Маленькие труженики леса

Муравейник в комнате. Вскоре пришлось снять матерчатую крышку с муравейника: она стала не нужна.

Муравьи свободно разбредались по комнате, но все же один путь из муравейника был главным: он шел вправо по подоконнику, опускался к полу до карниза, затем поворачивал влево и заканчивался у радиатора центрального отопления. Сюда, очевидно, ходили греться. Только казалось странным, что муравьи не провели к радиатору более короткий путь — сразу с левого угла подоконника к полу. Но, как потом выяснилось, дорожка была выбрана не случайно. В левом углу подоконника почти над самым муравейником поселился паук.

В свободные минуты с лупой в руках я наблюдал за муравейником, ухаживал за своими питомцами. И как-то совсем неожиданно заметил, что муравьи перестали меня бояться, не обращают внимания на руку, не становятся в боевую позу и не брызжут кислотой на пальцы. Они привыкли ко мне и узнают меня. Предлагаю своему знакомому положить на край муравейника палец. Муравьи раскрывают челюсти, атакуют палец, кусают его и поливают кислотой. Мой палец — рядом — не привлекает решительно никакого внимания. Что ж, выходит, мы стали друзьями! Но, когда я начинал чистить алюминиевые тарелочки, заполнять их водой и раствором сахара, миролюбие изменяло муравьям. Наверное, тарелочки у них считались чем-то вроде тлей-кормилиц, а их полагается защищать от кого бы то ни было.

— Как вы терпите в своей комнате муравьев? — удивлялись мои знакомые. — Да ведь они всюду засунут свой нос, все испортят!

— Муравьи муравьям рознь, — оправдывался я. — Мои муравьи — охотники за живностью и ничего другого не трогают.

Я умалчивал о том, что у нас с муравьями давно установились добрососедские отношения. Муравьи бродили везде, но только не на моем столе, хотя он стоял рядом с окном и муравейником, и никогда не заползали на меня. Об этом расскажешь — все равно не поверят. Я и сам до сих пор не могу понять, почему произошло такое разделение территории. Видимо, муравьи уяснили, что стол — мои владения, а вступать в чужие владения не в муравьином обычае.

Жаль муравьев-разведчиков, бродят они в поисках добычи и ничего не находят. Хотя были бы тараканы или еще кто-нибудь. Но однажды я заметил, как муравьи тащат небольших желтеньких жучков. Это же известный вредитель пищевых запасов, вор-притворяшка. Где они их разыскали? Где они завелись? Удачливые охотники волокут жучков с высокой полки в нише стены. Оказывается, здесь, в мешке с мукой, оставшейся от экспедиции, завелись «недруги запасов».

Кто-то в мое отсутствие подсыпал в тарелку пшена: чем плохая еда? Все пшено немедленно было перенесено на свалку. Рыжий лесной муравей — энергичный охотник, забияка и смелый разбойник, никогда не был вегетарианцем!

Новое блюдо. Воспитание мух в лаборатории зимой хлопотное дело, а расправлялись с ними муравьи быстро. Возле мух, на муравейнике, тотчас собирались энергичные охотники. Ожесточенные атаки быстро завершались победоносным шествием с добычей. Но скоро от добытого ничего не оставалось, и вновь бродили скучные муравьи в поисках съедобного для своих прожорливых личинок. Да и не только личинкам нужна была еда. В муравейнике немало грузных толстых самок, муравьев-нянек и строителей. Они никуда не отлучаются из жилища и не принимают никакого участия в охоте. Есть и молодые муравьи, недавно вышедшие из куколок. Вся эта орава ждет еды: вкусной отрыжки или охотничьих трофеев. А где их достанешь зимой?

Возня с мухами мне надоедает. Особенно верткие вырываются на волю и потом жужжат по комнате и садятся всюду.

Впрочем, таким удачницам не всегда приходится сладко. Где-нибудь одну из них настигает отважный рыжий разбойник и цепляется за ногу. Напуганная муха носится по комнате с прицепившимся охотником. Немало проходит времени, прежде чем муравей осилит муху.

