Полный привод, или Километры вдоль нормальности (СИ)

Он взвыл на всю комнату или даже квартиру своим фирменным звуком, задрав голову вверх, как волк — на луну. Жак тоже вскрикнула от полноты ощущений, даже забыв порадоваться, что он всё-таки вошел и даже поместился.

После этого они оба задохнулись от нахлынувшего все поглощающего удовольствия, и когда юноша выдохнул, и опустил голову, и посмотрел ей в глаза, она не узнала его во второй раз в жизни — на неё были направлены пустые, стеклянные глаза волка. Именно направлены, потому что смотрели они внутрь себя, взгляд был почти завораживающим и гипнотизирующим как у хищника. Да и выл парень точно как волк, не зря же этот звук так полюбился ему чуть ли не с рождения. Скулы у «волка» были сведены так, что уши прижались к голове, ноздри раздулись как у возбуждённой лошади, на шее вздулись вены. Пару раз моргнув, он немного очнулся и начал потихоньку двигаться и даже выругался:

— Фа-а-а-ак! Черт! Как хорошо! — Немного прозрев, Алекс разглядел и Жак. И увидел на её лице неподдельную муку.

«Сдерживается, — сделал он вывод. — Не порядок».

— Не терпи, Жак, не вздумай терпеть! Кричи! — сказал он, уже опять погружаясь в себя взглядом, — кричи, Жаклин!

— Ауф… — потихоньку вскрикнула девушка, — а-а-аих, — повторила она уже чуть громче.

Александр, имея в ушах эти звуки, утопил глаза в глазницах, и, опустив голову, начал просто умело, четко, методично, как хорошо отлаженная машина, толкаться в неё своим членом. Парень, отбросив всё на потом, явно шел к концу. Скорее всего, только к своему концу, но Жаклин почему-то была уверена, что её он не обидит. Через десяток толчков, он, дыша ртом, со звериным оскалом на лице и упавшими на глаза волосами, уже ошалело и так часто, как только был способен, вколачивался в неё со всей своей молодой дури.

А потом он открыл глаза.

И на фоне всё того же стеклянного взгляда его лицо начало корёжить от нестерпимо-сладкой тяжести желания и ожидания близкой разрядки, пока в конце концов всё-таки не взвыл каким-то острым, резким как выстрел криком, как подстреленный, раненый волк, не желающий расставаться с его никчемной волчьей жизнью. Алекс впервые был для Жак и страшен и прекрасен одновременно в этот момент. Его идеальное от природы лицо действительно искажалось не самым красивым образом, но то, что именно с ней он дошел до такого, именно она заставила или помогла ему пройти через всё это, делало Жаклин абсолютно, полностью, по-настоящему счастливой.

Изливаясь в неё, юноша вместе с семенем сам выворачивался наизнанку. Эмоции рвались из него помимо воли как частички нутра, в этот момент полностью контролируя своего хозяина.

Жаклин в это время уже была почти в беспамятном состоянии, измученная его напором и своими ощущениями. Её отрезвило рухнувшее на неё тело Александр. Он вышел из неё и тут же обнял голову руками и, задыхаясь, начал целовать всё на своём пути. Они молчали, не в силах произнести что-либо членораздельное, и тяжело дышали.

Спустя некоторое время, немного отдышавшись, и уже в какойто мере обретя себя самого, и почувствовав, что у него есть мозги, парень на столь радостной ноте, будучи под впечатлением от только что пережитого, начал говорить первое, что приходило ему в голову:

— Сладкая моя, — он чуть пососал её губы. — Моя, — чмокнул в кончик носа. — Хочется разбить весь этот чертов Мир у твоих ног. Вдребезги!

Жаклин взяла его лицо в свои руки и водила по нему ладошками.

— Когда буду готова, я отвечу тебе на эти слова, хорошо? — вкрадчиво смущенно проговорила она в ответ, сдерживая дыхание. — Мне, действительно, очень многое нужно тебе сказать. Очень. Сейчас я ничего не соображаю, я просто счастлива. — И она опять поцеловала его в губы, а после облизнулась. — Алекс, чья это квартира? — спросила она, чтобы не расплакаться в этот момент от счастья. Девушка уже начинала конкретно злиться на себя — когда о чувствах говорит смысл твоей жизни, она уже в который раз не справлялась с ситуацией и либо съезжала с темы, либо готова была пустить слезу. Либо и то, и другое, всё вместе и много.

