В сибирь за мамонтом. Очерки из путешествия в Северо-Восточную Сибирь

Этот передовой казак должен был опередить нас на неделю, а мы не спеша заканчивали сборы. Мы запаслись чаем, сахаром, солью, кое-какими консервами. Накупили всякой всячины для подарков туземцам и для обмена. Мужчинам предназначались якутские ножи, порох, свинец, трубки и табак. Женщинам — чай, сахар, цветные бусы, пестрые шелка и иголки.

В областном казначействе мы разменяли несколько тысяч рублей на золото и на новенькое серебро. Туземцы не принимали бумажных денег, но как дети радовались при виде блестящих серебряных монет.

В течение почти трехнедельного пребывания в Якутске мы вполне успели осмотреть его немногочисленные достопримечательности. Каменных зданий в Якутске, за исключением складов, нет. По обе стороны немощеных улиц тянутся небольшие деревянные домики. Для пешеходов имеются деревянные помосты.

Повсюду большое количество бродячих собак и коршунов (Milvus ater). Гнездясь на всех более или менее возвышенных постройках, коршуны сотнями летают над городом и, вместе с собаками, уничтожают выбрасываемые жителями отбросы.

Город широко раскинут, так как каждый якутский дом имеет обширный двор, отделенный от улицы досчатым забором.

Для разъездов я пользовался услугами одного и того же извозчика, с которым подружился на второй же день моего прибытия в Якутск.

К моему удивлению этот извозчик оказался одним из немецких колонистов Поволжья. Он рассказал мне о всех своих злоключениях, о том, как он просидел два года в тюрьме и затем был отправлен в ссылку в Сибирь. С трогательным постоянством поджидал этот земляк моего утреннего выхода из гостиницы. Ему явно доставляло большое удовольствие беседовать со мною на родном языке.

Рис. 9. Якутская «казачья крепость».

Среди якутских зданий обращала на себя внимание казачья крепость, выстроенная в 1621—1623 гг. В 1901 году она еще существовала, но во время революции была разрушена, и остатки ее были употреблены в качестве топлива.

Башни ее были построены из мощных стволов лиственниц. Простояв почти триста лет, они были еще очень прочны. Построена она была казаками, спустившимися вниз по Лене на плотах и подчинивших якутов в начале семнадцатого века.

Недалеко от гостиницы находился обширный гостиный двор. Якутск — центральный рынок северной пушнины и ископаемой „слоновой кости”. Якутский базар, благодаря летнему времени, был похож на восточный базар, так как местные ремесленники работали здесь под открытым небом. Я купил себе на память различные резные вещицы, сделанные из бивней мамонта. Тут были ящички, гребешки, ножи для разрезания бумаги, мундштуки и трубки.

Здесь же можно было купить оригинальный ковер из белых и черных конских волос, сплетенный в виде шахматной доски.

Замечательны своей непромокаемостью якутские сапоги на мягких подошвах, сделанные из конской кожи. Якуты называют их „сари”. Очень хороши серебряные и кузнечные изделия якутов. Из березовой коры они изготовляют всевозможные сосуды с очень красивыми узорами. Коротко говоря, якуты — чрезвычайно способный народ, имеющий все шансы к дальнейшему развитию.

Якуты или сохолары (люди), как они сами себя называют, являются смешанной тюркско-монгольской народностью. До начала четырнадцатого столетия они населяли местности, расположенные на восток от Байкальского озера. Пришедшие с востока монгольские полчища оттеснили их к северу.

В южной части области якуты ведут оседлый образ жизни, все больше и больше занимаются земледелием. Лишь на севере от Оленека до Колымы и вверх до Ледовитого океана они остались полукочевниками. Летом они переселяются там из своей прочно построенной зимней юрты в летнюю, расположенную обычно у какого-нибудь озера, где имеется достаточно подножного корма для оленьих стад, коров и лошадиных табунов.

