Карлики рождают гигантов

Малая доза не пугает, скажем, корову. Но если животное изо дня в день пьет воду из реки, куда систематически попадает порошок ДДТ, сброшенный на посевы с самолета, дело может кончиться плохо.

Вот почему медицина наложила свое вето на применение ДДТ.

Нужен был поиск нового препарата.

Легко сказать: искать. Каждые десять минут экспериментаторы планеты открывают, синтезируют, получают новое вещество. Ежегодно испытывается около 50 тысяч новых ядов. Но из многих сотен тысяч, найденных в лабораториях мира, в сельское хозяйство вошли лишь несколько сот. Примерно один препарат из 2 тысяч испытанных. И каждый препарат должен отвечать множеству требований, без которых он не имеет права получить путевку в жизнь.

Вот перечень основных свойств ядов, которые приходится изучать, прежде чем решить, целесообразно ли применять тот или иной химикат в хозяйстве.

Биологические: достаточно ли ядовит для вредных насекомых; не опасен ли для скота, птиц, пчел; не приносит ли вреда полезным растениям — ожоги, отравления.

Физические: дисперсность порошков; стабильность эмульсий и суспензий; устойчивость аэрозолей; сыпучесть; вязкость; смачиваемость; растекаемость; прилипаемость; удерживаемость; парусность.

Химические: растворимость; гигроскопичность; гидрофильность; гидрофобность; слеживаемость; стойкость к свету и переменам температуры; огнеопасность и взрывоопасность; допустимость смешения с другими препаратами и удобрениями; реакция на кислоты и щелочи; влияние на вкус и запах пищевых продуктов.

Экономическая характеристика: сумма необходимых капиталовложений; себестоимость; сырьевая база; потребности сельского хозяйства и нормы применения; экономическая эффективность применения.

И наконец, гигиенические: безвреден новый препарат (или нет) для человека.

Ясно, что каждый ядохимикат должен пройти длинный и сложный путь тщательных испытаний всех этих свойств. В США исследования и эксперименты с каждым препаратом длятся от 2 до 5 лет. На поиски и открытие нового яда тратится от 700 тысяч до полутора миллионов долларов, если не больше.

Ясно и другое. Для проверки всех качеств химиката необходима хорошо организованная кооперация ученых — химиков, физиков, биологов, энтомологов, фитопатологов, токсикологов, ветеринаров, микробиологов, врачей, биохимиков, экономистов.

Яблони в кубанских садах были спасены новым препаратом. Его создали казанские химики. Это меркаптофос, жидкость неприятного запаха, действующая не через нервную систему, а через кишечник. Меркаптофос свободно проникает в листья и стебли и разносится соком по всему растению. Отравляя сок, препарат делает яблоню ядовитой для тлей, трипсов и клещей. Яд держится около месяца, а потом разлагается в тканях растения. Плоды «отравленного» дерева совершенно безвредны. Но сам меркаптофос чрезвычайно ядовит и опасен для человека. Работая с ним, надо соблюдать особую осторожность. На небольших площадях это сделать нетрудно, а как быть, если вредитель распространился на территории целой области или даже страны?

Повышая урожай на некоторое время, побеждая врагов его на определенной территории, химические средства борьбы с сельскохозяйственными вредителями создали столько же проблем, сколько и разрешили. Обработка за обработкой яд накапливается в почве и воде. Из союзника человека он превращается в его врага, заражая пищевые продукты и кормовые травы, убивая рыб и птиц. Широкое применение того же ДДТ в конце концов нанесло чувствительный урон пчеловодству.

Наносится ущерб и экономике, ибо растут расходы на ненужное уже производство.

Почему же химические средства борьбы остаются необходимыми? Ученый ответил бы, что это объясняется упрощением экологической системы. (Экология — наука о месте обитания организмов и их взаимоотношениях с окружающей средой.)

Экологическая система представляет собой живой комплекс, относительно стабильный, включающий в себя большое разнообразие действий и видов организмов.

Если в такой системе какое-то равновесие нарушается, оно быстро восстанавливается. Скажем, ястребы и совы скопляются в необычайно больших количествах там, где много мышей. Уменьшается скопление мышей — уменьшается число этих птиц в данном районе. Словом, экологической системе природы присущ контроль над ненормальным увеличением какого-либо вида.

