За любовь (СИ)

Вот и все! Теперь уже точно все!

— Эй, футболист! Тебе письмо! — раздался хриплый голос и эхом отозвался в стенах камеры. Маркус оторвался от книги и быстро подошел к двери. Руки тряслись от волнения и радости. Внутри все скручивалось в жгут. Забрав письмо, он сел на койку и долго всматривался в аккуратные, мелкие буковки, выведенные на конверте. Перед глазами все расплывалось, но ему не было стыдно за эти слезы. В этом месте все было по-другому, и письмо приравнивалось к невероятной ценности, а учитывая все обстоятельства, для Маркуса эти письма были дороже всего на свете. Он каждый раз ждал их с нетерпением и страхом, потому что уже не представлял, что бы делал, если бы не они. Они поддерживали его, не давали сломаться, вселяли жизнь и надежду!

Четыре года назад, когда он только попал в тюрьму, то не видел ни смысла в дальнейшем существовании, ни каких бы то ни было перспектив в будущем. В одно мгновение он лишился всего! Но главное, он потерял ее, и непременно потеряет сына! Все его мечты о том, что он будет поддерживать Мэтта, наставлять и помогать ему были уничтожены. Пройдут годы, он станет для Мэтти чужим человеком и мальчик забудет о нем или еще того хуже, будет стыдиться отца, сидевшего в тюрьме! Самые важные и сложные десять лет его сын проведет один или с рядом с кем — то другим …От этой мысли хотелось головой биться об стену. Но хоть ты умри, а истина не изменится — он потерял Анну и когда — нибудь она встретит наконец достойного человека, который сделает ее счастливой. Она должна быть счастливой, она как никто другой заслужила счастье!

Эта мысль ежедневно разрывала его истерзанную душу и уставший мозг, но окружающая обстановка не давала впасть в депрессию. Слишком многим был не по душе его социальный статус! Многие считали, что неплохо бы восстановить справедливость и отомстить за все неудачи. Будто это он был во всем виноват?! Приходилось мобилизировать все силы, чтобы выжить. Народ здесь ничем не отличался от него самого — такое же зверье и гадье! Все было поставлено на силе и Маркус это знал, поэтому, когда его начали ломать, то держал удар, иначе ему бы пришел конец. Но все закончилось так и не успев начаться!

Маркус стоял в душевой, уставившись невидящим взглядом в маленькое зеркало для бритья, и в который раз пытался убедить сам себя, что он справится. Его размышления прервало бурное появление шайки Хезерга — местного авторитета, который влетел в душевую, с трудом скрывая ликование. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого кроме них нет, он подошел к Маркусу и сбивчивым, возбужденным шепотом сообщил:

— Ну, вот мы и одни красавчик! Теперь то ты от меня никуда не денешься!

Маркус почувствовал, как ярость начала разъедать его внутренности и как только ублюдок приблизился, Маркус сбил его с ног. Началась потасовка, его били четверо человек, но он готов был сдохнуть к чертям! Боль была дикой, он захлебывался кровью из сломанного носа и отбитых внутренностей. Только Хезерг снова недооценил его и когда приставил к его горлу бритву, получил удар ногой в живот. Пересиливая боль, Маркус поднял бритву и и кинулся на задыхающегося Хезерга. Он резал ему лицо, оставляя глубокие отметины, бил ногами и руками, разбивая их в кровь. Ублюдки не могли оторвать его, Маркус выплескивал в этой ярости все — боль, гнев, разочарование, пустоту! Зверь вновь был на свободе и удовлетворен, разум стал понемногу возвращаться к нему. В крови, избитый и вымотанный, он повернулся к остальным трем ублюдкам, которые в страхе пятились от него, и зло процедил;

— Если еще одна тварь посмеет даже показаться мне на глаза, я прирежу как свинью! И пусть только ваш дружок откроет свой поганый рот, ему крышка, я ему не только лицо разрисую, я его пошинкую на салат! А теперь пошли вон от сюда!

Мужчины двинулись на выход, но Маркус окликнул их.

— И прихватите этот кусок дерьма! — кивнул он на валяющего без сознания Хезерга.

