О Сюзанна!

— Да, конечно! Джи, — промямлила девушка так невнятно, что Джебу пришлось переспросить ее. Покраснев, она продемонстрировала свой трофей тем, кто все еще стоял в очереди, отхлебывая уже чуть теплый кофе или остывшее какао. На полдороге девушка обернулась, крикнула: «Я люблю тебя, Джеб!» — и, хихикая с подружками, побежала к двери.

— О Боже! — Сюзанна переступила с ноги на ногу, задев Джеба рукавом, и по его спине вновь пробежал огонь.

— Привет, как дела? — сказал он следующей женщине из очереди.

Фанатами Джеба были в основном особы женского пола, но они ни на секунду не отвлекали его от той женщины, что стояла рядом. Боковым зрением Джеб увидел, как Сюзанна провела обеими руками по спутанным светлым волосам, и вспомнил свои ощущения, когда обнимал и целовал ее на сцене; вспомнил, как впервые увидел ее в номере отеля.

— Спасибо за то, что пришли. Как надписать?

Проклятие! После концертов он всегда чувствовал себя возбужденным, но из-за Сюзанны дела совсем плохи. Пока Джеб царапал свое имя, Сюзанна с трудом подавила зевок.

— Скучаете? — тихо спросил он, продолжая улыбаться фанатке, чей постер сейчас надписывал. — Или скучаете, или устали. — Он посмотрел на очередь. — Осталось всего человек пятьдесят. У нас хватит постеров?

— Да.

— Тогда, может, подождете меня в машине? Там под сиденьем есть накидка, но, если нужно, водитель включит отопление.

— Со мной все в порядке.

Стоявшая перед ним девушка только что не приседала от возбуждения.

— Спасибо, Джеб. Мне нравятся ваши песни. — Она хихикнула. — Может быть, когда-нибудь вы напишете песню и для меня.

— Может быть. Осторожнее по дороге домой — такая метель.

— Я бы хотела увезти вас к себе домой! — храбро сказала фанатка.

Сюзанна издала сдавленный звук.

Девушка повернулась, прижимая постер к своей тощей груди. Увидев, кто следующий, Джеб застонал. Встрепанные каштановые волосы. По три дырки в каждом ухе. Губы, небрежно размалеванные яркой оранжевой помадой. Тесные брюки и поношенный свитер. Джеб хорошо знал, что сейчас произойдет.

— Сюзанна, может быть, вы подождете…

Она подала ему постер.

— Я не устала.

— Рядом с Джебом Стюартом Коуди невозможно устать, — ухмыльнулась девица. — Я сохну по нем с первой же песни.

Джеб ухмыльнулся в ответ:

— Что подписать?

— Ты знаешь что. — Оранжевый рот засиял, как неоновая вывеска над дешевым мотелем. Таких заведений он повидал на своем веку немало, а вот Сюзанна, возможно, никогда в них не была. Девица приспустила свитер с одного плеча, обнажив верхнюю часть груди — явно без лифчика. — Ты это точно знаешь, детка.

Она нагнулась над столом, давая ему возможность хорошо рассмотреть то, что находится под свитером, и Джеб, покорно опершись одной рукой на голое плечо девицы, вывел свое имя на ее груди.

— Теперь больше не буду мыться, — вздохнула девица и, к огромному смущению Джеба, обхватила кумира за шею и пригнула его голову к себе для поцелуя.

— Только тебе единственной, милочка, — сказал Джеб, с трудом оторвав ее от себя. — Слушай мой следующий альбом. Я буду петь для тебя.

Сюзанна проводила взглядом уходящую девицу.

— Не могу поверить, что вы это сделали.

— Не могу поверить, что она это сделала, — пробормотал Джеб. Нельзя сказать, чтобы такого не случалось раньше. Однако Сюзанна Уиттейкер уже и так считает его распутным типом, а с течением времени это убеждение будет все укрепляться. Как и ее уверенность, что его сестру кто-то убил.

Сюзанна снова зевнула.

— Ну все! — сказал Джеб. Он махнул рукой одному из охранников, следовавших за ним по пятам, как гончие. — Найдите моего водителя, слышите? И пока я здесь заканчиваю, проводите мисс Уиттейкер к машине.

Он обменялся взглядами с Сюзанной. Джеб все еще помнил «Спасительное милосердие», наступившую затем тишину и выражение лица Сюзанны, когда их глаза встретились в полумраке сцены. Он помнил ее неровное дыхание и свою собственную реакцию.