Вторгаясь в определенную экологическую систему, человек нарушает биологическое равновесие, ломает природный контроль.

Потенциальные вредители становятся в таких условиях действующими вредителями.

Об этом говорит история с хлопковой совкой. Невзрачная серая бабочка вполне безобидна. Не обращая на себя особого внимания, она неутомимо трудится на хлопковых плантациях, откладывая каждый день по 100 яичек. Каждое яичко — эта бомба замедленного действия. Весной, когда станет потеплее, из яичка выползет гусеница. Она грызет стебель, съедает листья, перегрызает корни, выедает семена. Гусеницы хлопковой совки могут остричь наголо посевы молодого хлопчатника. Ожиревшая куколка проникает в почву и впадает в глубокую спячку. До будущей весны, до тепла. Если весна холодная, куколка долго не просыпается. Она ждет благоприятных условий. Состояние спячки — дипаузы — у многих вредителей может длиться годами. Организм словно бы и не живет — не дышит, не ест, не развивается. Клещи иной раз находятся в дипаузе до 20 лет. И вот, когда природа создает особо благоприятные условия, вредители немедленно просыпаются и торопятся натворить побольше безобразий. Хлопковая совка успевает произвести за хорошее лето несколько поколений, основательно «заминировав» плантации. Весной мины снова взорвутся.

Энтомологи научились сравнительно точно предсказывать, какая численность вредителей ожидается в очередном году, в какие сроки появятся гусеницы новых генераций. Служба сигнализации и прогнозов в хлопковых районах сообщает химическим отрядам, когда начинать атаку на вредителя. Конные, пешие и механизированные защитники урожая окружают зараженные поля, и начинается обстрел посевов эмульсией ДДТ.

После каждой «артподготовки» на землю падают трупы гусениц. Погибают десятки еще каких-то насекомых. Каких? Это очень важно.

Заглянув под лист хлопчатника в момент химической атаки, мы сможем увидеть, что там плетет свою паутину одинокий клещик. Он живет на нижней стороне листа, посасывая из него соки. Паутинный клещик обижен природой и врагами. За его счет существует 19 видов хищных и паразитических членистоногих. Они и не дают ему развернуться. Но вот всех его врагов химия смела с лица земли. А паутинный клещик уцелел!

Неприметный ранее карлик вырос в чудовищную силу. Он стал главным врагом хлопчатника, перекинулся на бахчи, горох, сою. Только меркаптофос приостановил его нашествие.

Но и это сильнодействующее средство не может удовлетворить нас до конца. Работая с фосфорорганическими препаратами, человек должен себя тщательно обезопасить — вооружиться противогазом, защитными очками, противоядной одеждой. Это и хлопотно и много дороже. Выход? Надо искать, создавать новые препараты. Значит, опять затраты, опять повторение пройденного.

Нет ли пути попроще? И понадежнее?

Химия всесильна. Она создает вещества по заказу, кормит, одевает, лечит человека.

Химия бессильна. Она не может иной раз защитить плоды наших трудов и нас самих от ничтожных карликов.

Леса южной Киргизии уникальны. Отроги гор на огромной площади покрыты грецким орехом, алычой, миндалем, боярышником. Плоды дикой яблони в этих местах не уступают по величине и по вкусу культурным сортам. Урожай орехоплодовых лесов исчисляется тысячами тонн. И миллионами рублей исчисляются потери урожая. Виновник — яблоневая моль. Она поедает листья и ослабляет деревья. Попытки использовать химический метод борьбы оказались неудачными. Моль осталась живой. Гибли полезные насекомые и появлялись новые вредители. Горы есть горы. Труднодоступный рельеф местности, бездорожье, обилие дождей весной — все затрудняет применение ядохимикатов. Но у моли есть естественные враги — в лесах Киргизии их 69 видов. Может быть, попытаться привлечь их на свою сторону? И это не удалось. В силу разных причин ни один из паразитов моли не способен стать ее грозным врагом. И все же остановились на биологическом методе борьбы.