Близнецы

– Ваш отец был злобным и неразумным! – взволнованно сказала Гейлен. Она ненавидела человека, которого никогда не знала.

– Нет, – заговорил Чарлз, защищая человека, чьей любви он так отчаянно жаждал и который так жестоко обращался с ним. – Нет!

– Я не знал до сегодняшнего дня, что ты писал мне письма, Чарлз, – виновато сказал ему Джейсон. «Поверь в это, Чарлз. Наш отец был человеком, заслуживающим ненависти, а не любви».

– Так много писем, – промолвил Чарлз. Он на мгновение закрыл глаза и почувствовал боль, словно все еще был маленьким мальчиком, о чьих письмах, полных любви, даже не подозревали. А он, несмотря на это, продолжал писать, делясь секретами своего сердца и души с братом-близнецом. – Он никогда…

– Нет.

Услышанное потрясло Чарлза. Противоречивые чувства переполняли его. Ему нужно побыть одному; он должен найти в этом разумное начало. Чарлз сжал кулаки и почувствовал теплую влажность на локте, где рана от ножа снова открылась и начала кровоточить.

– Я… – Чарлз не мог говорить. Ему нужно уйти. Он видел беспокойство и любовь в глазах близких людей. Как обидно, что они не в состоянии помочь ему. Чарлз слегка покачал головой, потом прошел через гостиную к застекленным дверям, которые вели в сад с розами и к находящемуся за ним океану.

Спустя мгновение Гейлен схватила с мраморного стола дневник в кожаном переплете и устремилась за Чарлзом наружу, где все еще бушевал шторм.

– Чарлз, подожди!..

Гейлен не знала, слышал ли он ее голос из-за ветра. Он быстро шел навстречу шторму и темноте.

– Пожалуйста.

Чарлз остановился, но не обернулся.

– Гейлен, мне нужно побыть одному.

– Да, знаю. – Она остановилась прямо за ним. – Но тебе необходимо прочитать это. Тебе необходимо прочитать его слова.

Чарлз обернулся и пристально посмотрел на нее карими глазами, по его щекам текли капли дождя или слез.

– Зачем?

– Это поможет тебе. – Гейлен сунула дневник Эллиота в руки Чарлза. Гейлен не знала Эллиота, но она ненавидела его. Чарлз знал его и любил. Чарлз отчаянно звал его, когда лежал одинокий, в бреду, при смерти в Африке. Чарлзу необходимо знать, какие чувства на самом деле испытывал Эллиот, каким упрямым он оказался и насколько сильно задевало его самого то, как он обращался с Чарлзом. Чарлзу необходимо узнать, что на самом деле Эллиот сильно любил его и ненавидел самого себя за то, что не мог показать Чарлзу этой любви. – Пожалуйста, прочти это, Чарлз.

Онемевшими пальцами Чарлз взял дневник в кожаном переплете и сунул его под куртку. Потом он повернулся и исчез в темноте, направляясь в сторону бушующего океана.

«А если он не остановится на песчаном берегу? – размышляла Гейлен. – А если он пойдет прямо в воду, чтобы умереть среди волн, так же как умер Эллиот во время яростного шторма?»

Гейлен вздохнула. Чарлз взрослый и самостоятельный человек; но где-то среди обиды и гнева, переполнявших его, таится и сильная любовь к Мелани. Гейлен видела это в его глазах. Чарлз вспомнит о Мелани, и это спасет его.

– Где он? – нетерпеливо спросила Мелани, когда Гейлен вошла в дом через застекленные двери.

– Наверное, отправился к морю.

– Возможно, он пойдет в беседку у моря. Там есть свет, он сможет там укрыться и от дождя. – Пока Джейсон говорил, он подошел к окну. Ему показалось, что он заметил темную фигуру на газоне; но сегодняшняя ночь – ночь темных теней. Джейсон не был уверен. Спустя несколько минут он увидел фигуру своего брата-близнеца на освещенном пороге пляжной беседки. Чарлз стоял, не двигаясь, и смотрел в черную бескрайность ночи и океана. Потом он сел, наклонился и начал читать. – Он сейчас там.

Иногда мне хочется так сильно любить его, но я не могу. Я смотрю на него и вспоминаю Мередит, и это заставляет меня ненавидеть его еще сильнее.

Чарлз читал слова Эллиота и понимал, почему Гейлен дала ему его дневник. Глубоко спрятанные за ненавистью, за аккуратными и ужасными строчками хроники оскорблений горели слова любви.

