Морские львы и котики

III. Компромиссный вариант модели, исходя из наличия сегодняшних экваториальных барьеров и барьеров, привязывающих к окрестностям лежбища, вместе с наличием плейстоценовых перемен в уровне океана и распределении климатов, понуждающих отариид к перемещениям со старых лежбищ и открывающих на время какое-то число ворот в экваториальных барьерах, должен также с неизбежностью рисовать картину расселения ушастых тюленей, отличную от сегодняшнего. В пределах модели возможны варианты, приближающие ее либо к модели I, либо к модели II, но в любом случае остается взаимодействие идущих, помимо человека, событий и человеческого вклада.

После миоценовых перетрясок и выхода последних, еще не известных по предыдущим листам геологической летописи семейств млекопитающих из небытия наступает, по-видимому, какая-то стабилизация в распределении ролей в системе и мест на поверхности земного шара. Климатическая ситуация и уровень океана, вероятно, сравнимы с современными. Отарииды, по крайней мере в Пацифике, преодолели экватор (есть находки в Перу с датировкой 5 млн лет). Если они заселяли и берега Антарктиды, на них должно было произвести впечатление и сдвинуть с насиженных мест образование сплошного антарктического панциря 5–7 млн лет назад. Если же не заселяли, то непонятно, что отгораживало Антарктику от побережья нынешнего Перу. Сейчас из отложений этого времени известны богатые захоронения морских зверей (кроме калифорнийских находок) из Южной Африки, Европы и атлантического побережья Северной Америки. Но в них во всех при большом разнообразии сирен, китообразных и настоящих тюленей нет никаких следов ушастых тюленей, что можно либо списать на неполноту летописи, либо на неизвестные барьеры, которые, соответственно, надо изобретать.

В то же время правдоподобной представляется картина широкого расселения тех групп млекопитающих, которые сегодня рассматриваются как приуроченные самой своей конструкцией к одной климатической зоне (так, носороги, сирены, хоботные, крупные пантеры, быки широко расселены вне сегодняшних ареалов соответствующих групп) с одновременным существованием высоко эндемичных островных фаун, замкнутых территорией своего островка или архипелага и давших миру поразительных и разнообразных нелетающих птиц (бескрылая гагарка и разнообразные пастушки атлантических островов, дронты и эпиорнисы островов Индийского океана; нелетающие гуси, бакланы, ибисы и нелетающие птицы Новой Зеландии в Тихом океане).

Небезразличные для судьбы ушастых тюленей Южная Америка, Антарктида (пока ее совсем не прикрыла ледяная шапка) и Австралия дают своим обитателям больше свободы, чем океанские острова, но меньше, чем громадные полигоны материков Северного полушария. Кстати, одно время всплывала идея определить отариид в уроженцы Антарктиды, но потом заглохла из-за отсутствия надежных доводов.

Третий независимый мир, заполняющий пространство между большими и маленькими кусочками суши и населенный не вовлеченными в сухопутные проблемы китообразными, как будто все-таки достаточно един (родня белух и нарвалов — у центральноамериканских берегов, а родня лаплатских речных дельфинов — у калифорнийских) последние 10 миллионов лет, судя по анализу Л. Барнса наличных находок.

Получается, что роль связок между независимыми ойкуменами приходится на летающих птиц, морских черепах да ластоногих. К этой же роли связки отдельных частей воедино история подводит, наконец, и одну из форм гоминид, хотя когда именно человек получил возможность преодолевать океанские преграды, не вполне ясно.

Пока гоминиды копят силы в Афро-Евразии, плиоценовым сообществам надо тесниться под напором климатических встрясок, делающих положение вблизи полярных шапок неустойчивым и экстремальным, а экватор преодолимым и для тех, кому он раньше мешал в расселении, т. е. неизбежно усиление обмена между и теплокровными обитателями океанов Северного и Южного полушарий и проникновение каких-то отариид в экваториальную зону с выходом в северные части Индийского и Атлантического океанов (если их там не было прежде).