Через несколько минут в душевой никого не осталось. Маркус обессиленный, весь в крови встал под душ, его трясло от боли во всем теле и пережитого стресса, но он дышал с облегчением, хоть сломанные ребра и делали эту задачу невыполнимой. И все же он победил, он завоевал свое место в этом скотском мире!

После этой драки к нему больше никто не совался — хватало одного взгляда на изуродованное лицо Хезерга, чтобы обходить Маркуса стороной. Его называли психом и чокнутым. Маркус был удовлетворен — друзья ему не нужны, особенно здесь, пусть бояться его! Страх лучший способ управлять людьми! Именно он заставлял ублюдков держать язык за зубами, поэтому для начальника тюрьмы была придумана невероятная история, в которую естественно никто не поверил, но как и требовал закон — была внесена в документацию. На этом данный инцидент был исчерпан. Маркус не претендовал на место авторитета — ему не нужно было это дерьмо, он был сам по себе — волк — одиночка, но его боялись трогать. Честно, он не ожидал, что все так быстро закончится, поэтому ждал ответку, он был готов бороться до конца — ему было нечего терять, кроме самого себя и он не собирался этого делать. Только спустя месяц его заключения все изменилось, его жизнь изменилась — она обрела смысл! Это случилось после обеда, его вызвали в административную часть. Маркус был удивлен — вызывали обычно, нарушителей порядка, а это означало изолятор или тех кому положено короткое свидание. Поскольку матери было разрешено свидание только в следующем месяце, то оставался последний вариант. Значит, гаденышь все — таки настучал. Про свидание с матерью можно забыть. Вот сука! Ну держись! Маркус от досады готов был разве, что не выть, дышал прерывисто, так как перебинтованные ребра не давали делать это, как следует. В голове рой мыслей крутился только вокруг ублюдка, которого он бы сейчас придушил голыми руками. Разочарование захлестывало. Пока его вели, он пережил гамму эмоций, но когда конвоир зашел в зал переговоров, то внутри все оборвалось. Маркус застыл на месте, за что получил тычок в спину и раздраженный окрик

— Че встал, давай, иди уже, а то время то тикает?! Шестая будка!

Маркус кивнул, и сдерживая волнение и волну беспорядочных мыслей, готовых взорвать его мозг, двинулся по коридору, отыскивая среди стеклянных дверей шестую. Когда нашел, то не поверил своим глазам. Сердце было готово взорваться. Маркуса бросило в пот, он стоял и не мог оторвать взгляд от лица за двумя стеклами. Такой радости отчаянной, искренней, пробирающей до самой души, вышибающей слезы и воздух, он не чувствовал никогда. Анна смотрела на него со слезами на глазах, дрожащие губы растянулись в улыбке, она махнула ему и он зашел в переговорную кабинку, он был как в тумане. Маркус сжимал челюсть так, что зубы скрипели, но только так он сдерживал себя чтобы не задрожать. Он бы так и сидел и смотрел на нее, боясь шевельнуться и понять, что это сон, но Анна взяла трубку телефона и он последовал ее примеру. Пару секунд они просто дышали и сверлили друг друга взглядом. А потом словно что-то взорвалось у него внутри, он и сам не понял как спросил тупость, сорвавшуюся с его языка. Наверно, он за месяц разучился нормально говорить, но это не было оправданием его грубости. Только конченый дебил мог такое выдать, видимо он им и был!

— Зачем пришла? — его голос был хриплым и низким. Анна никак не отреагировала на его вопрос, разве что вздохнула глубже, а потом тихо сказала:

— И тебе привет!

Маркусу стало стыдно, он сглотнул и так же тихо ответил:

— Извини!

— Не надо! Я… боже — она усмехнулась, а потом посмотрев на него зарыдала. Ее слезы рвали душу. Она положила трубку на стол и теперь он видел только подрагивающее тело и лицо, закрытое руками. ОН не мог ничего не сказать, не сделать, только молча наблюдать за ее истерикой, пока она не придет в себя. От этой невозможности ничего сделать Маркуса выворачивало наизнанку, было до безумия больно. Но вот она подняла голову и вновь взяла трубку. Тяжело дыша и поминутно всхлипывая, она произнесла сдавленным голосом;