В противовес большинству туземцев Северо-восточной Сибири якуты не вымирают. Численность их непрерывно возрастает, достигая в настоящее время трехсот тысяч человек. Они обладают замечательной способностью ассимилировать другие народности. Не только другие северо-восточные племена Сибири, но даже и русские поселенцы нередко перенимают их язык, нравы и своеобразную культуру.

В Якутском музее мне удалось познакомиться с произведениями старинной якутской культуры. Коллекции его являются интересными образцами туземной промышленности и местных кустарных изделий.

Еще больший интерес вызвали во мне ценнейшие геологические и палеонтологические экспонаты того же музея.

За неделю до нашего отъезда прибыл в Якутск лорд Клиффорд. Ему удалось поохотиться на верхней Лене и убить великолепного лося. Лорд снова возобновил свою просьбу — позволить ему ехать с экспедицией. Руководитель нашей экспедицией, Герц, ответил отказом на том основании, что нам самим едва-едва хватало лошадей для путешествия в Колымск. Англичанин, однако, не успокоился и попытался иным путем достигнуть своей цели. Жена полицмейстера получила роскошные подарки. Ее супругу были обещаны восемьсот рублей для „якутских бедных”. Этим путем Клиффорд думал добиться того, чтобы ему дали лошадей еще до нашего выезда из Якутска.

Мы об этом узнали. Герц обратил внимание губернатора на то, что если лорду действительно удастся выехать раньше нас но направлению к Верхоянску, нашему транспорту грозит опасность задержаться в дороге из-за недостатка лошадей. Поэтому губернатор просто-напросто запретил Клиффорду ехать в Верхоянск, ссылаясь на действительно существовавшее тогда правительственное предписание, по которому иностранцам было строжайше воспрещено посещать места ссылки, расположенные севернее Якутска. Его „лордству” пришлось отказаться от поездки в Верхоянск. Разгневанный отправился он с ближайшим же пароходом на нижнюю Лену, где занялся охотой на северных оленей и диких баранов.

Мы договорились с владельцем маленького торгового парохода, что он довезет нас до станции Тандинской у реки Алдана, и двадцатого июня „Михаил” снялся с якоря.

XII. ПО УЩЕЛЬЯМ, ЛЕСАМ И БОЛОТАМ

За Якутском Лена достигает десяти километров ширины. Фарватер проходит между многочисленными островками. Без лоцмана здесь очень легко наткнуться на мель.

Станция Тандинская находится на расстоянии ста семидесяти пяти километров выше впадения Алдана в Лену. Поездка к Тандинской продолжалась два дня. В этом месте ширина Алдана равна восьми километрам. Пятнадцатью километрами выше он суживается уже до трех километров, сохраняя эту ширину больше чем на протяжении 600 километров. Подобно Лене он в своем начале образует многочисленные острова. Благодаря ежегодно меняющимся мелям судоходство на Алдане требует большой осторожности.

Сидевший на носу нашего судна матрос от времени до времени старательно измерял глубину воды. Несмотря на это, пароход частенько плотно врезался в песок. Мы снимались с мели, давая обратный ход, после чего пытались обойти мель и пробраться дальше.

Местность, которую мы теперь проезжали, была необычайно однообразна. Мы долго пробирались меж плоских, поросших ивняком, островов. Растительность эта несла на себе явные следы половодья, по-видимому совершенно затоплявшего их весною.

Берега одеты сплошным девственным лесом. По словам капитана, в этой местности множество лосей. Во время остановки, сделанной для сбора топлива, мы убедились в том, что это сообщение нисколько не преувеличено. На берегу, в большом количестве, видны были старые и новые лосиные следы. Это были настоящие тропинки, проделанные лосями в мягкой влажной земле.

За несколько километров от станции Тандинской, по правому берегу Лены, возвышается горная цепь метров в двести вышиною. В этих местах река внезапно суживается до трех километров в ширину.

Течение становилось все быстрее. В воде виднеются вырванные с корнем стволы деревьев — работа горных потоков. Пароходик наш напоминал неуклюжую черепаху, борющуюся с бушующими водяными массами.