Мир океана. Море живет

Летом на Белом море в тихую погоду, встав на якоре, можно наблюдать, как под дном лодки проносятся приливным течением тысячи и тысячи аурелий, каждая диаметром 30–40 сантиметров. До такого размера медуза успевает вырасти за очень короткий срок: всего лишь за полтора-два месяца.

В отличие от цианеи аурелия совсем не обжигает. И все же рыбаки не любят этих медуз, так как они часто забивают ячеи сетей. Иногда в сеть их попадается так много, что она не выдерживает и разрывается при подъеме.

Яйца аурелия не выбрасывает в воду, как большинство медуз, а откладывает в особые карманчики, расположенные в стенках ее ротовых лопастей. Здесь происходит их оплодотворение, и здесь же развиваются маленькие овальные личинки — планулы. Если поместить крупную самку аурелии в аквариум, то уже через несколько минут вода в нем становится мутной из-за множества вышедших из карманчиков крошечных личинок. Тела планул покрыты короткими ресничками, благодаря биению которых они и плавают в толще воды.

Перемещение планул кажется совершенно беспорядочным, но вскоре большинство из них скапливается около дна освещенной стороны аквариума. Происходит это далеко не случайно. Несмотря на простоту строения, отсутствие оформленных органов чувств и крайне примитивную нервную систему, планулы отличают свет от темноты. Вначале они всегда устремляются к затемненному дну, чтобы отыскать подходящее место для прикрепления. Главную роль при этом играет, вероятно, стремление уйти в глубину, покинуть литораль, где личинке грозит опасность высыхания во время отлива. В этом стремлении планула могла бы уйти очень глубоко. Но, как только она оказывается на значительной глубине, куда проникает мало солнечных лучей, начинает действовать другой механизм — стремление к свету, и тогда личинка поднимается в более освещенные слои воды. Проплавав таким образом от двух дней до недели, планула прикрепляется своим передним концом к какому-либо подводному предмету в верхних горизонтах сублиторали, и после этого на ее заднем конце появляется ротовое отверстие, окруженное венчиком щупалец. Планула превращается в полипа.

Полип питается, захватывая щупальцами планктонных рачков и других маленьких животных. Не брезгует он и сородичами — планулами своего же вида. На дне полип проводит всю зиму, к весне вырастает до 2–3 миллиметров и начинает размножаться. Его тело перетягивается глубокими поперечными кольцевыми бороздками и становится похожим на стопку тарелок.

Такие «тарелки» (всего лишь 1–2 миллиметра в диаметре) начиная с верхней отделяются от полипа, переворачиваются выпуклой стороной кверху и уплывают. Это уже новое поколение медуз. Их массовое появление в планктоне наших северных морей наблюдается в первой половине июня, а в середине июля и в августе медузы вырастают до предельных размеров. Питаются они различными мелкими планктонными организмами.

В толще воды над литоралью северных морей встречается до полутора десятков видов гидроидных медуз. Их величина от нескольких миллиметров до нескольких сантиметров. Большинство гидроидных медуз имеет стекловидно прозрачный зонтик, а их хоботок, пищеварительные каналы, щупальца и половые железы ярко окрашены.

По способу питания всех гидроидных медуз можно разбить на две группы. Медузы с широким и плоским зонтиком (халопсис, тиаропсис) своими многочисленными щупальцами «сметают» добычу к широкому ротовому отверстию. Их щупальца «гребут» все без разбора, но в пищеварительные каналы попадает только то, что съедобно. По краям рта плоских медуз обычно имеются хорошо развитые бахромчатые ротовые лопасти, которые, по-видимому, служат органами вкуса. Во всяком случае, эти лопасти сортируют улов, подносимый ко рту щупальцами.

