Традиция и Европа

Точку зрения Генона можно вкратце изложить так: инициация состоит в преодолении человеческой обусловленности и активном участии в высших состояниях существа; она невозможна, если индивид вынужден достигать её совершенно самостоятельно. Это могло происходить в изначальные времена, когда человеческий тип сильно отличался от теперешнего; сегодня же необходимо внешнее воздействие, т. е. передача «духовного влияния» получателю. Эта передача совершается ритуально при помощи вступления в регулярную инициатическую организацию. Таково фундаментальное требование, без выполнения которого, по Генону, истинной инициации не существует. Без выполнения этого требования может существовать только пустая пародия на инициацию («псевдоинициация»). «Регулярность» инициации лежит в соединении, напрямую или через другие центры, с высшим и уникальным центром; более того, это соединение, уходя по непрерывной цепочке передачи, продолжающееся во времени при помощи её истинных представителей, исходит от «примордиальной (изначальной) традиции». Чтобы передача духовного влияния, обуславливающая инициатическое развитие, была реальной, существенно, чтобы необходимые ритуалы выполнялись тем, кто регулярно назначен для выполнения этой функции; и неважно, понимает ли он суть ритуалов или нет, верит ли он в их эффективность или нет. Даже если это не так, цепь не прерывается, и инициатическая организация не прекращает быть «регулярной» и всё ещё может инициировать, даже если она состоит только из «виртуально инициированных», лишённых подлинного знания. Как известно, схожие взгляды на священническое посвящение в духовный сан (рукоположение) и на эффективность регулярно выполняемых обрядов имеет церковь.

Что касается получателя, то для передачи «духовных влияний» он также должен иметь свою квалификацию. Эта квалификация лежит как в физическом плане, в смысле отсутствия определённых физических дефектов, которые считаются знаками связанных с ними отрицательных внутренних предрасположенностей, и в определенной умственной («спекулятивной») подготовке, присутствии определённого стремления — или, как мы бы сказали, призвания. Говоря в общем, состояние дисгармонии и неустойчивости означает непригодность для инициации. С передачей «духовных влияний» человек становится «виртуально инициированным»; происходит внутреннее изменение, которое, как и членство в организации, с которой он теперь связан, будет неотъемлемым, будет существовать вечно; однако настоящая инициация требует активной, «действенной» работы по актуализации, которую нужно совершить самому и которую не сможет сделать ни один мастер (при условии, что существуют разные степени инициации, это верно, по всей вероятности, для каждого уровня). Представители инициатических организаций могут только направлять и контролировать, а также поддерживать развитие и предотвращать возможные отклонения. Связь с высшими состояниями существа, устанавливаемая с передачей духовных влияний, не обязана быть сознательной, чтобы быть реальной.

Можно заметить здесь несколько отдельных тезисов. Во–первых, Генон проводит чёткое различие между мистицизмом иинициацией на основе того, что мистик не является «активным» в своих опытах и часто не имеет способности интерпретировать их адекватно — и особенно потому, что он изолирован, и тем самым не выполняется фундаментальное требование инициации— связь с «центром» и с «цепью». Во–вторых, Генон отрицает любую возможность — как он это называет — «идеальной» связи с традицией, т. е. связи, созданной без помощи вышеупомянутого ритуального пути — посредством контакта с живыми, существующими, присутствующими и уполномоченными представителями этой традиции. И, наконец, таким же образом исключается и «спонтанная» инициация, потому что она в какой–то степени эквивалентна рождению без родителей, развитию растения без предварительной посадки семян, что, в свою очередь, относится к другим деревьям, рождающим одно другое.

Такова, вкратце, геноновская схема «инициатической регулярности». Давайте решим, как мы должны её оценить.

К самой схеме как таковой может и не быть особых претензий. Она именно такова, учитывая действительную ситуацию, существующую для большинства тех, на кого направлены работы Генона — для них она кажется лишь абстрактной схемой. С ней можно согласиться, но когда после этого спрашиваешь себя, как же достигнуть той точки, в которой можно получить инициацию, Генон не проливает особого света на этот вопрос; вовсе нет! Собственно говоря, он утверждает, что он только хочет объяснить понятие истинной инициации; что касается практической проблемы, т. е., указаний, куда идти и, вкратце, конкретной ориентации, то это — как он утверждает — не его дело и не может никоим образом быть частью его задач.

Таким образом, индивид, слышащий, как Генон всё время говорит об «инициатических организациях», как если бы их можно было найти на каждом углу, если он хочет действовать, а не просто иметь доктринальное прояснение, находится перед закрытой дверью — по крайней мере, постольку, поскольку схема «регулярной инициации» является действительно абсолютной и единственной.

Естественно, мы имеем в виду человека Запада. На Востоке —от Аравии до Китая — до сих пор, определённо, существуют некоторые центры, хранящие достаточно характеристик, указанных Геноном. Но в реальности их можно не принимать в расчёт, даже если кто–то решит отправиться туда для получения регулярной и аутентичной инициации. Чтобы сделать это, он должен быть настолько удачлив, чтобы войти в контакт с центрами, так сказать, абсолютной сверхтрадиционной чистоты, потому что в противном случае он будет иметь дело с инициациями, чья юрисдикция (как признаёт и Генон) не выходит за рамки определённой религии, не являющейся нашей. И эту проблему нельзя решить «обращением», так как в неё входят комплексные психические, скрытые, расовые, атавистические факторы особых форм культа и теологии, и даже фактор ментальности и самого языка. Это было бы пересадкой самого себя в другое психическое и духовное окружение. Определённо, для большинства это не является выходом из положения, и этого нельзя достичь одним лишь путешествием.

Если же вместо этого обратиться к традиции, господствующей на Западе, то это ни к чему не приведет, потому что христианство — это традиция, лишённая своей высшей, эзотерической и инициатической части. «Христианская инициация» на самом деле является чистым плодом воображения. В традиционном христианстве — т. е. в католицизме — не существует инициатической иерархии; здесь перспективы ограничены мистическим развитием на харизматической основе по личной инициативе. Только случайно какой–нибудь мистик иногда поднимается на метафизический план своим неповторимым способом.

Если после признания всего этого мы всё ещё чего–то ищем, то прочитанное нами у Генона не так уж приятно. Он признаёт как факт, что те единственные инициатические организации, существующие сегодня в западном мире, достигли стадии разложения, и остались только определённые «следы, не понимаемые теми, кто их хранит». Он добавляет, ещё больше запутывая нас, про опасности, вытекающие из безусловного принятия абстрактной схемы «инициатической регулярности».

Здесь мы можем только выразить наше ясное несогласие по двум вопросам. Первый из них — это возможность получения чего–то подобного настоящей инициации даже в деградировавших организациях. Продолжение передачи «духовных влияний», как мы полагаем, в противоположность взглядам Генона, является крайне иллюзорным, если достойных и сознательных представителей данной цепи более не существует и передача становится механической. Возможность того, что настоящие духовные влияния в таких случаях «извлекаются», на самом деле существует, так что то, что остаётся и передаётся — это только что–то деградировавшее, чисто «психическое», возможно, даже открытое тёмным силам, поэтому вступление в такую организацию для тех, кто действительно стремится к трансценденции, часто становится больше опасностью, нежели помощью. Генон, кажется, так не думает: он полагает, что если сохраняется внешняя непрерывность ритуала, то можно получить то, что он называет «виртуальной инициацией».