Голос сердца. Книга первая

Галерея была довольно короткой и узкой. На стенах висели мрачные полотна, написанные маслом. Больше в галерее ничего не было, за исключением необычного вида кареты, установленной в самом центре. Подойдя ближе, Виктор убедился, что перед ним действительно прелестная старомодная зимняя карета на полозьях, очаровательная реликвия прошлого. Она была покрашена в яркие цвета и имела богатую бронзовую отделку. Сиденья были из кожи, тускло поблескивавшей в скудном свете, просачивавшемся через несколько окон из цветного стекла. Внутри кареты висели красиво подобранные букеты из высушенных цветов, украшенные зелеными бархатными лентами, а рядом с ней стояли зеленые растения в кадках. Некоторые из них цвели. Виктор предположил, что автором этой композиции была Диана — она как-то перекликалась в его сознании с образом этой девушки, к которой он почувствовал мгновенное расположение, уловив в ней ту самую сбалансированную пропорцию серьезности и веселья, которая всегда была так привлекательна для него в женщинах.

Галерея вела в гостиную. Остановившись у входа в комнату, Виктор на секунду замер. Все его органы чувств в мгновение напряглись. Струящиеся потоки яркого света через многочисленные сияющие окна отражались от поверхностей предметов, омывая изящную мебель мягких кремовых тонов. Затем он уловил потрескивание дров в камине и услышал волнующий душу звук рояля. А потом до него донеслись запахи — смешанный букет провоцирующих воспоминания ароматов, — острый и терпкий запах сосновых игл, напоминавший о поросших лесом холмах, благоухание туберозы и зрелых фруктов…

Франческа стояла в дальнем конце длинной комнаты с низким потолком у самого камина. Он был так массивен, что на его фоне она казалась совсем крошечной. Виктор улыбнулся Франческе и направился к камину, утопая в мягком ворсе ковра. Комната была неожиданно теплой, какой-то удивительно приветливой и в то же время сдержанно роскошной.

Виктору не потребовалось много времени, чтобы отметить дорогие антикварные комоды и столы, кремовые стены и бежевый персидский ковер, в изящном узоре которого присутствовал насыщенный цвет рубина, розовый оттенок кварца, тон аметиста, плавно переходящего в аквамарин, а затем в синеву сапфира. Подушки одного из этих цветов были в продуманном беспорядке раскиданы на двух больших диванах с обивкой из кремового бархата, стоявших перед камином. В гостиной было множество ваз со свежими цветами и зелеными растениями. Свечи и предметы искусства были здесь в таком изобилии, что казалось, еще чуть-чуть, и гармония будет нарушена. Сияние хрусталя сливалось с мерцанием мейссеновского фарфора.

— Диана пошла позвонить в Мюнхен, — произнесла Франческа, двигаясь навстречу Виктору. Она совершенно естественно взяла его за руку, не чувствуя больше никакого стеснения перед ним, и провела к камину. — Она вот-вот вернется, и Кристиан тоже сейчас придет. У него неожиданный посетитель, с которым он уже прощается. Как только они появятся, мы приступим к аперитиву и закускам.

— Это звучит очень заманчиво, детка. — Виктор встал спиной к огню, засунул руку в карман, достал пачку сигарет и прикурил. — Ты нисколько не преувеличила насчет дома. Ей-богу, он великолепен, Франческа. — Виктор окинул одобрительным взглядом гостиную. — Я мог бы сидеть здесь и мечтать целыми днями, забыв обо всем. Странно, но почему-то эта комната напоминает мне мое ранчо, хотя меблировка совершенно иная. Здесь так же спокойно и умиротворенно.

— Я рада, что вам здесь нравится, — ответила Франческа. Она действительно была очень рада, но не столько потому, что Виктору понравился дом, а из-за того, что он впервые обратился к ней на «ты». — Я была совершенно уверена, что вам понравится. В то же время я немного волновалась. Замок изолирован от внешнего мира, вы можете почувствовать здесь скуку.

— Затерянный мир — так бы я назвал это, — пробормотал Виктор, глядя на Франческу сверху вниз. — Кстати, прекрасная музыка. Что это?