Не придумать ли новое меню для питомцев? Не предложить ли чего-нибудь мясного? Жареную котлету муравьи приняли с некоторым недоверием. Зачем муравьям мясо, обработанное огнем? Ведь в природе предкам муравьев никогда не встречалась подобная пища. Может быть, предложить просто кусочек сырого мяса? Но его, пожалуй, будет не так легка разгрызть на мелкие кусочки. Наверное, лучше дать немного мясного фарша.

Что случилось с муравейником! Около фарша собралась большая компания. Муравьи вцепились в мясо и стали жадно сосать сок. Тот, кто насытился, уступал место другому, а сам с раздувшимся брюшком спешил в муравейник. Муравьи все прибывали и прибывали, и скоро их стало так много, что на месте фарша образовался копошащийся клубок. Потом нашелся муравей, который поступил с фаршем как следует. Он откусил кусочек и помчался с ним в муравейник. Его примеру последовали, и — пошла заготовка провианта! Через несколько часов фарша не осталось. То же случилось и со второй порцией. Третью порцию я побоялся предложить муравьям: вдруг объедятся и заболеют.

Теперь, с новым блюдом, дела у муравьев пошли значительно успешней. Стали больше класть яичек самки, скорее расти личинки. Вот только разве нечего стало делать разведчикам да охотникам. Мух я разводить перестал совсем, и знакомые больше не спрашивали, почему зимой в квартире летают эти надоедливые насекомые.

Переселение. Дорога к радиатору становилась все оживленней. Теперь по ней тянулась бесконечная вереница муравьев, и многие тащили в челюстях своих товарищей. Сколько сил уходило на эту совсем непонятную и, казалось, бессмысленную переноску. Но куда девать энергию, когда пища рядом в алюминиевых тарелочках, врагов нет, заниматься строительством невозможно? В комнате — не в лесу: где в ней найдешь строительный материал? Это объяснение мне казалось правильным.

Шли дни. Солнце все выше поднималось над горизонтом. С крыш повисли длинные сосульки, долгая зима близилась к концу, наступала весна света. Перед заходом солнце подолгу глядело в окно, согревая и муравейник и подоконник, по которому тянулась вереница муравьев.

В обыденных заботах я забыл о муравьях, об их путешествии к радиатору. А когда спохватился и увидел, что по подоконнику в сторону радиатора тянулась очень оживленная процессия муравьев-носильщиков, догадался, что муравьи давным-давно затеяли переселение под радиатор. Но, видимо, в этом деле у них долго не было согласия: одни переносили товарищей в новое жилище, другие — из нового обратно в старое. Ведь стоило мне раньше усомниться в своем объяснении, присесть на корточки и внимательно посмотреть под радиатор, я увидел бы, что там, между плинтусом и полом, зияла щель. Она вела под пол в межпотолочное перекрытие. Туда и переселялись муравьи!

Почему не понравился им муравейник на окне? Может быть, мешало присутствие человека, или по муравьиным правилам полагалось, чтобы жилище было прямо на земле, а не над ней, на каком-то непонятном возвышении.

Вскоре муравьи потащили больших самок, а за ними понесли яички, крохотных личинок и, наконец, куколок в шелковистых кокончиках. Прошло несколько дней, муравейник опустел, и только добытчики пищи по-прежнему приходили к алюминиевым тарелочкам за мясным фаршем, сахаром и водой. Все остальные находились где-то там, под полом, в полной темноте и неизвестности.

Когда муравейник опустел, на его поверхности, на стенках, на стекле закопошились мельчайшие желтые клещики. Они метались во все стороны, разыскивая своих хозяев. Их было очень много, этих докучливых паразитов. Наверное, немало хлопот причиняли они жителям муравейника. Через десяток дней клещи погибли от голода.

В комнате стало мало муравьев. Иногда, будто по старой привычке, в опустевший муравейник наведывалось несколько рабочих, бродили по своему опустевшему дому, спускаясь в галереи. Казалось, они не прочь были снова поселиться здесь. Но всегда появлялись муравьи-носильщики, хватали таких беглецов за челюсти и уносили к радиатору. Видимо, не сладко жилось муравьям под полом в совершенной темноте, и манило их обратно к родному дому из хвоинок, лесных палочек, кусочков смолы, к теплому солнцу, которое все чаще и чаще стало заглядывать в окошко. И опять потянулись вереницы носильщиков в обе стороны. Победили те, кто стоял за переселение наверх, и вскоре муравейник зажил, как прежде.