Философия. Книга первая. Философское ориентирование в мире

37

В древней философии существовало представление о совершенстве округлых и сферических тел. Бог Ксенофана, совершенное бытие элеатов, космос пифагорейцев одинаково представляются шарообразными. Ту же мысль разделяет Платон в «Тимее»: «восприняв в себя смертные и бессмертные живые существа и пополнившись ими, наш космос стал видимым живым существом, объемлющим все видимое, чувственным богом, образом бога умопостигаемого, величайшим и наилучшим, прекраснейшим и совершеннейшим, единородным небом» (Платон. Тимей. 92 // Платон. Собр. соч. в 4-х т. Т. 3. М.: «Мысль», 1994. С. 500). Это же мнение находим затем у Данте: «По словам Эвклида, точка есть начало поверхности, окружность же - самая совершенная фигура в геометрии, являющаяся также предельной»; «окружность же, будучи дугообразной, не может быть в совершенстве квадрирована, а потому и не может быть в точности измерена» (Данте Алигьери. Пир. Трактат второй, XIII, 26-27 Н Данте Алигьери. Малые произведения. М.: Наука, 1968. С. 158). Круг, как совершенную геометрическую фигуру, традиция ассоциировала с небом и Божеством, квадрат же - с естественным миром. Поэтому получение (вычисление) квадрата из круга или наоборот до Галилея считалось невозможным. Галилео Галилей (1564-1642) спроектировал инструмент («пропорциональный компас»), при помощи которого можно было преобразовать длину любого круга в длину четырех сторон квадрата («квадратура круга»). Отсюда с необходимостью следовало, что фуговое движение вовсе не обладает каким-либо метафизическим приоритетом, и единственной совершенной фигурой круг считаться не может. (Прим. перев.).

38

Винкельман Иоганн Иоахим (1717-1768) - немецкий археолог и писатель-просветитель. Считается основоположником археологии как науки, а также истории искусства. Основные сочинения: «Мысли о подражании греческим творениям в живописи и скульптуре» (1755), «Трактат о способности восприятия прекрасного в искусстве и в обучении оному» (1763), «История искусства в древности» (1764). Задачей искусства считал изображение прекрасного. Идеал красоты находил в античности, считая единственным путем для создания неподражаемо великого нового искусства подражание древним в их собственном духе. Предпочтению французского придворного искусства к римским образцам Винкельман противопоставил столь же определенное предпочтение греческого мира, творения которого он считал более живыми и оригинальными, недосягаемо превосходящими римские копии и подражания. История греческого искусства Винкельмана, анализирующая греческое искусство систематически, с выявлением типов и форм идеально-прекрасного, вывела археологию из антикварной книжной учености на степень науки. «Классицизм» Винкельмана оказал большое влияние на литературный путь Лессинга, Гете и Шиллера, на немецкую литературу в целом. (Прим. перев.).

39

Эдисон Томас Алва (1847-1931) - американский изобретатель, ученый и предприниматель, изобретатель фонографа (1877), лампы накаливания (1879-1880; лампа Эдисона имела сначала платиновое, а затем (как и более ранняя модель А.Н. Лодыгина) угольное волокно), системы распределения электричества (1880), тикерного телеграфного аппарата, кинетографа (прибора для демонстрации движущихся картинок под записанную фонограмму; 1891). (Прим. перев.).

40

Фрейд Зигмунд (1856-1939) - австрийский врач, психолог и психиатр, основатель психоанализа. Основные сочинения: «Толкование сновидений» (1899), «К психопатологии обыденной жизни» (1904), «Тотем и табу» (1913), «Лекции по введению в психоанализ» (1917), «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Психология масс и анализ Я» (1921), «Я и Оно» (1923), «Будущее одной иллюзии» (1927). (Прим. перев.).

41

Гэгель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.2. Философия природы. М.: Мысль, 1975. § 247. С. 28. (Прим. перев.).

42

«Непосредственно конкретное есть именно множество свойств, внеположных и более или менее безразличных друг к другу, вследствие чего именно простая для себя сущая субъективность также равнодушна к этому множеству свойств и предоставляет его внешнему, следовательно, случайному определению. В том-то и состоит бессилие природы, что она оставляет определения понятия лишь абстрактными и отдает разработку особенного внешним определяющим моментам» (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. М.: Мысль, 1974. § 250. С. 37). «Это бессилие природы сохранить понятие в его конкретных осуществлениях является причиной трудности, а во многих областях прямо невозможности найти путем опытного рассмотрения твердые отличительные признаки классов и порядков». (Там же. С.38). (Прим. перев.).

43

«Так положительное... вступает в свои права как нечто случайное и произвольное» (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М.: Мысль, 1977. С. 345. § 529). «Но положительное, взятое отдельно, лишено смысла, а оно непременно соотнесено с отрицательным». (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Ч. 1. Логика. М.; Л.: ГИЗ, 1929. С. 190. § 111). (Прим. перев.).

44

Так, в завершении «Энциклопедии философских наук» дух и природа в их целом предстают как формы обнаружения разума, на которые саморазделяется в суждении идея. В философии же как моменте умозаключения происходит соединение моментов идеи таким образом, «что природа предмета - понятие - есть именно то, что движется вперед и развивается, и что это движение есть в такой же мере и деятельность познания - вечная в себе и для себя сущая идея, вечно себя проявляющая в действии, себя порождающая и собой наслаждающаяся как абсолютный дух» (Гегель Г.Б.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М.: Мысль, 1977. С. 407. § 577). Идея у Гегеля есть, таким образом, во всяком случае нечто конститутивное, и даже: единственная подлинная конститутивность существования. (Прим. перев.).

45

«Итак, я утверждаю, что трансцендентальные идеи никогда не имеют конститутивного применения, благодаря которому были бы даны понятия известных предметов... Но зато они имеют превосходное и неизбежно регулятивное применение, состоящее в том, что они устремляют рассудок к известной цели, ввиду которой линии направления (Richtungslinien) всех его правил сходятся в одной точке, и, хотя эта точка есть только идея (focus imaginarius), т.е. точка, из которой понятия рассудка в действительности вовсе не исходят (wirklich nicht ausgehen), так как она находится совершенно вне границ возможного опыта, тем не менее она служит для того, чтобы сообщить им величайшее единство наряду с величайшим расширением» (Кант И. Критика чистого разума. М.: Наука, 1998. С. 496 (В672)). Ср.: «Понятия разума ... суть только идеи, и, конечно, для них нет предмета ни в каком опыте, однако это не значит, что они обозначают предмет, вымышленный [воображением] и в то же время считаемый возможным. Они мыслятся только проблематически, для того чтобы можно было обосновать в отношении к ним (как эвристическим фикциям) регулятивные принципы систематического применения рассудка в области опыта» (Там же. С. 573 (В799)). (Прим. перев.).

46

Идея практического разума, по Канту, может быть «дана в конкретной действительности, хотя, правда, лишь отчасти; ... она есть необходимое условие всякого практического применения разума», поскольку «в практическом применении рассудка задача всегда состоит в деятельности согласно правилам» (Кант И. Критика чистого разума. М.: Наука, 1998. С. 305 (В384-385)). Практическая идея есть, таким образом, верховное правило употребления разума в области деятельности, как основания определения воли. В идее практического разума, как доброй воли, «чистый разум обнаруживает даже свою причинность», и мудрость есть «идея необходимого единства всех возможных целей» (Там же.). (Прим. перев.).