— Концерт Рахманинова для фортепиано номер два, си минор. — В этот момент одна сторона пластинки закончилась, и Франческа быстро направилась к проигрывателю, стоявшему на тумбе рядом с камином. — Хотите дослушать до конца?

— Конечно, мне очень нравится.

Франческа поставила другую сторону пластинки и вернулась к Виктору.

— Диана подумала, что вы не захотите выйти сегодня на лыжах после перелета. Поэтому у нас будет длинный роскошный обед. Но после него мы сможем отправиться на прогулку, если вы захотите. Лес стоит совершенно великолепный. Подойдите к окну и посмотрите на вид из…

Она прервалась на середине предложения, потому что дубовая дверь в дальнем конце комнаты открылась, и в проеме появился седой мужчина средних лет. Он был одет в узкие зеленые брюки и баварский жакет с высоким вырезом на шее.

— Gnadige Frau… — Он почтительно остановился в ожидании ответа.

— О, Манфред, входите, входите, пожалуйста. Виктор, это Манфред. Именно он облегчает нашу жизнь здесь. Манфред, это герр Мейсон. — Франческа говорила медленно, тщательно выговаривая каждое слово.

— Герр Мейсон. — Манфред улыбнулся и почтительно склонил голову. — Добро пожаловать. Багаж уже в вашей комнате. — Он говорил по-английски с акцентом и сильно коверкал слова, но понять его можно было без труда. — Я прикажу Кларе распаковать ваши вещи, если вы хотите.

— Конечно. Спасибо большое, Манфред.

Манфред еще раз учтиво склонил голову. Доброжелательный взгляд его голубых глаз остановился на Франческе.

— Die Prinzessin hat mir aufgetragen, den Champagner zu servieren.

— Danke schon, Manfred.

Манфред удалился, и Франческа перевела Виктору:

— Диана все еще на телефоне. Она приказала Манфреду подать шампанское.

— Я примерно так и уловил. Я также обратил внимание на слово Prinzessin. — Он пристально посмотрел на Франческу. — Диана действительно княжна?

— Да. Господи, неужели я не сказала?

Виктор добродушно рассмеялся.

— Нет, не сказала. И это не единственная вещь, о которой ты почему-то запамятовала, детка. Как насчет ее дня рождения? Я бы предпочел услышать об этом пораньше. Тогда бы я мог привезти подарок из Лондона.

— Я сама чувствую себя ужасно неловко из-за этого. Я вспомнила о дне рождения только в самолете, когда было уже слишком поздно. — На лице Франчески было написано огорчение. Она быстро продолжила: — Я бы привезла ей пластинки с записями американских певцов. Она их любит, особенно Фрэнка Синатру. Завтра я съезжу в город, пока вы катаетесь, и куплю что-нибудь от нас обоих. Думаю, что лучше всего будет подарить ей духи.

— А что, в городе нет магазинов, где ты могла бы купить пластинки, которые нравятся Диане?

Франческа отрицательно покачала головой и сделала гримасу.

— Есть один магазин, но я думаю, что Диана уже купила все, что у них есть.

— Тогда, наверное, действительно придется остановиться на духах. Послушай, детка, я хотел уточнить по поводу завтрашнего ужина. Я не взял с собой смокинг. Я надеюсь, ужин будет неофициальным?

— О Господи, я уверена, что он как раз будет официальным. Но я объясню все Диане и, возможно, она попросит своих друзей не одевать смокинги, чтобы вы не чувствовали себя неловко среди приглашенных. Виктор, я хотела сказать вам кое-что. Это касается Кристиана… — Она замолчала, потому что в комнату вернулся Манфред с подносом, на котором стояли резные хрустальные бокалы и бутылка шампанского. Его сопровождала молодая женщина с серебряной жаровней в руках. На ней была юбка темно-зеленого цвета, скрытая под большим белым передником, и свитер того же зеленоватого тона. Они прошли друг за другом через комнату к маленькому столику, и Манфред повернулся к Франческе.

— Gnadige Frau, я открываю, ja?

— Да, пожалуйста, Манфред. — Она перевела взгляд на Виктора. — А это Клара, дочь Манфреда. Клара, это герр Мейсон.

Девушка смущенно улыбнулась Виктору, извинилась и быстро выскользнула из комнаты. Франческа подошла к жаровне, приподняла крышку и заглянула внутрь.