Без правил

отмахнулась от этого замечания. Ведь важно то, что он тут со

мной. Правда?

— А почему ты не на мерседесе? — спросила я.

— Он разбит, в меня стреляли, и я вписался в столб, —

будничным тоном объяснил он, а я опешила от такого заявления.

Из воспоминаний начало проявляться, что я уже об этом

слышала.

— Господи, — в ужасе прошептала я.

— Ливи, это даже возможно был камень, вот и все. Не о чём

волноваться, — прервал он мои мысли, которые уже показали

кучу вероятных последствий и кровавых выдумок.

— А если…

— Нет, — резко ответил он. — Не думай, не забивай свою

голову ерундой. Пристёгивайся, и мы поедем.

Он не хотел обсуждать это. Но страх уже зародился внутри, и

я ничего не могла с ним поделать. Кто так его может ненавидеть?

Отец. Пришёл ответ, и воздуха стало катастрофически не

хватать. Голова наполнилась грозными высказываниями папы, и я

облизала пересохшие губы. Стараясь не показать своей догадки, я

дрожащими руками пристегнулась и отвернулась.

Гарри молча начал движение, пока я пыталась обуздать холод

внутри. Господи, неужели он решил, что лучше убрать Гарри, из-

за глупой мести? Но…но. Паника внутри нарастала, заставляя

закусить губу, и ощутить во рту привкус крови.

Это же не может быть правдой? Мой отец убийца. И теперь я

должна тщательнее следить за ним, за Гарри и быть крайне

острожной. Да что за Ромео и Джульетта? Это просто

бесчеловечно! Нет, не так, это смешно, до идиотизма смешная

жизнь и её правила!

— Ливи, — подал голос Гарри и остановил машину у

обочины.

Я повернула на него голову и натянула улыбку, не показывая

внутренней борьбы. Не нужно. Лишнее.

— Малышка, хочешь это обсудить? — предложил он, а я

отрицательно мотнула головой.

— Хочу узнать, куда мы едем, — нежно ответила я, чтобы

стереть складку между бровей.

— Скоро узнаешь, — улыбнулся Гарри и вновь выехал на

дорогу.

Я вглядывалась в дома, и отчего-то это вернуло меня в

далёкое прошлое. Вот маленький парк, где гуляют мамы с

колясками, а неподалёку есть площадка для любителей

скейтборда. Гарри с ребятами часто катались, а я, как хвостик,

ходила за ними. И пока они были настолько увлечены занятиями,

выводила в блокноте сердечки с нашими инициалами, иногда ловя

его улыбку и немой вопрос: «Всё ли хорошо?». Кивком головы и

девичьей улыбкой во весь рот подтверждала, что это лучшее

время.

А вон там было место похожее на искусственный пруд, где

ребята ночью купались, а потом бежали сломя голову от полиции,

и только на нашем заднем дворе переводили дух и разрывали

тихий воздух громким хохотом.

Неожиданно догадка вспыхнула в голове, и я раскрыла глаза

шире.

— Гарри, это же…мы, — пролепетала я, наблюдая, как

мелькают за окном уже знакомые фасады домов и довольный вид

моего попутчика.

— Всё верно, малышка, это то место, где всё начиналось, —

вздохнув, ответил он.

Господи, только не плакать! Но глаза уже наполнились

слезами от щемящего чувства внутри. Нежность. Он привёз меня

в наш район, где все наши семьи обосновались и создали что-то

вроде империи «Сильных мира сего». К ним прислушивались,

завидовали и открыто лебезили. Пока несколько взбалмошных

подростков выкидывали не самые пристойные номера. Это были

мы: Луи, Гарри, Лиам, Зейн, Найл и я. Хотя мне всегда казалось,

что я для них обуза. Я не бегала так быстро, как они, не

употребляла запрещённые препараты. Я была у них вместо

совести, и они постоянно напоминали мне об этом. Но даже тогда

меня это не волновало.

Машина остановилась у одного из домов, и Гарри быстро

вышел, обогнув автомобиль, открыл мне дверь. Я, ещё

поражённая эмоциями внутри, вложила свою руку в его ладонь, и

вышла из салона автомобиля.

