Туннель Эго

В первой главе я ограничусь обсуждением феномена сознательного переживания и изложу более подробно то, почему именно оно — исключительно внутреннее. Мы рассмотрим важный вопрос: Как может всё это происходить в мозгу и, в то же самое время, порождать устойчивое переживание жизни в действительности, которая переживается как внешняя действительность? Мы хотим понять, как возможно то, что финский философ и нейробиолог Antti Revonsuo обозначает термином «вне-мозговое переживание»: переживание, которое у вас всё время имеется, даже сейчас, когда вы читаете книгу. Устойчивое переживание того, что вы не в туннеле — наиболее замечательная черта человеческого сознания. У вас оно будет присутствовать даже во время вне-телесного опыта.

Сконцентрироваться на изучении сознания, как такового — значит иметь ввиду феноменальное содержимое собственных умственных представлений, а именно, то, как они переживаются в перспективе от первого лица, то есть, каково это для вас — иметь эти переживания (субъективно, частно, внутренне). К примеру, преобладающим феноменальным содержимым при наблюдении красной розы является качество красноты само по себе. В сознательном переживании запаха смеси амбра и сандала, феноменальным содержимым является то грубое субъективное качество «амбровости» и «сандаловости», невыразимые и явно простые. В переживании эмоции, скажем, счастья и расслабленности, феноменальным содержимым будет чувство само по себе, а не то, к чему оно относится.

Все свидетельства сейчас указывают на вывод о том, что феноменальное содержимое определено локально, причём, вовсе не окружающей средой, но исключительно внутренними свойствами мозга. Более того, релевантные свойства остаются теми же самыми вне зависимости от того, находится ли красная роза сейчас перед вами или вы просто воображаете её или видите во сне. Для субъективного переживания сандала-и-амбра нет необходимости в благовониях, равно как и нос не является необходимым; в принципе, оно также может быть извлечено стимуляцией ваших обонятельных клубочков в обонятельной луковице. Обонятельные клубочки (их около двух тысяч) принимают входные данные от ваших обонятельных рецепторных клеток того или иного типа. Если унифицированное чувственное качество запаха сандалового дерева и амбра обычно активирует обонятельные рецепторные клетки типов 18, 93, 143 и 211 в вашем носу, тогда можно ожидать, что мы получим то же самое сознательное переживание, полностью идентичный запах, посредством электродной стимуляции соответствующих обонятельных клубочков.

Вопрос в том, какой набор нейронных свойств является минимально достаточным? Могли бы мы избирательно извлекать идентичный феномен с ещё меньшими усилиями, возможно, воздействуя на другой участок мозга? Большинство нейробиологов, а может быть, заодно и большинство философов, оветило бы да: Активируйте минимальный нейронный коррелят данного сознательного переживания, и вы получите само сознательное переживание.

Та же общая идея применима и к более сложным состояниям: Их феноменальное содержимое в точности является тем аспектом состояния (скажем, счастье плюс релаксация), которое не только возникает естественным образом в повседневных ситуациях, но также может быть вызвано психоактивным веществом, или, пускай даже, включено злым нейробиологом, который экспериментирует над живым мозгом в цистерне. Проблема сознания занимается субъективными переживаниями, структурой нашей внутренней жизни, но не знанием об окружающем мире.

Туннель Эго можно понимать как сложное свойство глобального нейронного коррелята сознания (НКС, в оригинале NCC, neural correlate of consciousness — прим. перев.). НКС представляет собой набор нейрофункциональных свойств в вашем мозгу, достаточный для поставки сознательного переживания. Есть один специфический НКС для красноты воспринимаемой вами розы, и есть другой НКС для объекта восприятия (то есть, для розы, как целого), а также и другие, служащие основой для аккомпановок чувствами счастья и расслабленности. Но есть ещё и глобальный НКС, то есть, намного больший набор нейронных свойств, лежащих в основе сознания, как целого, поддерживающих вашу опытную модель мира, тотально всё, что вы субъективно чувствуете. Непрерывный поток информации в этом глобальном НКС — это то, что создаёт туннель, мир, в котором вы живёте вашу сознательную жизнь.

