Сократ

Нельзя сказать, чтобы "международный арбитраж" в мире многочисленных греческих полисов с их постоянной внутренней и внешней борьбой и почти непрекращающимися войнами не играл никакой роли. Напротив,

67

разрешение споров и конфликтов с помощью третейского суда практиковалось довольно широко, вошло до некоторой степени в систему и облеклось в определенные формы. И если нами был употреблен оборот речи "как и следовало ожидать", то этим мы хотели лишь подчеркнуть непримиримый характер противоречий Афинского и Спартанского союзов, неизбежность войны между ними. Эту неизбежность прекрасно понимал Перикл, глава Афинского государства. Чуждый иллюзии относительно возможности длительного мира со Спартой, он стал чуть ли не сразу после заключения тридцатилетнего мира, называемого также Перикловым миром, готовить Афины к будущей войне. Спарта и ее союзники также вступили на путь активных военных приготовлений.

"Худой мир" продолжался относительно недолго. Недостатка в поводах для его нарушения не было: в 435 г. до н. э. между Керкирой (ныне Корфу) и Коринфом вспыхнула война из-за обладания некогда совместно основанной ими колонией Эпидамном (ныне Дуррес в Албании). В этой войне, продолжавшейся до 433 г., керкирян поддерживали афиняне, коринфян — пелопон-несцы, причем вмешательство афинян было истолковано как нарушение тридцатилетнего мира между Афинами и Пелопоннесским союзом; в 432 г. эпидамский конфликт усложнился столкновением из-за Потидеи на полуострове Халкидике, весьма важном опорном пункте в торговле Коринфа с Македонией. Потидея, колония Коринфа, принадлежащая Афинскому союзу, была подбита коринфянами на выход из него. В ответ' на это афиняне направили в Потидею свои военные силы: 40 кораблей с двухтысячным отрядом гоплитов (см. Фукидид, I, 61), среди которых были Сократ и Алкивиад.

68

В битве, происшедшей у стен Потидеи, афиняне одержали победу над потидейцами и пришедшими им на помощь коринфянами. Тогда коринфяне, ссылаясь на то, что рост Афинского союза грозит независимости и свободе всех членов Пелопоннесского союза, стали настойчиво цризывать к общей войне против Афин, при-; лагая все усилия, чтобы втянуть в нее Спарту (см. Фукидид, I, 124).

По словам современников, той "маленькой искрой", которая вызвала пожар всеобщей войны, была злополучная "мегарская псефизма" (постановление) 432 г.: афиняне прервали торговые сношения с поддерживавшими коринфян Мегарами, закрыли для них все рынки и гавани всех городов, входящих в Афинский союз. Эта мера была равносильна блокаде Мегар, обречению их на голод. В ответ на "мегарскую псефизму" Спарта предъявила Афинам ультимативные и явно невыполнимые требования (немедленное изгнание Алкемеонидов, в том числе Перикла, предоставление автономии союзным городам, т. е. роспуск Афинского морского союза,". Ультиматум был отклонен. Над Элладой сгустились тучи, предвещавшие грозу и разрушения. Томительно переживалось зловещее затишье, наступившее перед грядущей катастрофой, чувствовалось неумолимое приближение великих, роковых событий. По словам Фукидида, вся Эллада находилась в напряженном состоянии ввиду ожидавшегося решительного столкновения двух первенствующих государств. Всюду делались прогнозы и строились догадки относительно грядущего. Суеверные люди во всем необычном видели предзнаменование и толпились вокруг прорицателей: "Многочисленные изречения ходили из уст в уста, многое вещали гадатели как в среде собравшихся воевать, так и в остальных государствах"

69

(Фукидид, II, 8, 2). Лишь молодежь, еще не испытавшая на своем собственном опыте всех ужасов войны и искавшая выхода своим силам, с "большой охотой принималась за войну" (Фукидид, II 8).

