Я не твоя собственность (ЛП)

Да, похоже я не сплю. Женоненавистник насквозь. А я испытывала чувство вины перед ним, всего лишь от своих мыслей!

— Ты издеваешься? — спрашиваю я. Голос звучит довольно мягко, учитывая план убийства, который бродит у меня в мыслях.

— Нет, — спокойно отвечает он.

— У меня есть бойфренд, — говорю я.

Он безразлично пожимает плечами, как бы вскользь.

— Надеюсь, он все поймет, — отвечает он.

Я с недоверием качаю головой.

— Что с тобой не так? Ни один мужчина не поймет таких вещей.

— Тогда боюсь, тебе придется выбирать, — он делает паузу. — Бойфренд или сестра?

Гнев у меня тут же быстро и бесшумно улетучивается. Дейзи. Смеющаяся, с веснушками маленькая Дейзи.

— А как же моя работа? — спрашиваю я. У меня такое ощущение, словно я под наркозом.

Его челюсть жесткая, как гранит.

— Возьми отпуск на месяц.

— Мне не позволят взять отпуск на месяц, — какой толк протестовать.

— Решай сама. Работа или сестра?

— Ты монстр, — оцепенев обвиняю я.

Он кивает.

— Спасибо.

— Это не комплимент.

Он элегантно пожимает плечами.

— Возможно в твоем мире, но не в моем...

Я отступаю назад.

— Ты ненормальный.

Он, кажется, искренне удивленным.

— Из-за того, что я хочу, чтобы ты была моей сексуальной рабыней на месяц?

— Да. Сама по себе одна мысль уже ужасающая в наши дни!

— Ты считаешь, что будет слишком плохо покориться мне? — тихо спрашивает он.

Я чувствую, как все мои внутренности затрепетали. Я соединяю руки в замок с такой силой, что ногти впиваются в кожу.

— Я... я мог бы быть с тобой месяц... на равных.

Он отрицательно качает головой.

— Неприемлемо.

Я говорю сердито.

— Почему я должна находиться в таком унизительном положении?

— Потому что, я так хочу, — хладнокровно отвечает он.

Я чувствую ярость, поднимающуюся у меня внутри, и от этого даже немного кружиться голова. Если бы я могла молча встать и уйти. Как я могла страдать три месяца из-за этой бесчувственной задницы? Он молча смотрит на меня. Молчание затягивается.

— Как ты можешь быть таким жестоким? Моя сестра ничего не сделала! — тишина.

Я тихо вздыхаю.

— Я никакая-нибудь тебе девица, отличающаяся странными сексуальными наклонностями.

— Откуда ты знаешь, какая ты? Ты никогда не пробовала ничего, кроме обычного секса.

— Откуда ты знаешь, что я пробовала, а чего не пробовала? — парирую я, хотя он попал в самую точку.

Он смеется.

— Давай попробуем. Если я сделаю что-то, и ты не захочешь еще, поскольку тебе не нравится, я тут же прекращу.

— Спасибо за столь заботливое предложение, но я не собираюсь быть твоей сексуальной рабыней, — говорю я с сарказмом.

— Тогда нам не о чем говорить, — резко отвечает он.

Я вскакиваю на ноги, поскольку больше не могу усидеть на месте.

— Я не верю. Ты просто отвратительный. Что же ты за человек такой?

— Я — беспринципный человек, при первой же возможности, я заберу то, что хочу.

Я кладу руки на стол и наклоняюсь вперед, думая, что возвышаясь над ним, придаст мне больше силы, но я испытываю шок. Он задирает вверх подбородок, его глаза-щелочки гипнотизируют меня. И глубоко внутри пронзительно-голубых глаз, я вижу отчетливый, холод чуть ли не всей Вселенной, продолжающийся вечно. Его взгляд настолько безжалостный и беспощадный, что заставляет меня со страхом отступить назад.

Я ощущаю медленно зарождающуюся панику, потряхивающую меня изнутри. Как я могла представлять и фантазировать его, думая, что могла бы стать кем-то значимым, а не временной игрушкой такого человека, как он? Он живет жизнью, двигающейся в геометрической прогрессии быстрее, чем моя, в королевстве им же и созданным.

— Тебе будет необходимо пройти медицинский осмотр и предоставить документ, что ты здорова, — говорит он. О, это известный трюк продавцов. Не спрашивайте клиента, хочет ли он купить товар, спросите его, какого цвета он хочет и куда доставить. Предполагая, что он уже согласился. Зейн действует также, как будто я уже согласилась.

