Там, где бродили львы

Моя беседа на эту тему с Джорджем, бесспорно, обогатила меня, ибо он был среди тех очень немногих, кто мог понять, о чем идет речь. Имея такого собеседника, я чувствовал, что могу говорить, не таясь. Поэтому я не удивился, узнав, что опыт, приобретенный Джорджем, во многом совпадает с моим собственным.

Так и не обнаружив присутствия львов, мы решили вернуться назад в Кампи-иа-Симба. Но в этот самый момент я заметил след зверя на краю дороги. Джордж затормозил, и мы вылезли из машины. Нам следовало пройти по следу и определить общее направление, в котором направились львы. Отпечатки их лап были совсем свежими, так что не оставалось сомнений в том, что они могли устроиться на день в глубокой промоине – люгга не так уж далеко отсюда. Выяснив ситуацию, мы вернулись в лагерь позавтракать. Наша экскурсия продолжалась свыше четырех часов, и жара уже давала о себе знать.

Дом Джорджа в Кампи-иа-Симба – это настоящий «зоопарк наоборот». Высокая прочная изгородь создает ощущение просторной клетки для людей, недоступной для разгуливающих на воле львов. Однако изгородь не препятствует проникновению сюда других животных, и в часы ленча все эти обитатели Коры собираются в хижине Джоржда. В ожидании подачки вокруг вас снуют всевозможные щебечущие пернатые, среди которых особенно много скворцов. Их отсвечивающее металлическим блеском черно-оранжевое оперение переливалось под лучами полуденного солнца. Проворные белки лазали там и тут по стульям и по столу. Зеленые мартышки, желтоклювые якамары и капские вороны наперебой пытались привлечь к себе внимание Джорджа. Между тем он разбрасывал всем этим попрошайкам кусочки бисквита, семена кукурузы и другие лакомства. Годами все эти животные были как бы членами семьи Джорджа и относились к нему, как к кормильцу и покровителю. Он любил их всех одинаково – бойких ящериц, щебечущих птиц и, разумеется, свое кошачье семейство. Никто не бывал обделен во время пиршества. Было очень трогательно видеть, насколько доверчиво вся эта живность относится к Джорджу. Мартышки брали пищу из его рук неторопливо и с достоинством, а белки и птицы – вполне безбоязненно, но будучи все же настороже.

Посреди всего этого бедлама повар Хамиси был занят сервировкой ужина. Этот человек, долгие годы служивший у Джорджа, был свидетелем многих его приключений – как забавных, так и достаточно опасных. Хамиси обладал хорошей выправкой и держался с большим достоинством. Здесь его считали мзее, что означает «старый уважаемый, человек». Его манеры были суровыми, но при этом, как я подозреваю, он не страдал от отсутствия здорового юмора. Хамиси за свою жизнь имел много дел с животными, и одно из его приключений чуть не закончилось трагически. Как-то он уехал навестить свое семейство и исчез надолго. Оказывается, когда он в гостях мыл своих коз на берегу реки, крокодил длиной в два с половиной метра выскочил из воды и бросился на него. Пока зверь тащил Хамиси в реку, тот громко кричал и пытался выдавить глаза своему мучителю. Крокодил ослабил хватку челюстей, выпустив жертву. Но пока Хамиси карабкался на отмель, страшилище схватило его снова. К счастью, подбежавшие сомалийские дети отвлекли внимание крокодила и прогнали его прочь.

Другим персонажем, которого трудно было не заметить во время общих трапез, был козел Лики, связанный тесными узами товарищества со старым Хамиси. Это существо скорее напоминало манерами назойливую собаку. Лики то и дело пытался присоединиться к обедающим, он лез на стол, разбрасывая при этом посуду и провизию. Когда же ему делали внушение, он в отместку принимался жевать пальмовые листья, которыми была покрыта хижина, или переплеты книг, стоящих на полках.

Этот вечер был похож на предыдущий, но обстановка казалась еще более сердечной из-за приезда Георгины. Звезды словно бриллианты сверкали в иссиня-черном небе, и все были настроены умиротворенно и мечтательно. Все мы не теряли надежды, что вот-вот должны появиться львы.

