Муравьи, кто они?

Вскоре в муравейнике устанавливается свой порядок. Но тлей нет, муравьи голодают, не желают сидеть под землей, и посылают своих добытчиков в разведку за съестными припасами. Придется чем-то кормить наших невольников. Муравьям предлагается сахарный сироп и разведенный мед. Любители сладких выделений, они предпочитают мед. Вскоре между горшком с муравьями и тарелочкой с едой устанавливается торная тропинка по краю стола, покрытого стеклом.

Иногда, забывая о правилах муравьиной жизни, во время уборки настольное стекло вытирают мокрой тряпкой, и тогда муравьи долго не могут найти путь к тарелочке. Оказывается, по пути к еде муравьи разбрызгивают по стеклу крохотные капельки прозрачных выделений особых железок и они, затвердевая, служат пахучими ориентирами.

Впрочем, не все теряются, когда пахучая дорожка разрушена. Вскоре находятся смельчаки и умельцы, они быстро распознают путь и ставят свои вешки. Однажды рано утром, когда муравьи спали, я повернул настольное стекло в другую сторону, и все, кто только вышел за едой, пошли старой дорогой, но не туда, где находилась муравьиная столовая, а в обратную сторону. Значит, пахучие метки имели полярный знак, скорее всего, особенную форму.

За долгие зимние недели муравьи обжились в неволе и, наблюдая за ними через лупу, можно было увидеть множество разных случаев их жизни. Все шло как будто хорошо, но желтые лазиусы не желали заводить потомства. По-видимому, чего-то не хватало в питании. Пришлось разработать специальное меню и как можно больше его разнообразить. На тарелочке столовой были выложены и раствор меда, и молоко и творог, и кусочки мяса. Вскоре выяснилось, что раствор меда или сахара особенно привлекательны, если к ним добавить дрожжей. У тарелочек с дрожжами сразу скопилось множество подземных жителей.

Почему желтые лазиусы любят дрожжи? Не потому ли, что дрожжевые грибки, разлагая сахаристые вещества, выделяют спирт. Что, если добавлять к сладкому раствору немного алкоголя?

Возле тарелочек с сахарным сиропом, с добавленным к нему спиртом, произошло настоящее столпотворение! Муравьи накинусь на угощение с жадностью, быстро стали наполнять ею зобики и поспешностью мчатся с раздувшимися брюшками в свое жилище, будто опасаясь, что лакомство исчезнет, и им надо как можно скорее запастись впрок.

Но никто из наглотавшихся алкоголя не пьянел, У муравья пища из зобика поступает в желудок ничтожнейшими порциями и очень медленно, так как все содержимое полагается скормить муравьям, сидящим дома и занимающимся другими делами.

С тех пор наши желтые пленники стали регулярно получать по нескольку капелек спирта вместе с жидкими блюдами, и эта добавка так привилась, что к тарелочкам без нее муравьи не желали притрагиваться.

Чем же объяснить столь странный вкус желтых лазиусов? В жизни муравьев все строго регламентировано и целесообразно. Наверное, в выделениях тлей всегда бывают дрожжевые грибки, которые перерабатывают какую-то часть сладкого вещества в спирт. Эта ничтожная часть спирта и стала необходимой в рационе питания крохотных скотоводов.

Наблюдения над нравами желтых лазиусов вызвали разные отклики. Неумеренные поклонники бога Бахуса обрадовались, получив моральное оправдание своей пагубной привычке. Трезвенники вполне справедливо злословили по этому поводу.

— Всякие опыты в искусственной обстановке никогда не заслуживают серьезного внимания, — утверждали скептики. В известной мере я был с ними согласен, думая о том, что само по себе присутствие алкоголя служит как бы индикатором, что углеводы обработаны дрожжами и стали более полноценными, к тому же грибки — белковая пища.

— Знаете, — сказал один ученый физиолог, — алкоголизм вызывается многими причинами и имеет самое различное происхождение. Но одна из причин, имеющая отношение к объектам вашего исследования, бесспорна. Это — неполноценное питание.

Кто знает, быть может, физиолог был в какой-то степени прав. Во всяком случае, он стоял ближе к истине, чем скептики. Ведь наши муравьи питались не тем, к чему привыкли на воле, у себя дома.

Но жизнь муравьев так сложна! Когда наступила весна, мы отнесли муравейник в цветочном горшке, нашли для него подходящее место, вырыли ямку и пересадили в нее наших пленников. К осени там оказался отличный, хотя и небольшой муравейничек, и уж в нем муравьи, конечно, не нуждались в различных добавках в пище.

