И назову тебя Альба Эстер

Чуть замешкавшись, Елена нерешительно направилась к двери. Она вышла на лестничную площадку, когда Майкл появился в холле, где стояли Крембсы.

— С благополучным приездом, мистер Майкл! — дружно поприветствовали его супруги.

— Спасибо, Уолтер, Анна! Здравствуйте!

Майкл отвечал им, а сам, подняв голову, смотрел на Елену. Крембсы сразу ушли.

— Здравствуй… — Майкл сделал едва уловимую паузу, вглядываясь в глаза жены, затем мягко добавил: — … Эли.

— Здравствуй, Майкл. С приездом, — тихо ответила Елена.

Ей казалось, что даже просто дышать она уже не в состоянии, так велико было напряжение первых минут встречи.

Майкл начал подниматься по лестнице, а Елена, немного постояв, повернулась и зашла в спальню, оставив распахнутой дверь. Майкл вошел следом. Он остановился на пороге, по-прежнему держа в руке кейс и плащ.

Тишина была пронзительно— звенящей. Майкл смотрел на жену, не решаясь нарушить это, пусть хрупкое и призрачное, равновесие отношений и чувств после катастрофического разрыва, который произошел между ним и Эли. Он ждал, с трепетом и надеждой вглядываясь в любимое лицо жены, пытаясь угадать, каким будет ее решение, что ждет их в будущем.

— Хорошо, что ты успел приехать, Майкл, — как сквозь сон услышал он голос Елены. — Потому что Борис очень беспокоился, что нас не будет на его концерте.

«Эли сказала «нас»… Эли сказала «нас» …»— стучала одна и та же фраза в голове Майкла.

Он поставил на стол кейс, бросил на него плащ и, подойдя к жене, как можно спокойнее сказал:

— Я очень торопился, чтобы успеть вернуться к сроку, — потом не совсем уверенно пошутил: — Тем более, зная, что Парис никогда не простил бы мне отсутствия Прекрасной Елены в зрительном зале!

Майкл бросил быстрый проницательный взгляд на Елену. Она чуть помолчала, потом неожиданно мило улыбнулась и произнесла:

— Это точно! Я пыталась убедить его, что Прекрасная Елена даже незримо всегда с ним, но… — Елена с показной горечью вздохнула. — Парис настаивал на своем желании видеть наяву Прекрасную Елену и обязательно в сопровождении царя Менелая! Так что, можешь быть уверен, Майкл, твоего возвращения ждали с нетерпением, как минимум, двое.

— Если бы я мог предположить, что вызываю своим отсутствием подобную тревогу, — заметно повеселев, откликнулся Майкл, — я прилетел бы еще вчера, дабы успокоить чувствительные музыкальные души своей жены и своего друга. Эли… — без перехода, неожиданно сказал Майкл, осторожно взяв ее руки в свои. — Эли, я очень рад тебя видеть. Очень. Я боялся…

Она, освободив руки, ладошкой прикрыла его губы и тихо вымолвила:

— Я тоже рада видеть тебя, Майкл. Принимай душ, переодевайся, и будем есть.

Елена развернулась и направилась прочь. Ее остановил встревоженный голос Майкла:

— Эли, куда ты?

Она повернула голову и спокойно ответила:

— Я немного погуляю в парке и… покурить хочу…

— Хорошо. Только не увлекайся…

— Чем? Гуляньем? — усмехнувшись, быстро уточнила Елена.

— Курением, Эли. Курением! — строго возразил Майкл.

Она неопределенно повела плечом, потом согласно кивнула и ушла.

72

После концерта Борис, возбужденный и обрадованный оглушительным успехом, уговорил Майкла и Елену поехать в один из ресторанов, чтобы отметить свой триумф. Все трое дружно погрузились в лимузин Майкла.

— Боже!.. — вдруг произнес Майкл. — Как ни скорбно и неуместно это звучит, но подобное обилие цветов, с учетом окраски машины, напоминает с назойливым упорством только одно — катафалк!

— Тем более это впечатление усиливает, — подхватила Елена, — наличие профессиональной плакальщицы в моем лице.

