Проблемы этологии

Совсем иначе поступали врановые птицы. Например, ворона по кличке Варя долго и упорно искала корм не только в месте его исчезновения, но и дальше вдоль коридора и в противоположном конце, где кормушка вновь появляется на свет божий. Вот протокольная запись ее поведения:

Задачу поиска корма врановым птицам облегчили тем, что посередине коридора оставили небольшую щель, через которую птица хотя и на миг, но могла увидеть проходящий мимо корм. Сейчас же экстраполяция у птиц улучшилась: заметив мелькнувший в щели корм, они бежали к концу коридора и ожидали здесь появления кормушки. Дождавшись, ели его.

Кролики вели себя примерно как куры. А это означает, что до интеллектуального уровня ворон и сорок им далеко.

Иерархия и территориальный императив

Ранги у животных

Японские биологи изучали жизнь макак, которые местами еще уцелели на их островах. Методы у них были те же, что и у других этологов: по разным приметам запомнить «в лицо» всех обезьян, пронумеровать их и следить за поведением каждой. Исследователи расписали время дежурств и все, что видели и слышали, записывали в журнал и на магнитофон. И так восемь лет подряд — день за днем, час за часом.

И вот что узнали ученые: у обезьян есть ранги!

Одна стая макак жила на горе Такасакияма, «отрезанной от мира с трех сторон морем, а с четвертой — горными хребтами». На горе этой обезьяны сидели и ходили не как попало, а в строгом порядке и в зависимости от «чина» каждой обезьяны. В центре всегда были самцы и самки самого высокого ранга. Только малышам разрешалось здесь играть.

На Такасакияме жили шестнадцать взрослых самцов, но лишь шестеро из них, «самые крупные и сильные», владели прерогативами столь высокими, что могли гулять «по центру». Всем другим вход был воспрещен. Они, тоже строго по чину, «прозябали» в провинции, то есть с краю, располагаясь кругами со всех сторон привилегированного центра.

Порядок был такой: первую круговую орбиту, ближайшую к вожакам в середке, занимали самки более низкого ранга. А вторую за ней — молодые и слабые самцы. Только совсем молоденьким обезьянкам разрешалось переходить как угодно границы всех рангов, «и они широко использовали эту возможность».

Вечером обезьяны идут спать. В авангарде дозор молодых самцов, затем вожаки, с ними самки высшего разряда с детенышами. Как только покинут они свою центральную резиденцию на холме, туда уже без страха приходят подчиненные им самцы и уводят самок чином пониже. Процессию замыкает молодежь, которая обычно задерживается, чтобы порезвиться у «трона» вождей, в сопровождении отряда молодых взрослых самцов.

Утром обезьяний караван возвращается на гору и располагается, так сказать, концентрически, распределяя места строго по сферам влияния.

В этой обезьяньей иерархии интересно не то, что есть вожаки и подчиненные, а то, что подчинение соблюдается последовательно и без исключения сверху донизу. Буквально каждому животному точно определено его место в стае, которое, если внимательно к нему присмотреться, можно обозначить порядковым номером или буквами алфавита, от первой до последней, что часто и делают наблюдатели.

Открытие это, вначале его многие оспаривали, сделано было недавно. И когда попытались исследовать детальнее, неожиданно выяснилось, что иерархия и ранги, иначе это и назвать нельзя, существуют почти у всех животных, которых брали под наблюдение (довольно беспорядочно, переходя от обезьян к курам, от кур к волкам, от волков к сверчкам, от сверчков к оленям, от оленей к мышам, от мышей к коровам и шмелям, а от тех к треске и дальше в этом роде). В каждой стае, и не только в стае, есть животное № 1, 2, 3 и так дальше. Причем соподчинение устанавливают между собой и самцы и самки. А иногда даже и детеныши (например, у кур).