Медузы с высоким зонтиком снабжены небольшим числом щупалец. Маленькая, величиной с наперсток, гидромедуза сарсия неподвижно повисает в воде, растянув свои четыре щупальца чуть не на четверть метра. Едва какой-нибудь рачок коснется одного из них, как три остальные щупальца устремляются к жертве и обжигают ее ядом стрекательных клеток. Парализованная добыча подтягивается к ротовому отверстию, расположенному на конце длинного хоботка. Хоботок вытягивается и, извиваясь, устремляется навстречу пище. Все движения медузы точно координированы, никогда она не пронесет добычу мимо рта. Времени медуза также зря не теряет. Едва рачок перестает трепыхаться, как часть щупалец вновь вытягивается, подстерегая новую жертву.

Прожорливость медуз, по-видимому, не знает границ. Пойманные сарсии продолжают активно питаться. В сосуде с густой взвесью планктонных организмов они за несколько минут производят невероятные опустошения. Если пробу планктона, полученную с научной целью, сразу же не зафиксировать, прибавив к ней формалин, медузы съедят значительную часть коллекции.

Гидроидные медузы подчас образуют невероятные скопления, состоящие из многих миллионов особей.

Они активно выедают рачков, служащих пищей планктоноядным рыбам. Правда, многие медузы, несмотря на стрекательные клетки, сами становятся добычей рыб, что несколько компенсирует наносимый ими ущерб. Прежде гидроидных медуз считали главными конкурентами личинок и мальков сельди, но оказалось, что это не совсем так. По подсчетам В. Свешникова, медузы выедают прибрежный планктон лишь на 0,3–0,7 процента в сутки, причем питаются вовсе не тем, что едят личинки сельди. Пища медуз, как и всех кишечнополостных, — это различные животные, а личинки сельди питаются в основном растительной пищей — одноклеточными водорослями и пыльцой высших растений.

Как и все существа на свете, медузы болеют. У них есть даже свои паразиты. Если просмотреть несколько тысяч медуз сарсия из Баренцева моря, то 2–3 из них окажутся зараженными паразитической медузкой кунина. Паразитизм сильно изменил внешний облик кунины. У нее нет зонтика, ведь ей не нужно плавать. Паразит крепко держится щупальцами за медузу-хозяина и питается, запустив свой хоботок в ее пищеварительную полость.

Изредка у берегов Баренцева моря можно видеть очень красивое кишечнополостное животное из сифонофор — физофору.

Сифонофора не полип, не медуза, а целая плавающая колония, состоящая из нескольких видоизмененных медуз и полипов. В верхней части колонии находится маленький воздушный пузырь, под ним в два ряда расположены плавательные колокола — это видоизмененные медузы. Сокращая зонтики, они придают колонии движение. Так как все плавательные колокола расположены к продольной оси колонии под углом, совместное сокращение их зонтиков передвигает сифонофору вертикально вверх. Вниз она опускается, когда колокола перестают сокращаться. Под плавательными колоколами расположены остальные особи колонии. В первую очередь в глаза бросаются ярко-оранжевые полипы без рта и щупалец. Они выполняют защитную и осязательную функции. Питается колония за счет нескольких кормящих полипов, расположенных между защитными особями. Каждый питающий полип имеет рот и единственное, но зато очень длинное, розовое щупальце. Наконец, имеются еще и половые особи. Это очень сильно видоизмененные медузы, сидящие на нижней стороне колонии под охраной защитных полипов.

Физофоры обитают преимущественно в теплых водах. В арктические моря они попадают со струями теплого атлантического течения и только в те годы, когда это течение усиливается. Появление физофор в планктоне Баренцева моря указывает на повышение температуры воды и усиление теплого течения. В связи с этим физофору относят к так называемым биологическим индикаторам — показателям характерных изменений гидрологических условий.

Вместе с медузами плавают и представители особого типа животных — гребневики. Вдоль овального тела гребневика проходит 8 рядов гребных пластинок, переливающихся на свету всеми цветами радуги.

В наших северных морях встречается несколько видов совсем мелких гребневиков и два вида относительно крупных, достигающих длины 12–15 сантиметров, — болина и берое, или морской огурец. И болину и берое всегда можно видеть там, где много планктонных рачков. Этого оказалось достаточно, чтобы объявить их конкурентами планктоноядных рыб.