Голос сердца. Книга первая

Франческа зажмурилась, пытаясь отогнать от себя это воспоминание. Она больше не хотела никаких напоминаний о прошлом. Прошлое теперь не имело значения для нее. Через минуту, когда она открыла глаза, то снова увидела в зеркале сорокадвухлетнюю женщину, ту женщину, какой сделали ее прошедшие годы. Привлекательную, элегантную, спокойно-уравновешенную. И безусловно, более мудрую, чем когда-либо.

После возвращения от Нельсона Франческа долго не могла заснуть. Мысли стремительно проносились в ее голове, и ни одна из них не была утешающей. Наконец она с раздражением встала и включила свет. Накинув халат, она спустилась в кухню, согрела чашку молока. Опять поднялась наверх и свернулась калачиком в кресле у камина, отпивая из чашки. Теперь она уже не противилась воспоминаниям, отдавшись им всецело.

Франческа проанализировала события сегодняшнего дня, тщательно взвешивая все сказанное и сделанное. Она поймала себя на том, что постоянно возвращается мыслями к Катарин Темпест. Она не хотела, чтобы в ее благополучную жизнь, устроенную их общими с Гаррисоном стараниями, вторглось что-либо, угрожающее ее благополучию. Ей было хорошо в этой семье, в этом доме, и эту жизнь она готова была защищать любыми средствами. Нельсон не ошибался в оценке бывшей подруги Франчески. Где бы ни появлялась Катарин Темпест, она несла с собой несчастье. Нет, этой женщине нельзя позволить войти в ее жизнь снова.

Франческа глубоко и печально вздохнула, нарушив тяжелую тишину утопавшей в полумраке комнаты. Она и Катарин были близки когда-то, фактически неразлучны долгие годы, пока не произошла эта безобразная развязка их отношений, мгновенно и бесповоротно разрушившая казавшуюся бесконечной близость. Они не виделись более десяти лет с того дня. За это время Франческа научилась не вспоминать о Катарин. А может быть, ей это только казалось?

Франческа повернулась в кресле. Отсутствующее выражение застыло на ее лице. Взгляд невидящих глаз был обращен в прошлое. Она слышала слабое тиканье часов на деревянной полочке над камином, постукивание снежной крупы об оконное стекло и слабый стон ветра где-то в Центральном парке. Обгоревшее полено со стуком упало на золу в камине. Она посмотрела на него, но не увидела. Все это стало нереальным.

Теперь ее окружали далекие картины прошлых лет. И она уже не пыталась отогнать их от себя. Воспоминания о Катарин были пропитаны горечью и до сих пор вызывали боль. Но ведь ее подруга не всегда была такой. В самом начале их отношений она была другой. В то время они все были другими.

«В то время», — Франческа повторила про себя эту фразу и подумала: «Нет прошлого, настоящего или будущего. Время беспредельно. Альберт Эйнштейн доказал, что время является четвертым измерением. Поэтому любое время существует в данный момент».

Картины прошлого наплывали на нее, как кадры замедленной съемки, с удивительной четкостью сохранившейся в глубинах памяти. Она видела всех такими, какими они были тогда. И 1956 год существовал для нее сейчас.

Действие первое

авансцена, правая сторона

1956 год

Самые решительные поступки зачастую самые непродуманные.

Андре Жид

5

— Ну, не будь такой врединой. Ты же только что сказала, что у тебя нет никаких особых планов на вечер. Ладно, Франческа, будь хорошей девочкой, — с добродушной улыбкой произнес Ким, небрежно прислонившись к дверному косяку.

Франческа сидела за большим заваленным бумагами письменным столом в кабинете на втором этаже городского дома их отца в Лондоне. Она отложила в сторону ручку и с симпатией и интересом смотрела на брата, обдумывая его слова. Ей самой было удивительно, что впервые в жизни ей не хотелось быть хорошей девочкой, даже для своего обожаемого Кима Франческа работала целый день и чувствовала, что устала, но тем не менее была полна желания завершить намеченное с утра. Погруженная в бумаги, она удивилась неожиданному приходу брата, но еще более озадачило ее собственное нежелание уступить его просьбе. Для нее всегда было радостью сделать Киму что-нибудь приятное.