— Понятия не имею, — поцеловал её в плечо МакЛарен.

— Вот как? А кто тебе дал ключ?

— Никто. Я сам взял его у Дженн. — Лизнул он её шейку.

— У Дженни? — Жаклин даже дёрнулась — не ожидала услышать здесь имя молоденькой сестрёнки. — И что всё это значит?

Александр недовольно-скептически скривился и перекатился на бок.

— Ну, то и значит… — посмотрел он в потолок, продолжая одной рукой водить по её животу, — это новые дома. Пока продано всего лишь несколько квартир. Дженн занимается в школе дизайнеров. Её куратор кое-что здесь оформляет. Сестра со своей подругой по студии ей помогают. Эту квартиру продали, и хозяева сделали заказ на две детские… там… дальше по коридору. — Александр махнул рукой на ведущий из холла проход. — Во-о-о-от, эти две детские будут обустраивать и расписывать Дженн с подругой. Они уже нанесли что-то там типа грунтовки, что ли, на стены, оставили не то подсыхать, не то…выстаиваться, не запоминаю я эти её словечки, и я взял у Дженн ключ, я знаю, где он у неё лежит. Это «строительный» ключ, его потом хозяева выкинут — когда они въедут, их замок перекодируется.

Жаклин посмотрела на него во все глаза: «Новая, абсолютно новая квартира», и после этого наконец-то обвела взглядом помещение. Жилище, действительно, скорее всего, «с нуля». Оно чем-то неуловимым, но всё-таки отличалось от квартир и домов после капитального ремонта. Пахло свежей краской и гипсом, и что самое интересное, обустроено всё было ни в шотландском, ни в английском стилях совершенно. Декораторы всё подобрали под хай-тек, но в какойто шведской, густавианской интерпретации — много светлого дерева, стекла, льна, довольно бесформенная мягкая мебель, небрежный и натуральный текстиль.

— Дженни тебя ругать не будет?

— Она знает, что я её никогда не подведу. — МакЛарен уже полностью отдышавшись, опять начал пододвигаться к девушке. Он прильнул губами к её груди, посмаковав торчащий сосок.

— А хозяева не войдут сюда завтра утром?

— Пока здесь работают оформители, никто не имеет право входить сюда без них. Только так они берутся отвечать за результат.

— Значит, мы здесь с тобой хозяевам обновили диван? Лишили его девственности, так сказать. — Жаклин улыбаясь, зарылась рукой ему в волосы.

— Угу… — медленно кивнув, он принялся за другую грудь.

— Надо же, здесь еще никто, ни разу не занимался сексом.

— Ни разу… — Александр пошел поцелуями вниз по её животу.

— Мы были первыми.

— Я тебе больше скажу… — парень оторвался от её живота и вскинул голову. — Мы будем первыми, кто займётся здесь любовью и на кровати. — И не дав ей толком ничего сообразить, он вскочил, подхватил девушку на руки и кинулся в тот самый коридор. Жаклин только охнуть успела.

Войдя в одну из дверей, они оказались в спальне. Большая кровать без изножья, но с довольно высоким изголовьем, небрежно обтянутым каким-то полотном на манер гобелена, установлена на довольно высоком подиуме, куда вели целых две ступеньки. На ней лежало огромное покрывало из короткошерстного искусственного меха, края которого, спускаясь до самого пола, небрежно раскидались по периметру мебели. У изголовья как попало валялись четыре большие подушки, обтянутые таким же мехом.

Александр, взойдя на подиум, очень бережно положил свою ношу на кровать.

На этот раз всё случилось по-другому.

Это было чем-то средним между каким-то интимным до неприличия танцем и купанием нагишом в океане ночью при луне.

Они купали друг друга в себе и купались друг в друге. Окутывали один другого своими телами, руками, ногами, губами, своими чувствами, ощущениями, отношением друг к другу. То Александр дегустировал, и пировал, и блаженствовал над телом Жаклин, погружая её в сладостную любовную истому, раз за разом приникая к её груди губами и водя руками по всем её женственным изгибам и мягкостям, сминая их и наслаждаясь их нежностью, тонкостью, податливостью, субтильностью, то есть всем тем, что было так непохоже на его собственное тело.