С концом ближнего к нам ледниковья, поднятием уровня океана на десятки метров и освобождением из подо льда новых земель и акваторий следы старых лежбищ уходят глубоко под воду. Их обитатели переходят на новые места, а популяции, слишком близкие к экватору, оказываются в положении заметно ухудшенном невыносимым климатом или бескормицей. Единый до этого ареал семейства около десяти тысяч лет назад должен был распасться на сплошной ареал Южного полушария и оторванные от него куски в северной Атлантике, северной части Индийского океана и северной Пацифике. В тропиках и субтропиках еще долго могли сохраняться небольшие, изолированные друг от друга малыми размерами и большей оседлостью стада.

Вот тут-то и должно было вступить начатое еще людьми каменного века освоение все новых и новых побережий на континентах и на все более и более удаленных островах. Там люди сталкивались с остатками прежних фаун, которые должны были казаться пришельцам сказочно изобильными. Острова северной Пацифики населяли морские выдры, ушастые тюлени, нелетающие птицы разных групп, а у берегов плавали морские коровы. Вероятно, столь же богаты были острова Северной Атлантики и океанов Южного полушария. Для попавших на остров людей это была легкая добыча и незаменимое подспорье на первых, самых тяжелых фазах колонизации. Первыми должны были лишиться своих лежбищ побережья континентов, а затем и острова.

К началу европейских великих географических открытий острова северной части Индийского океана (включая Мадагаскар), Полинезии, Японии и Филиппин были очищены и заселены. Возможно, последние отарииды Северной Атлантики дожили до прихода испанцев и португальцев на Канарские и Азорские острова, где и пошли на шкуры, смешавшись под общим названием «морских псов» с последними тюленями-монахами.

Еще больше ужали ареал семейства промышленники последних веков, планомерно очищавшие остров за островом и донесшие до нас смутные рассказы о зверях на островах Св. Елены, Реюнион и Клиппертон. Но это было лишь продолжение задолго до них начатого дела, приведшего к сохранению отариид лишь в краевых частях ареала. Так же лишь в нескольких краевых участках оставались доведенные до грани уничтожения остатки ареалов зубра или бамбукового медведя.

Деструкция касалась не только отдельных видов, но и их комплексов, поэтому сегодняшнее совпадение границ распространения береговых лежбищ отариид и гнездовых колоний пингвинов и чистиковых птиц (см. рис. 26) надежнее связывать не с одними лишь климатическими границами или определяемыми ими деталями распределения кормовых объектов, а и с прессом человеческого населения.

Аргументированность всех трех рассмотренных моделей плейстоценово-голоценовой истории береговых поселений ушастых тюленей примерно одинакова, пока новые находки не увеличат шансы какой-либо из них или не приведут к построению новой модели.

Проекция многомерной экологической ниши на поверхность планеты, потенциальный ареал, может Сжиматься от наступающих льдов, усиливающейся жары или терять куски, отхваченные человеческой экспансией. Наполняющее потенциальный ареал живое содержимое может вести себя по-разному: с разной скоростью заполнять пустоты в потенциальном ареале ареалом реализуемым и с неодинаковой скоростью восполнять утраты в разных участках единого видового ареала. При этом наиболее значимыми для понимания происходящего с ареалом любого таксона будут события в краевой зоне реализуемого в данный момент ареала.

Варианты поведения реализуемого ареала (характер блочности целого и возможности роста) так же не бесконечны, как и варианты потенциального ареала (характер расчлененности барьерами и степень стабильности), и, по-видимому, не очень большой цифрой будет число моделей, надежно описывающих систему ареал — экологическая ниша. Так что при некотором минимуме наблюдений над размещением особей и их группировок в пределах сегодняшнего ареала, скажем, того или иного ушастого тюленя, можно было бы вполне надежно отвечать не только на вопрос, где живет данный вид, но и где он жил вчера и, что важнее, где для него останется место завтра.