Зная, что он ждет ее ответа, она покачала головой и сказала утомленным голосом, в котором тем не менее звучала неожиданная твердость:

— Я бы хотела помочь тебе, Ким, но я просто не могу. Я действительно должна закончить это исследование. Прости меня, пожалуйста.

— Ох уж эти твои покрытые плесенью книги! В последнее время ты настолько погружена в них, как будто от этого зависит твоя жизнь. Ну кому нужен сейчас твой Китайский Гордон? Я бы мог даже предположить, что ты по уши влюбилась в него, если бы старый чудак не был в могиле вот уже несколько сотен лет, — с беззлобной иронией бросил Ким. — Я не понимаю…

— Гордон умер не несколько сотен лет назад, — перебила его Франческа сдержанным тоном, но глаза выдавали ее напряжение, — а семьдесят один год назад, если уж быть точными. Кроме того, ты знаешь, что я собираюсь написать его биографию.

— Ты теряешь время, моя девочка. Никто не купит ее.

— Нет, купит, — возразила Франческа резким тоном. — Многие люди интересуются историей Британии и судьбой такого великого солдата и героя, каким был Китайский Гордон. Я хочу подойти к вопросу с другой стороны, понять и объяснить психологию этого человека. Это будет современное исследование, и я собираюсь написать его в форме, понятной и интересной для простого читателя. Папа согласен со мной. Он считает, что у меня правильный подход, и он может принести коммерческий успех. Это понятно, Ким Каннингхэм? Кыш! Уходи, оставь меня в покое.

Ким был ошеломлен страстностью ее речи и впервые осознал, насколько серьезно сестра относилась к идее написания этой книги, о которой она говорила уже несколько месяцев. Ему стало очень неловко за бесцеремонно брошенную им фразу. Он понял, как больно задел Франческу, а именно этого он хотел меньше всего. Франческа была не только его любимой сестрой, но и самым близким другом. Они всегда были неразлучны.

По выражению лица Франчески Ким определил, что она вот-вот заплачет, и сделал попытку утешить сестру.

— Прости, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Отец абсолютно прав. — Его лицо осветилось широкой улыбкой, и Ким добавил с самоиронией: — Ну что я понимаю в книгах? Я не наделен интеллектуальными способностями в отличие от тебя и нашего старичка. Тебе достались все мозги в семье, любовь моя. Ну что спросишь с такого серого фермера, как я? Меня извиняет только то, что я не понимал, как много значит для тебя эта книга. Обещаю впредь помогать тебе, чем смогу. Давай мириться?

Франческа улыбнулась вымученной улыбкой и кивнула, не решаясь заговорить. Она низко опустила голову, чтобы Ким не увидел застывших в ее глазах слез.

Раскаиваясь в своих словах, Ким прошел через кабинет и остановился перед камином, широко расставив длинные ноги. Руки его были опущены в карманы твидового пиджака, сшитого из прекрасной ткани в наиболее респектабельных традициях английского портняжного искусства. Лучшие времена этого пиджака давно минули — он был изрядно изношен и потерял форму. Тем не менее Ким умудрялся носить его с таким щегольством, что почтенный возраст пиджака был почти незаметен.

Адриан Чарлз «Ким» Каннингхэм, четырнадцатый виконт Инглетон, которому предстояло в один прекрасный день стать двенадцатым графом Лэнгли, не был красавцем в общепризнанном значении этого слова. Однако он обладал рядом качеств, которые придавали ему заметную с первого взгляда незаурядность. Это был симпатичный молодой человек со светлой кожей, мягкими прямыми волосами светло-каштанового оттенка и подвижным добрым лицом. Его личность более всего проявлялась в благородной линии губ, всегда готовых раздвинуться в приветливой улыбке, и в прозрачных серых глазах, светящихся юмором. В этих глазах редко вспыхивали гнев и злость, потому что по натуре Ким был спокойным и легким в обращении человеком, готовым в любую минуту прийти на помощь.