После ужина мы с Джорджем снова беседовали до поздней ночи. Я расспрашивал его о таких вещах, которые могли быть известны лишь ему одному, и он отвечал мне с дружеской готовностью. Наконец-то я мог поговорить с человеком о том, что не представляет никакого интереса для большинства людей: о телепатии, о взаимопонимании между людьми и животными и об опровергаемой обычно возможности духовного родства двух вечных конкурентов – человека и льва. Наше взаимопонимание, какого у меня прежде не бывало ни с кем из моих собеседников, основывалось на нашем общем опыте работы со львами, на общем для нас обоих эмоциональном отношении к ним и попросту на безграничной любви к этим замечательным животным. Мои давние потаенные мысли легко преображались в слова, и Джордж с первого слова понимал, что именно я хочу донести до него. Джейн, Маргот и Георгина уже давно спали, и, пока мы сидели одни в темноте, казалось, что боги мира природы прислушиваются к нашей беседе и одобрительно кивают головами.

Наступление утра положило конец нашему визиту в Кору. Мы должны были возвращаться в Найроби, а затем – в Ботсвану. Тем не менее вся компания посвятила еще несколько часов поискам львов. В том, что мы так и не нашли их, таилось какое-то важное предзнаменование. И в самом деле, мы с Джорджем решили, что мне следует вскоре вернуться в Кору и помочь ему в работе со львами. Отсутствие львов как бы символизировало их призыв ко мне издалека.

Вот с такими чувствами Джейн и я распрощались с гостеприимными хозяевами. Мы познакомились всего несколько дней назад, но дух первобытного существования во владениях Джорджа и его вера в свое дело сплотили и сроднили нас всех.

Наше долгое путешествие близилось к концу. Каждая поездка открывает мир, дает новый опыт и убеждает в правильности выбранной судьбы. Все, что я узнал, странствуя по диким уголкам Африки, нашло свое подтверждение за несколько дней пребывания в Лагере Львов. Сами эти звери, их очарование дали мне ответы на все мои вопросы. И вот передо мной лег путь, по которому с решимостью я и буду следовать до конца – просто в Африку, за львами.

ПОСТСКРИПТУМ

Многие страны Африки пришли в движение и громко заявили о себе уже после того, как я написал эту книгу. В Южной Африке наступил век новой политики, которая надолго определит судьбы этой земли и ее населения. Я очень надеюсь, что все эти коренные изменения принесут новое видение реальности и помогут жителям Южной Африки лучше понять всю необходимость защиты дикой природы. Я знаю, что будущее этих земель – в руках тех детишек, живущих среди холмов, о которых я упоминал в первой главе.

Ботсвана сегодня продолжает развиваться, усиливая деятельность по охране природы – этого самого ценного наследия прошлого. Думается, свет этих новых идей будет становиться все ярче.

Независимость пришла и в Намибию. Некоторые энтузиасты охраны природы сильно опасаются за судьбу здешних природных богатств. Но на место страха должна прийти надежда, поскольку в последние годы в черной Африке появилось гораздо больше национальных парков, чем их было во времена колониализма. Те люди, что стоят у власти в Намибии, вне всякого сомнения, понимают, насколько эти резерваты важны для всей экономики страны. Сейчас, когда ЮАР уже не контролирует территорию Намибии, здесь в ближайшем будущем могут появиться блестящие возможности для проведения сафари для тех, кто стремится попасть в нетронутые цивилизацией места.

Во время работы над этой книгой, да и позже, я почувствовал, что широкая публика стала лучше осознавать угрозу, нависшую над планетой. В Южной Африке многие, в отличие от прошлых лет, охотно откликнулись на призыв «Сохраним носорогов!». Моя знакомая, белая африканка, живущая в Дурбане, собирает денежные средства в помощь этой программе. Как-то к ней подошел ее черный соотечественник и с явным сочувствием вручил ей взнос – два ранда. Отдав деньги, человек спросил: «Действительно ли это поможет спасти носорогов?» По его щеке скатилась скупая слеза. Моя знакомая ответила: «Да, да, конечно!» – и сама при этом едва удержалась от слез. Белые и черные граждане ЮАР, бывшие так долго разделенными политически, а также культурными традициями, ныне вместе думают об африканской природе, и это говорит о том, что Африке суждено возродиться.