их деревню сам. Начал он с тётки Прасковьи, потому что военный из-за жадности свой огород копал вручную, а Нина Михайловна с Петровной на хозяйство забили. Потом тракторист сунулся к Грише, но тот от его услуг отказался. Затем тракторист впарил себя родственникам Жукова, каковые родственники ковырялись на огороде «охромевшего» хозяина. Затем отпахались вековухи. После них молодой механизатор, непьющий и некурящий владелец симпатичного колёсного тягла с плугом и бороной на одной подвеске, притарахтел к Сакурову.

 - Хозяин, огород пахать будем?

 - Да надо бы, - засомневался Константин Матвеевич. Он видел, как работает тракторист на огороде соседок, как он аккуратно и тщательно разборонил пахоту, после чего вековухам не предстояло бегать по ней и дополнительно рыхлить землю тяжёлыми граблями.

 - А красиво сработал, - поддакнул Жорка, нарисовываясь поблизости. – На такую красоту можно сразу и высаживаться.

 - Да, я, пожалуй, соглашусь, - решился Сакуров и пошёл разгораживать въезд в огород.

 - А вы тоже будете? – почтительно спросил тракторист Жорку.

 - Всенепременно, - согласился Жорка и пошёл домой опохмеляться.

 - Тогда я мухой, - засуетился тракторист, - потому что как бы в соседней деревне конкурент не объявился…

 - Ты поаккуратней, - на всякий случай предупредил Константин Матвеевич и пошёл в огород, наблюдать работу механизатора.

 Закончив пахать Сакуровский огород, тракторист решил подровнять концы и, когда пыхтел на ближней стороне, зацепил плугом вишню. Сакуров, стоя у ограды в углу огорода и перекуривая на пару с Жоркой, видел, как крайний лемех плуга, «подъехав» к основанию дерева, легко вырвал его с корнями и потащил за собой. У Сакурова потемнело в глазах и зазвенело в ушах. Затем он увидел яркую вспышку, обычная вишня превратилась в поникшее декоративное деревцо с пурпуровыми листочками и розовыми махровыми цветами, из-под неё выбежал Фома в растерзанном кафтане, а рядом вспорхнула стайка испуганных фиолетовых ёжиков. Трактор не в тему газанул едкой копотью, и вспышка перед глазами Сакурова стала меркнуть: Сакура, Фома и ёжики распались и опали на землю серым прахом, а Константин Матвеевич потерял сознание.