Колыбельная для мужчин

Домой. Станет ли Портленд когда-нибудь ее домом? Вспомнив о том, как резко оборвалась жизнь Джинни, она поежилась.

– Как ты думаешь, кто мог это сделать?

– Хотел бы я знать, – ответил Зак, хмурившийся с тех пор, как они вышли наружу, где уже было темно.

По крутым улицам построенного на холмах города гулял холодный, дувший с океана ветер. Он проникал ей под куртку и пробирал до костей. А может быть, она дрожала от внутреннего озноба?

Зак взял ее за руку. Она попыталась вырваться, но он крепко стиснул ее пальцы, и они прошли так все три квартала до того места, где оставили взятую напрокат машину.

Забравшись внутрь, он посмотрел в зеркало заднего вида и только потом влился в транспортный поток.

– Следи за своим боковым зеркалом, – сказал он, все время перестраиваясь из одного ряда в другой.

– Ты думаешь, за нами кто-то следит?

– А тебе не кажется, что это неплохая мысль?

– Здесь, в Сан-Франциско? – спросила она, но тут же сделала такое же умозаключение, что и он, умозаключение, навеянное разговором в полиции. – Ты думаешь, что убийцу привели мы… – Ее голос прервался, и, уставившись в зеркало, она принялась усердно следить за следующими за ними машинами, но не заметила ничего подозрительного.

– Очевидно, что тогда, много лет тому назад, существовало что-то вроде заговора, – задумчиво проговорил Зак, насупив брови. – Разумеется, твоя мать и… Уитт в нем не участвовали. Значит, следует предположить, что тот, кто хотел убрать тебя со сцены тогда, теперь решил убить Джинни, чтобы сохранить все в тайне.

– Но кто? – прошептала она.

– Это может быть кто угодно.

– Кто-то из Денверсов?

– Не исключено.

– Или, возможно, кто-нибудь из семьи Полидори, – предположила она, хотя все равно список подозреваемых был не слишком длинным. Действительно, Энтони Полидори мог стоять за похищением, кроме того, она была уверена, что он приказал следить за ней, но младшие Денверсы также имели возможность принять в этом участие. Джейсон стремился к власти, а Трейси, как раненый зверь, хотела причинить такую же боль отцу, какую он причинил ей. Нельсон был тогда еще слишком мал, где-то около четырнадцати, да и Зак тоже.

Убедившись в том, что их не преследуют, Зак доехал до Чайна-тауна и поставил машину на одной из боковых улочек. Ресторан оказался маленьким, шумным, полутемным и битком набитым посетителями. Звенела посуда, люди обменивались короткими, непонятными фразами, сквозь открытое окно с кухни доносилось шипение раскаленного жира. Им предложили столик на двоих возле самой кухни, но Адриа было все равно, она почти не понимала официанток, не говоря уже о посетителях, которые, как ей казалось, все до единого говорили по-китайски.

И все же она была рада толпе. Самым трудным испытанием было для нее оставаться с Заком наедине. Они ели какую-то странную похлебку, цыплят с пряностями и непонятное блюдо из мелких креветок, такое горячее, что у нее даже потекло из носа, и запивали все это китайским пивом. Она почувствовала, что потихоньку расслабляется, и даже попыталась улыбнуться.

После еды подали великолепный душистый чай, но лишь только его аромат достиг ее носа, как на нее нахлынули воспоминания – тяжелые и неприятные. В ночь нападения она уловила исходивший от непрошеного гостя приятный запах, похожий на запах чайной заварки с ясно различимым ароматом жасмина. Ее пальцы непроизвольно разжались. Чашка упала на стол и покатилась, расплескивая жидкость по его лакированной поверхности. Горячий напиток потек через край на ее колени.

– Адриа? – встревожился Зак.

В тот самый момент, когда насыщенный цветочный запах достиг ее ноздрей, она поняла, кто на нее напал.

– Что-нибудь случилось? – требовательно спросил Зак, глядя на нее проницательными серыми глазами.

– Все. – Адриа начала вытирать пролившийся чай, не в силах посмотреть на него, снова и снова пытаясь убедить себя, что ошиблась. Но она знала. Знала точно. Он схватил ее за руку, не давая ей вытереть лужу салфеткой.

– В чем дело, черт побери?