— Невероятно, как будто не было этих лет, — прошептала я,

оглядывая дорогу, и дома.

— А разве они были? — усмехнулся Гарри, заблокировав

машину, и ведя меня за собой.

Мы подошли к тропинке, и быстро обогнули дом, практически

добежали до дерева.

— Гарри, нас же увидят, — испуганно сказала я,

осматриваясь.

— Неважно, — отмахнулся он и ткнул пальцем на крону

дерева.

— Смотри, — настойчиво предложил он, а я подошла

поближе.

«H&L» — было высечено на дереве, но буквы уже стёрлись и

потеряли яркость, пришлось догадываться. Я непонимающе

посмотрела на Гарри, и он осторожно улыбнулся.

— Я написал это перед четырнадцатым февраля пять лет

назад, а зачеркнул после него, потому что был зол, ты не пришла

на свидание. А я ждал, оставил тебе записку и ждал, как

придурок. Потом напился, сделал новую татуировку, — Гарри

закатал рукав поло, обнажая левое плечо и указывая на чёрное

сердце. — Ты написала мне письмо, а затем просто

проигнорировала моё приглашение, а в дальнейшем категорично

меня не замечала. Я разозлился ещё больше, и поэтому прочитал

его… И не только, на вечеринке тебя обхаживал Фил, а ты

улыбалась ему. Он лапал тебя, а ты поощряла. Тогда я ревновал,

напился, и вспомнил о твоём послании. Но я не ожидал такого

эффекта, совсем не ожидал.

Я стояла и хлопала глазами, не понимая, вообще, о чём он

говорит. Мой палец непроизвольно дотронулся до горячего сердца

и очертил контуры. Ведь я считала, что это татуировка означала,

что он никогда никому не подарит свою любовь, что это для него

неведомо. А оказывается…ошибалась.

Я подняла на него голову. Он смотрел на меня с каким-то

страхом, закусив нижнюю губу.

— У меня было отравление, и я не получала твоей записки, —

прошептала я, пока сердце перестало биться ровно. — Я не знала,

Гарри. Моё письмо пропало, я хотела его сжечь, избавиться от

него…оно исчезло. Я решила, что это Луи решил, таким образом,

проучить меня, он постоянно смотрел на меня со злостью и

раздражением. Перестал брать с вами на ночные вылазки, и я

решила, что меня это достало. В одну из таких ночей, я

согласилась пойти с Филом погулять, и мы зашли в кафе, и я

увидела тебя, ты целовался с девушкой, а затем ты увёл её.

Понятно для чего. И это напомнило мне, кто ты, а кто я.

Я отняла руку от его татуировки, и шмыгнула носом от

воспоминаний, от разочарования и боли в тот момент. Но Гарри

перехватил моё запястье и прижал ладонь к своей щеке.

— Глупо, было так всё глупо, — улыбнулся он, кладя свою

другую руку мне на талию и прижимая меня к дереву. — Теперь

ты можешь поверить, что я не вру? Я не хотел, чтобы всё вышло

так дебильно. Я был всегда без ума от тебя, от маленькой

девочки, краснеющей и такой милой, что хотелось сбросить с

себя внутреннюю тяжесть. Но ты была несовершеннолетней, и я

злился на тебя за то, что чувствовал к тебе желание.

— Но сейчас я выросла, — напомнила я ему.

— Это я заметил, — хохотнул он, забрасывая мою руку себе

на плечо и склоняясь надо мной. — И теперь я не чувствую себя

извращенцем, а так всего лишь ненасытным самцом рядом с

тобой.

Я смотрела на него и не могла поверить в реальность

происходящего. Волшебно. Даже пасмурное небо, казалось,

благословило этот момент, и солнце показалось из-за туч,

освещая его лицо.

— Я люблю тебя, Гарри, — под полным опьянением от этой

минуты прошептала я, смотря в его глаза. — Только…

— Ш-ш-ш, а вот остальное это лишнее, — он приложил палец

к моим губам. — Не думай, всё хорошо, Ливи. Всё будет просто

сногсшибательно.

Его палец очертил контур моих губ, и рука опустилась на

подбородок, в то время как большой палец надавил на него,

оттягивая нижнюю губу.