Пелопоннесская война начатась в марте 431 г. с ночного налета союзников Спарты на союзный с Афинами город Платеи. Соотношение сил вступивших в борьбу лагерей (Афинского и Пелопоннесского союзов) было, по мнению известного русского историка В. П. Бузескула (6, 104–105), в общем равным, хотя и неоднородным: на море бесспорное господство принадлежало Афинам, на суше — пелопоннесцам. В отношении денежных средств Афины были богаты, пелопоннесцы — бедны. Однако ведение войны (в особенности затяжной) Афинам стоило дороже, а пелопоннесцам с их опорой на натуральное хозяйство и возможностью получать все необходимое для ведения войны в «натуре», дешевле. Благодаря олигархическому строю Спарта могла действовать втайне, в то время как афинская демократия, со своим народным собранием, действовала на виду у всех; все, что там обсуждалось и принималось, почти тотчас же становилось известным и врагам. К тому же афинский демос не всегда был последователен: изменчивый и увлекающийся, он мог быстро переходить от одного решения к другому; но вместе с тем он был способен и на такое воодушевление, на такой подъем духа и на такие жертвы, на какие едва ли была способна тогдашняя олигархическая Спарта. В Афинском союзе было больше централизации, в Пелопоннесском — больше общности интересов между главою союза и остальными его членами. Но и у Спарты была своя "ахиллесова пята", свое слабое место — Мессения с ее порабощенным населением, ненавидевшим своих победителей. На сторо

70

не Спарты был дельфийский оракул, обещавший ей победу и помощь божества, 0 еще один важный союзник — общественное мнение тогдашней Эллады, решительно склонившееся в ее пользу. Афинам завидовали, их опасались, желали избавиться от их владычества, казавшегося столь тяжким; и, не испытав еще господства Спарты, верили ее заявлений, что она берется за оружие ради освобождения эллинов от «тирании» Афин.

Пелопоннесская война явилась выражением глубокого противоречия между назревшей во второй половине V в. до н. э. исторической необходимостью преодоления полисной системы и образования единого государства ("сверхполиса"), с одной стороны и неспособности греков ответить на вызов истории (т. е. самостоятельно выйти за пределы полиса), с ДРУГОЙ. Для эллинов самодовлеющие интересы полиса (автаркия) с его политической независимостью были дороже панэллинского ("национального") единства.

Древние эллины (периода классики во всяком случае) были народом гражданской общины, полисным народом. Обычно полис рассматривается как сравнительно небольшой по территории и по количеству населения город-государство с окружающей его сельской местностью. Это не совсем верно. Полис — это в первую очередь гражданская община, общество или сообщество (koinonia) некоего количества свободных граждан, каждый из которых "участвует в суде и народном собрании" демократического полиса или имеет право совещательного голоса (соучастия) в органах власти и управления в недемократическом (олигархическом) полисе (см. Аристотель, Политика, III 1, 5–8).

Преимущество полисной формы государственной организации перед неполисными ("варварскими") формами

71

в глазах греков состояло в том, что первая обеспечивала совмещение в одном и том же лице начала властвующего и начала подчиненного, а вторая односторонне регламентировала власть одних людей (или одного человека) и подчиненно-бесправное положение других. Основное различие между греками и «варварами» (негреками), особенно «варварами» Азии, усматривалось в неспособности (или в гораздо меньшей способности) грека жить в условиях подчинения и терпеть единовластие (см. Аристотель. Политика, VII, 6, 1). Представление о полисе как о высшей и типично греческий форме государственного бытия было одним из коренных убеждений греков классического периода. Согласно А. И. Доватуру, "даже отсутствие территории у города не мешало грекам (при наличии других характеризовавших полис признаков) осознавать его как полис" (16, 331). Греки не мыслили себя вне полиса. Многие из граждан демократических полисов стремились принять активное участие в делах полиса, опасаясь, что иначе события могут принять иное, нежелательное для них направление.

Полисная система была одной из главных причин расцвета греческой культуры, но вместе с тем одним из решающих факторов ее падения. Пока многие из полисов были едины в борьбе против нависшей над ними угрозы персидского порабощения, они могли отстоять свою свободу и независимость. Но когда назрели межполисные противоречия и борьба за гегемонию над всей Грецией между Афинами и Спартой приняла форму ожесточенной и опустошительной Пелопоннесской войны, судьба полисной системы была предрешена.