– Мне кажется, я догадалась, кто напал на меня в мотеле, – неуверенно произнесла она, думая, что лучше бы она этого не знала.

– Что?!

– Тот, кто посылал мне угрожающие письма.

– Каким образом?

– Дело в этом чае. – Она кивнула на стоявшие перед ними чашки. – От того человека, который на меня напал, пахло точно так же – жасмином.

Его скулы напряглись, он тоже принюхался. С его языка чуть было уже не сорвалось возмущенное отрицание, но вдруг он оттолкнул чашку, в свою очередь расплескивая ее содержимое по столу.

– Юнис, – коротко отрубил он, глаза его сузились почти в щелки.

Адриа молча кивнула, неспособная выговорить вслух слова, повисшие в воздухе между ними, – мать Закари убила Джинни Слейд.

Им удалось ускользнуть от репортеров, однако каким-то образом новости все же просочились: Адриа Нэш оказалась Лондой Денвере. Все газеты Сан-Франциско кричали об этой сенсации, и, когда на следующее утро они вернулись в Портленд, телерепортеры уже взяли в осаду отель «Денвере» и дом Джейсона. Рано или поздно Адриа придется сделать заявление, но первым делом она хотела встретиться с женщиной, которая пыталась убить ее.

За всю дорогу до дома матери, стоящего на берегу озера Освего, Зак не произнес ни единого слова, его губы были плотно сжаты, костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели. Щетки дворника сметали с ветрового стекла капли дождя.

Хотя день уже был в полном разгаре, в окнах дома горел свет. По выложенной камнем дорожке они прошли к небольшому крыльцу. Зак громко постучал, пытаясь совладать с обуревавшей его яростью.

Проявляя явные признаки нетерпения, он дождался того момента, когда его мать, одетая в шелковый халат, открыла дверь.

– Зак? – удивилась Юнис при виде сына, и ее лицо словно осветилось, но, когда она заметила Адриа, этот крохотный огонек радости быстро погас.

Толкнув дверь ладонью, он вошел в дом, который всегда казался ему стерильно чистым, где все находилось на своем раз и навсегда определенном месте. Никакого беспорядка, вносимого обычно детьми: ни ямок, выкопанных в дерне газона, ни игрушек или ботинок, раскиданных по полу. Так было и тогда, когда она жила в Сан-Франциско со своим вторым мужем, доктором Лайлом Смисом. Проходя мимо нее, Зак уловил аромат ее духов со ставшим ему ненавистным запахом жасмина, и это напомнило ему, какой мстительной она могла быть.

– Нам надо поговорить.

– Действительно? – Она попыталась улыбнуться. – Разве это не может подождать?

– Подождать, пока явится полиция? – спросил он грубо, и она, слегка вздрогнув, неприязненно посмотрела на Адриа.

– В чем дело?

– Все кончено, – произнес он, придерживаясь официального тона.

– Я не понимаю…

– Не пытайся втереть мне очки, мама, – прорычал он, и в его глазах Адриа увидела скрытую боль, недоверие и безмолвный упрек мальчика, потерявшего последнюю крупицу веры в ту, которую он некогда любил.

Прихрамывая, Юнис проводила их в сияющую безупречной чистотой кухню. На мягком сиденье одного из стоящих вокруг стола плетеных кресел свернулся персидский кот. На столе стояла хрустальная ваза со свежесрезанными хризантемами и папоротником. Юнис держалась абсолютно спокойно и приличия ради налила три чашки кофе, хотя руки у нее при этом чуть заметно дрожали.

– Мы не хотим кофе, – сказал Зак.

– Зато я хочу.

Где-то неподалеку залаяла собака, любимый кот Юнис поднял голову, потянулся, зевнул и опять закрыл глаза.

– Садись, – предложила Юнис почти шепотом.

– Спасибо, я постою.

– Садись, Зак, и выпей со мной чашку кофе, – проговорила она, гордо подняв голову. – Может, это будет последняя чашка, которую ты выпьешь со мной.

Когда он не ответил, она сама опустилась в одно из кресел, и, хотя в душе у нее, без сомнения, творилось что-то невообразимое, спина ее осталась такой же прямой, как будто вместо позвоночника был стальной стержень. Адриа, не обращая внимания на кофе, встала возле окна.