Философия истории

"Свобода никогда не будет идеально ясной до тех пор, - пишет А. Савинио, - пока по миру носится хотя бы слабый отголосок Божественности. Пока окончательно не угаснет последний отблеск Божественного, т.е. всего того, что возвышается над человеком и представляет для него тайну, вызывает у него внутренний порыв, вдохновляет его и указывает ему цель. Свобода не будет полностью достигнута до тех пор, пока в человеке

288

теплится еще последнее воспоминание о причинно-следственной связи, о том, что жизнь вообще и всякая вещь в частности имеют конец. Пока не будут окончательно забыты вопросы, которые человек задает себе перед фактом рождения, смерти, искусства, "тайн": "Почему?", "Что это значит?" Пока не развеется последнее предположение о том, что вещи таят в себе смысл. Пока жизнь не достигнет состояния полной незначительности и высшей легкости. Пока человеческий разум не придет к чистому лиризму. И тогда "Илиада", "Божественная комедия", фрески Сикстинской капеллы, назидания моралистов, доктрины философов, деяния отцов общества - все, что ни есть в этом мире важного, "серьезного", "значительного", почитаемого и необходимого, будет восприниматься как музейная редкость, как документ эпохи варварства и рабства" [1].

Это интересное истолкование свободы требует комментария. Слово "свобода" является не только неясным и неточным, но и многозначным. В соответствии с тремя типами мышления - теоретическим, практическим и художественным мышлением - можно выделить три группы значений этого слова. До сих пор речь шла только о теоретическом его значении. Индивидуалистическая и коллективистическая свобода - два полюса, к которым тяготеют многообразные теоретические понимания свободы [2]. Свобода в смысле Савинио - это освобождение от всякой традиции, стесняющей творчество, и прежде всего от традиции утилитарности искусства. Оно сделается свободным и тем самым станет самим собой, когда превратится в чистое, незаинтересованное созерцание, достигнув тем самым полной незначительности с точки зрения практических целей и, как можно предполагать, высшей легкости. До сих пор искусство не являлось чистым лиризмом, поскольку было перегружено практически значимым, серьезным, почитаемым и т.п. Можно выдвинуть абстрактное предположение, что в каком-то отдаленном будущем ситуация изменится.

1 Савинио А. Вся жизнь. С. 64-65.

2 Свобода художественного мышления - это прежде всего свобода художественного творчества, та его независимость от всех привходящих, диктуемых жизнью обстоятельств, которая выражается формулой "искусство для искусства". Практическая свобода связана в первую очередь с широтой того предоставляемого складывающимися обстоятельствами пространства возможностей, в рамках которого могут достигаться компромиссы.

Теоретическая свобода и художественная свобода - два разных типа свободы, в известном смысле даже оппозиционных друг другу, поскольку одна относится к теоретическому мышлению, а другая - к художественному. Но человек - единое существо, в котором теоретик и художник взаимодействуют и взаимо дополняют друг друга. И когда говорится об "освобождении от труда", о "превращении труда из средства для жизни в первую eе потребность", о "всестороннем развитии способностей и талантов человека" в обществе будущего, основное определение которого - свобода, то воздействие художественного истолкования свободы на ее теоретическое понимание кажется несомненным.

Эволюция коммунизма и его кризис

Коммунистический идеал и реальное коммунистическое общество различаются между собой как небо и земля. Чтобы сгладить столь резкий разрыв, коммунистическая теория вводит промежуточную стадию между капитализмом и полным коммунизмом - социализм. Последний призван создавать иллюзию постепенного и неуклонного приближения к идеальному коммунистическому обществу. В 30-е гг. говорили о социализме, победившем "полностью, но не окончательно",

289

затем о социализме, "начинающем перерастать в коммунизм", пока, наконец, в 70-е гг. не было введено понятие "развитого социализма". Он должен был охватывать всю "обозримую историю", так что полный коммунизм снова оказался далеко за историческим горизонтом. "Для коммунистической идеологии различение высшей и низшей ступеней коммунизма очень удобно, отмечает А.А. Зиновьев, давший лучшее, пожалуй, описание жизни коммунистического общества. - Коммунизм при этом вроде бы уже есть и вроде бы его еще нет. Есть частичка, а целиком будет когда-нибудь потом. Все дефекты реальной жизни в коммунистических странах можно отнести за счет того, что еще не достигли полного коммунизма. Погодите, мол, построим полный, тогда никаких таких дефектов не будет. А пока, мол, терпите. На деле такое различение имеет чисто умозрительный характер" [1]. Обоснованно, вслед за Зиновьевым, заключить, что господствовавший в Советском Союзе и ряде других стран тип общества и был реальным воплощением "чаяний классиков марксизма и вообще всех самых прогрессивных (в марксистском смысле) мыслителей прошлого" [2].

Учение о коммунизме - это утопия, и история показывает, что попытка воплотить в жизнь мечту о царстве свободы и изобилия неизбежно ведет к мрачному, опирающемуся на насилие и во всем себя ограничивающему обществу. "Мечта о совершенном и едином человеческом обществе, - пишет Л. Колаковский, - вероятно, так же стара, как и сама мысль об обществе... она коренится в сознании отчуждения, разобщенности, сопровождающих человечество, по-видимому, с первых шагов его существования, с тех пор, как оно рассталось с невинностью животного состояния... Нет смысла ждать, что эта мечта когда-нибудь осуществится - разве что в форме жесткого деспотизма: ведь деспотизм - это отчаянная попытка воспроизвести рай" [3].

Как пишет Э. Геллнер, "в индустриальном обществе настоящий социализм может быть только тоталитарным, а тоталитаризм - только социалистическим" [4].

1 Зиновьев АЛ. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. М., 1994. С. 13-14.