— Подождите меня, — сказал он. — Я долго не задержусь.

Мурлыканье двигателя едва не убаюкало Сюзанну. В машине стало теплее, но она не стала сбрасывать с себя серое кашемировое одеяло. Сняв ботинки и расстегнув пальто, Сюзанна устроилась на заднем сиденье. Горела щека — наверное, обветрилась, когда она стояла на ветру у Центрального вокзала. Или ее так сильно поцарапала борода Джеба, когда они целовались?

«Он только хотел меня утешить, — говорила себе Сюзанна, — установить между нами цивилизованные отношения. А может, это было своего рода извинением за их ссору с Клэри. Вполне, естественный жест». Растроганная неожиданной концовкой концерта и поведением Джеба больше, чем была готова признать, Сюзанна чувствовала такую усталость, что ее глаза закрывались сами по себе.

Когда она вернется в Сан-Франциско, то будет целую неделю спать и несколько лет не будет плакать. Она забудет то, что произошло сегодня. Нужно забыть Джеба Стюарта Коуди, пока он не влез к ней в душу еще глубже.

Сюзанна посмотрела на электронные часы, входившие в комплект оборудования стереосистемы. Половина второго ночи, она уже час сидит в лимузине. Неужели музыканты никогда не спят? Сюзанна редко ложилась так поздно, разве что когда Майкл Олсоп вытаскивал ее на рождественский бал в Ассоциации адвокатов. Тогда она начинала зевать еще до полуночи.

Сидя одна в «мерседесе», Сюзанна гнала от себя чувство благодарности, которое испытывала к Джебу. «Южный шарм, — думала она. — Даже у Клэри все обаяние временами сходило на нет. Вряд ли Джеба хватит надолго, тем более что его обаяние не совсем натуральное».

Металлическая дверь с треском распахнулась, но Сюзанна даже не шелохнулась. Несколько мужчин вошли в затемненный гараж и направились к своим машинам. Сначала она заметила водителя Джеба, затем и его самого, прощающегося с последним фанатом.

Шофер открыл заднюю дверцу автомобиля, Джеб скользнул на заднее сиденье, сел рядом с Сюзанной, и машина из практически пустого гаража выехала на улицу.

— Смотрите! — сказал Джеб. — Зимняя сказка.

Его мужской запах вызвал у Сюзанны бурю чувств. Ничего подобного она раньше не испытывала, и нельзя сказать, чтобы это ей не нравилось. Сюзанна украдкой приложила руку к левой стороне груди — жест, к которому она всегда прибегала, когда чувствовала опасность или не была уверена в себе.

— Разве это не чудо? — спросил Джеб. Сначала Сюзанна с испугом решила, что речь идет о ее груди. Затем, поняв, в чем дело, опустила руку и посмотрела в окно. Перед ее взором расстилался девственный снежный ковер, не тронутый ни покрышками автомобилей, ни ногами пешеходов. Взглянув вверх на густые хлопья, Сюзанна внезапно почувствовала головокружение, как будто сама падала с неба вместе со снегом.

— Я вижу снег только тогда, когда уезжаю в горы из Сан-Франциско. И еще тогда, когда зимой приезжаю в Гринвич.

— Вы не ездите домой на Рождество?

Сюзанна покачала головой, вспомнив стоящую в фойе огромную елку, украшенную белыми огнями и золотистыми шарами, внутрь которых прятали замечательные подарки. Ритуал открывания шаров, затем, рождественским утром, ритуальный кофе с пирожными. И все-таки она никогда не считала Гринвич своим домом, каким, возможно, для Джеба и Клэри была Эльвира.

— После того как мои родители разошлись и отец женился на Клэри, я почувствовала себя… лишней. Они казались такими счастливыми, так были заняты друг другом. Я решила, что мне пора стать взрослой, и осталась в Калифорнии.

— Но если вы с Клэри были такими друзьями…

— Прошлым декабрем они приезжали в Канкун.

Ну вот, наконец-то. Сюзанна почувствовала, как мышцы ее постепенно расслабляются и успокаивается сердце. Физическое присутствие Джеба она еще может выдержать, но его эмоциональность… Взять хотя бы тот поцелуй на сцене. Сюзанна была рада, что сидит от него в некотором отдалении. Впервые за все время пребывания в лимузине она чувствовала, что напряженность между ними спала.