Она повернулась к Борису и, чуть нахмурив брови, шутливо добавила:

— Борис, посмотрите, что с моим макияжем! Мое появление в подобном виде в сопровождении двух великолепных мужчин повергнет посетителей ресторана в шок и уныние! И виновник — вы. Когда на «бис» зазвучал в вашем исполнении тот «Ноктюрн» Шопена, а потом и «Песня без слов» Мендельсона, я…

— … громко зарыдала! — перебил ее Майкл. — Что и не позволило публике насладиться виртуозной игрой Бориса. Эли, ты отобрала у Боба несколько лавровых листьев из венка триумфатора, потому что все взгляды были устремлены на тебя, а стенания заглушили звук рояля. Возможно, Боб тебя и простит. Но Шопен и Мендельсон — никогда!

— Да за подобный дуэт с Прекрасной Еленой я готов пожертвовать всеми лаврами мира! — воодушевленно возразил Борис. — О таком зрителе мечтает каждый артист. И я счастлив, что мечта для меня — уже реальность. И что это — не просто зритель, а сама Прекрасная Елена!

Он пылко расцеловал обе руки Елены.

Вскоре лимузин остановился. Они вышли и направились в ресторан. Устроившись за столиком, они беззаботно беседовали, весело шутили и смеялись. Борис пригласил Елену, и они отправились на танцевальную площадку.

Майкл, потягивая вино из бокала, спокойно наблюдал за ними. Полнота Бориса компенсировалась его необычайной живостью и подвижностью. Эли на его фоне казалась тоненькой тростинкой в своем строгом черном платье, плечо которого украшала выполненная Элизабет красивая вышивка черными, темно-серыми и светло-серыми нитками, атласным блеском переливающимися в огнях большой хрустальной люстры. Уложенные в высокую прическу волосы Эли еще больше усиливали впечатление ее невероятной хрупкости и изящества. Танцевали Борис и Елена довольно слаженно и весело.

Майкл благодарил судьбу за то, что в этот первый вечер после его возвращения с ними был Борис. Предстоящий концерт, сборы дали Майклу возможность общаться с женой более-менее непринужденно и свободно. А теперь присутствие Бориса вносило ту легкость и открытость, которая была когда-то между ним и Эли.

Борис и Елена шумно вернулись к столу.

— Теперь я буду хвастать двумя танцами с Прекрасной Еленой! — весело объявил Борис. — Надеюсь, царь Менелай не объявит мне за это войну!

— Боб, Менелай так добр, что обещает тебе еще один танец с Прекрасной Еленой…

— Я готов! — сразу вскочил Борис.

— … но в отдаленном будущем! Парис, наслаждайся надеждой и мечтой! Потому что царь Менелай сам желает пригласить свою жену. Если Прекрасная Елена не против, конечно.

Майкл старался говорить шутливо и беззаботно, но глаза его с тревогой смотрели на Елену. Он встал, поклонился, протянул руку и шутливо произнес:

— Разрешите, Прекрасная Елена?

Чуть помешкав, Елена положила свою ладошку на его ладонь и подчеркнуто торжественно ответила:

— Пожалуйста.

Они вышли в центр зала, и Майкл бережно и осторожно обнял жену за талию одной рукой, а другой слегка сжал ее маленькую ручку. Оба чувствовали, что узы, которые связывали их, были еще неокрепшими и тонкими. И лишь от воли и желания самих Майкла и Елены зависело, станут ли эти узы прочнее и надежнее или разорвутся навсегда, оставив едва заметные глазу, но глубокие и болезненные рубцы и шрамы в их душах и сердцах. Обоим хотелось узнать и понять, что станет их судьбой — счастье или разбитые мечты о его возможности.

Теперь Майкл, сказав о собственных чувствах откровенно и открыто, мог ждать ответа Эли, мучительно и страстно надеясь, что она не отвергнет его любовь.

Они вернулись за столик, где в одиночестве скучал Борис. Оживленная непринужденная беседа вновь отвлекла их от напряженных раздумий. Далеко заполночь они довезли уставшего, довольного, радостного и слегка захмелевшего Бориса. Выгрузив бесчисленное количество букетов, распрощались с ним и поехали домой.

— Эли, ты замерзла, — отметил Майкл. — А я говорил тебе, что в одном платье ехать — безумие.

— Но в машине достаточно тепло, — возразила Елена и запротестовала, заметив, что он начал снимать смокинг: — Майкл, ну зачем ты? Мне же совсем не холодно!

— Ты хочешь заболеть, как прошлый раз, Эли? — спросил он, заботливо укрывая ее. — Так я должен заявить, что, попробовав тогда себя в роли сиделки, понял, эта профессия — не для меня. И я надеюсь, что навсегда вычеркнул ее из своего списка.