Ночи в раю

Элекси кивнула и, протянув ему бутылку пива, прошла мимо него, почему-то решив посидеть в общей комнате, хотя на кухне было гораздо чище. Она знала, что он следует за ней. Опустившись на викторианский диван, Элекси обнаружила, что ужасно устала. Морроу сел напротив, оседлав стул с прямой спинкой.

— Ну? — вкрадчиво сказал он, приподняв темные брови.

— Что ну?

— Не хотите мне что-нибудь рассказать?

— О чем?

— Ну, например, о большом скандале, в котором замешана единственная и неповторимая Элекси Джордан.

Элекси решила, что только писатель мог бы выразиться столь омерзительно. Но отрицать сам факт скандала она не могла и спокойно ответила:

— С какой это стати?

— Потому что мне это интересно.

— Великолепно, — сказала она иронично. — Я должна вывернуть себя наружу только лишь потому, что вы писатель. Хорошая мысль.

Рекс рассмеялся.

— Я описываю ужас и тревогу людей, мыльные оперы не в моем вкусе. Обо мне можете не беспокоиться.

— Разве вы не читали о моих приключениях в газетах?

— Я читаю только первую страницу, когда сижу в очереди к парикмахеру. В одной газете писали, что вы ушли от мужа к другому мужчине. В другой, что Джон Винто ушел от вас. В некоторых газетах писали, что вы ненавидите друг друга и за всем этим скрываются темные семейные тайны. Также утверждают, что знаменитый оператор и его известная во всем мире жена все еще в хороших отношениях друг с другом. Так, что же на самом деле?

Элекси откинулась на диване, закрыв глаза. Она так устала от любопытства посторонних. Хотя процедура развода закончилась еще год назад, она все еще ощущала некоторую боль.

— Кто знает, в чем правда, — сказала она, не открывая глаз.

Она не понимала, почему должна исповедоваться именно Рексу Морроу. Они не очень дружелюбно относились друг к другу, ни один из них не доверяет противоположному полу и все же, хотя он откровенно признался, что желает иметь полуостров в своем личном распоряжении, она почему-то чувствовала, что может довериться ему. В том, что касалось лично ее, о чем она не могла говорить ни с кем. Она сбросила туфли и поджала под себя ноги в чулках, потом сделала еще один большой глоток пива. Она не ела весь день, и несколько глотков алкоголя согрели и дали уверенность.

— Достаточно сказать, что все это длилось достаточно долго. Была не одна женщина, их было много. Более того, Джон никогда не осознавал, что женат и несет определенные обязанности, он считал, что приобрел собственность. Но теперь это не имеет никакого значения.

— Вы его боитесь.

Это было утверждение, не вопрос.

— Нет! Нет! Как вы…

Она остановилась, ей не хотелось затрагивать свои отношения с Джоном.

— Все-таки, да, — мягко сказал он. — Я задел ваше больное место. Прошу прощения.

— Не извиняйтесь. Я его не боюсь. Правда.

— Вы лжете, но давайте на время оставим этот вопрос.

— Не лгу…

— Лжете. Случилось что-то несправедливое.

— Э-э… — смутившись, пробормотала она. — Сюжет становится запуганным.

Морроу улыбнулся ей. Элекси почувствовала, что ее больше не раздражает тембр его голоса, и то, что он узнал так много, больше уже не казалось таким страшным.

— Вы не должны больше бояться, — мягко сказал он.

— О?

Ей многое нравилось в новом знакомом: его улыбка и уверенность, и даже та самоуверенность, столь свойственная мужчинам, когда он произнес:

— Я очень тщательно слежу за полуостровом. Если вы не хотите, чтобы он появился, то он и не появится.

Элекси рассмеялась, сначала искренне, потом с оттенком тревоги. Джон иногда мог быть опасным.

— Вот в этом-то все и дело! — неожиданно сказал Рекс.

— Что?

Он смотрел на нее и кивал, как мудрец, постигший новую истину, которая помогла ему объяснить мир.

— Кто-то бежит за вами по песку, шаги на лестнице, слепая паника прошлой ночью. Вы думаете, ваш бывший муж вас преследует?

— Нет! Но я действительно слышала шаги!

— Хорошо. Согласен.

Он вздохнул, и она поняла, что никогда не сможет убедить его, что шаги были реальными.

— Кажется, вам пришлось нелегко, — просто сказал Морроу.

Элекси не смогла бы победить в этом споре. Сейчас она чувствовала себя слишком усталой, чтобы придавать этому разговору особое значение.

Элекси усмехнулась и взглянула на свою пустую бутылку.