Но кто этот «вы»? В начале этой книги я сделал заявление, что у нас никогда не будет истинно удовлетворительной всеобъемлющей научной теории человеческого ума, если мы не разрешим ядро проблемы. Если мы хотим всё расставить по местам, если хотим понять общую картину, тогда этот вызов для нас. Почему сознание является субъективным? Наиболее важный вопрос, на который я ищу ответ — это почему сознательный мир-модель почти неизменно имеет центр: меня, Эго, переживающую самость. Чем именно является самость, которая испытывает иллюзию резиновой руки? Чем именно является то, что, как кажется, покидает физическое тело во время ВТО? Чем именно является тот, кто сейчас читает эти строки?

Туннель Эго это туннель сознания, который развил дополнительное свойство — способность создавать устойчивую перспективу от первого лица, субъективный взгляд на мир. Это туннель сознания плюс видимая самость. Вот вызов: Если нам нужна полная картина, мы должны знать, как возникает истинное чувство самости. Мы должны будем объяснить наше переживание самих себя как чувствующих тактильные ощущения в резиновой руке, самих себя, как понимающих эти предложения, которые вы сейчас читаете. Это истинное сознательное чувство самости является самой коренной формой внутренней перспективы, гораздо более глубокой, чем просто бытие «в мозге» или «в симулированном мире в мозгу». Эта нетривиальная форма внутренней перспективы и есть то, чему посвящена эта книга.

Часть первая

Проблема сознания

Глава первая

Видимость мира

Сознание это видимость мира. Сущность феномена сознательного переживания заключается в том, что единственная и унифицированная действительность начинает присутствовать: Если вы в сознании, тогда мир является вам. Это так и в состоянии сна, и в состоянии бодрствования. Хотя, во время глубокого сна без сновидений, ничего подобного не происходит, но наоборот: Тот факт, что действительность существует и что вы присутствуете в ней, непостижим для вас; вы даже не знаете о том, что существуете.

Сознание это очень специфический феномен, так как оно является частью мира и содержит его в себе в то же самое время. Все наши данные указывают на то, что сознание является частью физической вселенной и представляет собой развивающийся биологический феномен. Сознательное переживание, однако, есть нечто большее, чем физика плюс биология, нечто большее, чем фантастически сложный танцующий паттерн нейронных разрядов в мозгу. То, что ставит человеческое сознание отдельно от любого другого биологически эволюционировавшего феномена, так это то, что оно внутри самого себя показывает действительность. Оно создаёт внутренность; процесс жизни становится осведомлённым о самом себе.

Судя по доступным данным по мозгам животных и продолжительности эволюции, видимость миров в биологических нервных системах — это один из последних (по времени возникновения) феноменов, возраст которого составляет лишь несколько миллионов лет. В эволюции Дарвина, ранняя форма сознания должна была возникнуть около 200 миллионов лет тому назад в примитивной коре головного мозга млекопитающих, предоставляя им телесно воплощённую осведомлённость и чувства окружающего мира, которые направляют их поведение. Я интуитивно догадываюсь, что птицы, рептилии и рыбы уже давно располагают неким видом осознанности. В любом случае, животное, которое не умеет делать выводы или не умеет говорить на языке, всё-таки может иметь прозрачные феноменальные состояния, а это ведь и есть всё необходимое для того, что появилось сознательное видение мира. Такие известные исследователи сознания и теоретические нейробиологи, как Anil Seth, Bernard Baars и D. B. Edelman установили семнадцать критериев мозговых структур, обслуживающих сознание; свидетельств существования таких структур не только у млекопитающих, но также у птиц и, потенциально, у осьминогов, предостаточно. Эмпирические свидетельства сознания у животных уже не могут вызывать никакого сомнения. Как и мы сами, животные являются наивными реалистами, и если у них, к примеру, есть способность различать цвета, то вполне допустимо, что цвета видятся им так же непосредственно и определенно, как и в нашем собственном случае. Однако, занимая философскую позицию, мы не можем этого знать на самом деле. Это вопросы такого рода, за которые мы можем взяться лишь тогда, когда построим удовлетворительную теорию сознания.