Среди цыплят есть свой цыпленок-«генерал», который всех клюет, а его никто. (Это установили, точно подсчитав все раздаваемые направо и налево удары клювом на птичьем дворе.)

Есть и «полковник», и «подполковник», и так дальше, до рядового, которому живется хуже всех, так как все отовсюду его гонят и клюют, а он все терпит, подобно стоику, у которого, кроме сомнительной философии, ничего нет. Молодые петушки выясняют свои отношения, кто кого главнее, примерно к седьмой неделе после появления на свет из яйца, а курочки чуть позже — к девятой.

Когда цыплята подрастут, могут и поменяться рангами: ведь силы и опыт набирают они неравномерно, кто больше, а кто меньше. Но ранги у них остаются.

Курица № 1 ходит по двору как царица. Голову держит высоко. Ноги ставит прямо, с достоинством. А другие куры изъявляют ей свою покорность. Когда она пожелает их клюнуть, без сопротивления приседают и опускают крылья. Сразу видно: подчиняются. А переведите курицу № 1 в другой двор, она там может оказаться и номером два, и номером пять и еще похуже. И сразу гордая осанка сменится на подобострастную.

Одна курица, побывав в пяти разных куриных компаниях, занимала там места: 1, 5, 1, 5 и 6. А другая, которая у себя на дворе была № 2, на других четырех дворах, куда ее переводили, стала № 6, опять № 2, потом № 4 и 7.

Достаточно курице в каждой группе бывать ежедневно по часу, ее тут не забудут и без ссор и драк сохранят за ней то место, которое у нее было вначале (в каждой группе свое!). «Как объяснить все это?» — спрашивает Реми Шовен, который лучше многих других изучил иерархию у животных. И отвечает: «На этот вопрос пока нет ответа».

Когда по разным дырам и щелям под полом бежит самая главная мышь, все дорогу ей уступают. Крупу и всякую провизию, до которой мыши доберутся, она первая хватает. Всех мышей кусает направо и налево, и те терпят. Даже встают на задние лапки и покорно подставляют ей живот — самое больное место.

А стоит главной мыши кому-нибудь хоть раз уступить, сейчас же «генералом» будет другая, самая сильная мышь (правда, первое время она на всякий случай держится подальше от норки разжалованного «генерала»).

Хуже всех, как и у цыплят, живется мышке номер последний. Ее все кусают и иногда до смерти. А если и не забьют, все равно ей не сладко. От голода погибнет: ведь есть ей приходится украдкой, когда все другие наедятся.

И у коров, которых пастух выгоняет утром на луг, есть «главные» и «подчиненные». Если коровы лижут друг другу плечи, значит, они близки по рангам (разница между ними обычно в три ранга). Коровы, далекие «по чину», как бы не существуют друг для друга.

И у оленей есть ранги. Наверное, у всех животных, которые живут стадами. Да и не только стадами…

Открыли ранги даже у сверчков. Не у тех, что по ночам за печкой трещат. А у полевых. Встретятся где-нибудь два сверчка, сразу затеют драку: сцепятся усиками и давай толкаться. Если один сверчок ниже рангом, он особенно и не сопротивляется: скорее удирает поближе к своему дому. Там он хозяин.

А встретятся сверчки близких рангов, сверчок номер один, например, и сверчок номер два, начинается драка уж не на шутку.

Чем сильнее и больше сверчок, тем он главнее. Ученые, которые изучали сверчков, делали с ними разные опыты. Замазывали, например, самому главному сверчку глаза лаком, чтобы ничего не видел. Обрезали усики, чтобы нечем было драться. Вешали на грудь маленькую картонку, чтобы его труднее было узнать.

Все равно все сверчки его боялись и уступали дорогу.

Но однажды случайно у сверчка-«генерала» обрубки усиков обломились до самого основания. Стал он совсем безусый. А видно, «генералы» у сверчков без усов не бывают. И сразу все сверчки перестали бояться безусого. Другой сверчок в этом округе стал самым главным.