Гнездо этого редкого муравья я переселил домой, предварительно сделав для него небольшое из бетона жилище. За долгую зиму в искусственном жилище загадочного рабовладельца Россомирмекс проформикарум его жители истощили свои запасы, сильно похудели их хранители пищи «бочки», постепенно погибли и рабочие-помощники проформики. Их осталось всего около десятка и только самые крупные. Самые деятельные разведчики и добытчики исчезли. Погибло и несколько россомирмексов. Все трупы были снесены в одно место камеры. Здесь по этому кладбищу часто пробегали оставшиеся в живых, не обращая внимания на останки погибших.

С нетерпением я ждал весну и поездки в поле, чтобы принесли еды и куколок проформик. Но еда — насекомые оставались без особенного внимания, куколок же муравьев-проформик все как-то не удавалось добыть.

Россомирмексы явно бездельничали, без движения сидели в камерах вялые и полусонные, как бы понимая бесцельность попыток выбраться наружу. Лишь иногда, собравшись компанией, они выбираясь в самую верхнюю большую прогулочную камеру, прикрытую стеклом будто собираясь предпринять поход.

Как-то я принес нежных белых куколок муравьев тетрамориумов. Они не обратили на них внимания. Тогда, наконец, удалось раздобыть немного куколок проформик. Россомирменсы оживились, куколок очень быстро утащили в камеры. В числе активных носильщиков оказался и один крупный проформика. Случайно оставшийся хозяин куколок проформика самоотверженно бросился на одного из россомирмексов, вонзился в него челюстями и так и остался на нем висеть. Вскоре его задавили и стащили с тела.

На другой день я вновь принес из поля солидную партию куколок проформик. Добавил к ним несколько личинок муравьев-бегунков, одного рабочего проформику и одну очень полную бочку.

Шустрый хозяин проформика, прежде всего, стал оттаскивать в сторону от личинок бегунков, куколок. Им полагалось лежать вместе и чужие личинки — явный непорядок. Муравей старался изо всех сип. В это время обеспокоенная бочка сразу, проявив необычную для нее полного тела быстроту, бросилась искать надежное укрытие, несколько раз забралась на потолок камеры, упала с него (где ей такой толстушке удержаться на стекле), потом приютилась вверху в уголке небольшой ямки в бетоне.

Заботливому хозяину не удалось закончить дела, освободить своих куколок от личинок бегунков: наверх выскочили красные россомирмексы, и один из них сразу же набросился на рабочего. Тот увернулся, отскочил в сторону. Рассвирепевший россомирмекс, описав с молниеносной быстротой круг, не разобравшись, напал на своего собрата, но быстро понял ошибку, отцепился. А рабочий проформика! Какой он оказался забавный! Вскоре повстречался с одним россомирмексом, быстро-быстро массируя его голову своими длинный усиками, привел его в замешательство, и тот, вместо того, чтобы напасть на чужака, стал просить у него подачку... То же произошло со вторым, третьим, четвертым россомирмексом. Неожиданная дружба с чужим рабочим проформикой меня поразила. Неужели возможно такое необыкновенное примирение! Да и как рабочий определил, что его сопротивление муравьям-рабовладельцам бессмысленно и не лучше сразу капитулировать и просить мира.

Россомирмексы принялись с величайшим оживлением перетаскивать куколок. Не медовую бочку и личинок бегунков, не обратили внимания, несмотря на то, что те, очевидно, сильно проголодались и вытягивали переднюю часть туловища, ворочая во все стороны головной. Вся добыча была снесена в одно место нижней камеры.

Что же стало с заботливым рабочим-чужаком? Его все-таки схватил и ударил челюстями один россомирмекс, но рабочий изловчился, вцепился в его ногу и, быстро пассируя длинными усиками, умерил его воинственный пыл и покорил неприятеля. Тот застыл, как парализованный. Подбежал другой россомирмекс, приблизил голову к голове собрата, ощутил несколько нежных поглаживаний усиками и замер. Картина получилась загадочная и очень наглядная: два красных россомирмекса застыли в неудобных позах рядом друг с другом перед одним крошечным черным муравьем проформикой. Так продолжалось долго. И, может быть, эта загадочное знакомство закончилась благополучно, если бы к ним не подобрался свой проформика. Он, такой негодяй, раб и помощник своих красных хозяев, кто его заставлял, бросился на своего, хотя и чужого, но собрата, схватил за ногу. Но тоже застыл. Теперь все четверо в одной кучке представляли собою еще более загадочное зрелище. Так продолжалось минут десять, пока не нашелся один разумник россомирмекс, решивший все по-своему. Он схватил за ногу проформику-гипнотизера, расшевелил остальных и вскоре несчастный чужак был смят, изуродован острыми челюстями, уничтожен. Бедный! Как он пытался сохранить свою жизнь и просил пощады!