— С этим покончено. Хотите доставить мне еще неприятности? Для человека, который не любит людей, вы слишком любопытны и… и хорошо умеете разговорить, даже недружелюбно настроенного собеседника.

Рекс встал и взял бутылку.

— С чего вы взяли, что я не люблю людей?

Элекси опять устало прикрыла глаза. Должно быть, на них нашло затмение. Иначе, почему она сидит с чужим человеком, пьет с ним пиво и откровенничает? Наверное, она наболтала лишнего. Ее новый знакомый многое чувствует сам. После всего одной бутылки пива она что-то слишком легко стала улыбаться и расслабилась. Так ей и надо: теперь он будет копаться во всех ее секретах и расскажет о них всему миру в своих книгах. Остается только надеяться, что имя невинной — или не совсем невинной — жертвы будет другим.

Она почувствовала прикосновение к своей руке. Морроу стоял над ней с еще одной бутылкой пива. Элекси улыбнулась, ее одолевала усталость, и очень хотелось спать. Рекс не двигался и внимательно смотрел на нее. Если бы у Элекси еще оставались силы, она уклонилась, когда он прикоснулся к ее волосам.

— Этот оттенок ближе всего к настоящему золоту из всех, что я видел. Как вы это делаете?

Элекси знала, что должна была обидеться, но только рассмеялась.

— Это мой натуральный цвет!

— О, неужели?

— Да. А как вы добиваетесь такого цвета волос? При помощи гуталина?

Рекс, усмехнувшись, ответил:

— Нет, мне его подарила мама.

Он повернулся к своему стулу и опять сел на него верхом.

— Итак, давайте продолжим. Почему вы так боитесь Джона Винто? Что случилось?

— Ничего, не случилось. Мы подошли к концу. Вот и все.

— Это не все. Вы вышли за него замуж… когда? Около четырех лет назад?

— Да.

— И в разводе почти год?

— Да, — устало сказала Элекси и после некоторой паузы добавила — Он был оператором на съемках рекламных роликов о фильме с Еленой Прекрасной. — Она пожала плечами. — Кампания закончилась, известие о разрыве было бы нежелательно.

— Вы с ним работали после этого?

— Да.

— И вы работали этот год… и боялись его.

Элекси опустила голову. Она не опасалась мужа, когда вокруг было много людей, но старалась не оставаться с ним наедине, после того, как он… Она легко вздохнула.

— Больше не надо обо мне, мистер Морроу. Не сегодня. Теперь ваша очередь.

Она отпила из новой бутылки пива. Вторая уже не казалась такой горькой, как первая, и была холодной и приятной. Элекси вдруг подумала о том, что впервые потеряла свою бдительность после…

После Джона. Она вздрогнула при этой мысли и широко открыла глаза, поняв, что Рекс заметил это.

— Вам не следует никого бояться, Элекси, — мягко сказал он ей. — Правда…

Она вдруг села прямо.

— Рекс, я никому не рассказывала об этом, никто ничего не знает.

— В действительности и я ничего не знаю.

Губы его раздвинулись в печальной, переполненной чувствами улыбке, которая проникла ей в самое сердце.

— Никто никогда не узнает того, что знаю я, — сказал он. — Слово чести, миссис Джордан.

— Спасибо, — смущенно прошептала она. — Если бы мы разыгрывали пьесу под названием «Такова моя жизнь», то теперь была бы ваша очередь рассказывать.

Он пожал плечами.

— Я женился на девушке, жившей по соседству, пробовал по ночам писать, а днем редактировал некрологи в одной маленькой газете. Вы знаете, как это бывает — пробы, ошибки, отказы. И в один прекрасный день моя жена, соскучившись, ушла от меня. Правда, она не возбудила дела о разводе, она подождала, пока появятся деньги, потом устроила в суде великолепное представление. По решению суда ей следовало жить за мой счет семь лет. Я купил старый дом в Тэмпл Тэррэс, который ранее принадлежал знаменитой артистке стриптиза, стал выращивать лошадей, посадил апельсиновые деревья. Прослыл чудаком. Мой адрес узнали, и разного рода странные личности приезжали меня навестить. Они украли мои апельсины, а один подонок, даже застрелил дорогую лошадь. Тогда я переехал сюда. Шериф города — отличный малый, у нас с ним есть тайная договоренность: меня здесь охраняют, а я делаю большие вклады в общественные организации. С Джином — когда он был еще здесь — я прекрасно ладил. Потом он решил уехать. Я пытался купить его дом, но Джин к этому оказался не готов.