Я прочитал сегодня один из его рассказов, присланных директором мне в офис. Господи, Чарлз так талантлив! Он такой блестящий, творческий, чуткий. Мне стоило бы сказать ему, как и горжусь им.

«Почему ты никогда не говорил мне об этом, отец? Хот бы один раз…»

О это выражение неверия в карих глазах, когда я велел ему уехать! Он не понимает, но его жизнь станет счастливее, если он навсегда расстанется со мной. Чарлз создаст свой собственный журнал, который будет намного лучше, чем «Образы».

Я желаю ему счастья сейчас. Я надеюсь, когда-нибудь Чарлз встретит кого-то, кого полюбит.

Когда Чарлз прочитал все слова – слова ненависти и слова любви, – он опустил голову на руки и заплакал.

– Иди к нему, Джейсон, – ласково поторопила его Гейлен.

Они были в своей спальне. Гейлен кормила Элис, а Джейсон смотрел из окна на пляжную беседку. Когда Чарлз вышел из гостиной, они молча разошлись: Мелани отправилась в свою спальню, а Гейлен с Джейсоном пошли к себе.

– Мне нужно подождать, пока он не вернется в дом. Чарлзу необходимо побыть одному.

Джейсон видел, что Чарлз закончил читать и обхватил голову руками. В конце концов, Чарлз встал и вышел на порог. Но он все еще находился там, вглядываясь в бушующий океан.

Джейсон видел пляжную беседку и океан за ней. Газон и сад напротив окна были в тени, отбрасываемой домом. Джейсон не заметил, как шла Мелани – с развевающимися на ветру золотистыми волосами, дрожащая от холода, словно тонкое деревце, – по белой каменной дорожке в сторону пляжной беседки. Если бы кто-то наблюдал за ней, если бы только кто-то видел ее, он бы заметил, как решительно она шла, и восхитился бы ее отвагой.

И он бы увидел, как она упала.

Это подступило к ней так же, как и прежде, – но это не происходило уже почти целую неделю, казалось, ничего подобного больше никогда не произойдет! – внезапная, неожиданная слабость, приказывающая ей быстро лечь. Она не могла лежать на дорожке под сильным дождем и неистовым ветром. Она не могла и не станет этого делать. На этот раз она не позволит слабости остановить ее; она собирается быть рядом с Чарлзом. Мелани видела его вдалеке – он стоял к ней спиной и смотрел на океан.

На этот раз она одержит верх над своей слабостью, вызывающе решила она.

Но тело подвело Мелани. Она слишком торопилась. Она даже не смогла вытянуть руки, чтобы не удариться при падении. Она вскрикнула от боли, рухнув на каменную дорожку. Она упала тяжело, сбитая с ног еще и сильным порывом ветра. Ее крик прозвучал как эхо; это был крик от боли – казалось, собралась вся боль, которую она ощущала раньше.

«Дыши», – говорил ей разум. Но из-за боли она не могла дышать. Через мгновение ее сердце остановится. Боль не оставляла ее, она окутала сердце, легкие и мозг; боль была и снаружи, неистово колотила ее вместе с ветром и дождем. Все ее тело – каждая клетка его – представляло собой свежую зияющую рану. Каждый нерв напрягся, почти заживший раньше, и снова болел, ныл, злился и вопил от возмущения.

Мелани заставила себя сделать вдох, потом еще один. Она дышала. Мелани это знала, потому что с каждым вздохом в груди разгоралась невыносимая боль. Она не могла двигаться. Она даже не могла оторвать голову от земли. Она чувствовала, что острый гравий впился ей в щеки, но ее голова казалась слишком тяжелой, чтобы она смогла поднять ее. Все ее тело начало дрожать, замерзшее от промокшей одежды и ужасного холода, и от этой дрожи боль была еще сильнее.

Разве эта боль может быть еще сильнее? Но она все росла.

И потом появился он, наклонившись над ней.

– Мелани, – прошептал он.

Чарлз обхватил ее руками и прижал к себе, чем вызвал новый приступ боли. Ему послышался среди шума шторма крик, похожий на вопль, от которого замирает сердце. Сначала он не увидел ее в темноте; там, откуда раздался крик, донесшийся до него вместе с порывом ветра, виднелось что-то неясное. Наконец, он увидел золотистый блеск и побежал к ней.