— А что будет, если у меня обнаружат какое-нибудь инфекционное заболевание?

— Я позабочусь о своей защите.

Я делаю судорожный вдох.

— Ты тоже пройдешь медицинское обследование?

Одна сторона его губ поднимается вверх, он явно забавляется происходящим.

— Нет.

— Почему? — спрашиваю я с любопытством.

— Отчасти потому, что чист, как новорожденный младенец, и отчасти потому, что, бл*дь, я устанавливаю здесь правила. Я говорю тебе, что делать, и ты это делаешь.

Я качаю головой, все еще не веря, что это случилось со мной обычной тихой ночью. Откуда все это появилось? Такое чувство, словно я упадала в дыру в параллельной вселенной, где происходят какие-то совершенно немыслимые, невозможные вещи, так, словно это самые обычные вещи.

— Ты на контрацепции? — спрашивает он.

Понимаете, почему я говорю о немыслимых, невообразимых вещи.

— Нет, — отвечаю я.

Он тут же кивает.

— Без проблем. Мой врач назначит тебе нужные препараты.

— Я не могу поверить, что ты испытываешь потребность принуждать женщину, — говорю я, используя последнюю отчаянную попытку, хоть как-то пристыдить его.

— Если тебе от этого легче, то можешь думать, что я принуждаю тебя, сколько тебе влезет.

— Ты не думаешь, что это, — я махаю рукой между нами, — шантаж, принуждать меня?

— Я не заставляю тебя, рыбка. У тебя всегда есть выбор. Ты всегда можешь сказать нет, — его голос шелковый и полон очарования.

— Какой, к чертовой матери, выбор, если я скажу «нет», то никогда не увижу свою сестру? — с горечью спрашиваю я.

— Признаю, это нелегкий выбор, — соглашается он, — но это все-таки выбор. — Выражение его лица отображает высшую степень безразличия.

— Ты больной, — с шипением говорю я ему.

Он встает, его кресло откатывается назад по ковру, и я начинаю отступать к двери. Осознав, что делаю, останавливаюсь. Нервно наблюдаю за ним, как он идет ко мне. Боже, он такой огромный по сравнению с Марком. Я сглатываю накатывающий страх, он возвышается надо мной, и стоит так близко, что я чувствую тепло, исходящее от его тела и его запах, запах господства.

Он поднимает руки и убирает прядь волос у меня с глаз. Кожа тут же реагирует на его прикосновения, становясь горячей, покалывает и жжет. Я пытаюсь подавить безумное желание схватить его за рубашку и притянуть к себе. Это ужасно, и, я наверное, никогда не пойму, откуда во мне взялось такое, но я полна страстной потребности почувствовать его вкус. Благодаря своей железной воле, я заставляю оставаться на месте.

— Какого цвета у тебя глаза? — тихо спрашивает он.

— Светло-карие, — отвечаю я приглушенно, будто нахожусь под гипнозом.

— Светло-карие? Нет. Они как хамелеоны, меняют свой оттенок в зависимости, что на тебе одето и что ты чувствуешь. Они становятся цвета карамельного сахара, когда ты сердишься, желтые, как у волка, когда ты возбуждена, и зеленые, как у дракона, когда ты кончаешь.

Я краснею с головы до ног.

Он наматывает на руку мои волосы на затылке.

— Почему ты колеблешься? Знаешь же, что хочешь этого.

— Быть твоей сексуальной рабыней? — у меня осип голос.

— Утратившей контроль, имеющей грязный животный секс. Кончающей так сильно, что ты не в состоянии остановиться.

Он крепко удерживает меня за волосы и приближает свое лицо, его губы буквально в дюйме от моих. Я задерживаю дыхание. Он обнюхивает мою щеку, как дикое животное.

— Он оставил тебя неудовлетворенной сегодня вечером, — рычит он.

Я рывком убираю лицо от него, подальше от коварного теплого его дыхания, которое буквально обжигает мне кожу, но на самом деле страшно то, что я хочу всего этого. Я хочу все, о чем он говорит. Я хочу его с каким-то сумасшедшим безумием.

— Моя сестра, — отчаянно выдыхаю я.

— Мы договорились, рыбка? — тихо спрашивает он.