Вопрос любви

— Так… — начал он. Послышалась барабанная дробь. — Вот что я хотел спросить… — Он помолчал, потом покашлял, чтобы увлажнить горло. — Гхм… — Нервно провел пальцем под воротником. — Хорошо… Вот. Мой вопрос… — Он посмотрел на меня. — Мой вопрос… это… хм… — Что же с ним творится? — Не хотите поужинать со мной как-нибудь?

Аудитория ошеломленно молчала, кто-то нервно хихикнул.

— Какого черта — что за детский сад? — воскликнула Сара.

Теперь большинство зрителей смеялись, и Люк тоже.

— Согласитесь ли вы поужинать со мной, Лора? — повторил он. — Таков мой вопрос.

Но я не успела ответить, потому что в этот момент Том крикнул:

— Снято!

Глава вторая

— Теперь понятно, почему ему так не терпелось встретиться с тобой, — сказала Мэриан, снимая грим. Я смотрела на ее отражение в зеркале и на то, как она стирает тональный крем долгими уверенными мазками. — Ты, наверное, в шоке.

— Это мягко сказано. — Я взглянула на свои руки. Они до сих пор дрожали. — Мне было достаточно больно видеть его и без… этого выкидона.

— Он, должно быть, неплохо зажигал, когда вы были вместе, а?

— Да. Да, неплохо. Он был… веселый.

— Он шикарный, — не унималась она, отрывая еще кусочек ваты. Я медленно вдохнула через нос, чтобы немного прийти в себя.

— Да. — И умный, харизматичный, забавный, где-то даже эксцентричный, немного кокетливый и… невыразимо сексуальный.

— А он сильно изменился? — «Совсем не изменился». — В смысле внешне? — добавила она.

— Нет. Даже стал еще привлекательнее.

— Но как вы неожиданно встретились — да еще и вот так! — И тут я наконец нашла список участников. Я быстро пробежалась по характеристике Люка. «Люк Норт, 36 лет, учился истории искусств в Кембридже, затем несколько лет работал в «Кристис». Последние три года владелец галереи современного искусства Норта. Живет в Ноттинг-Хилле». Я перечитала еще раз. И еще. И еще. Потом еще один раз. — Серьезно было?

— Что?

— Ваши с ним отношения — они были серьезные? Да ладно. — Она улыбнулась. — Можешь не рассказывать. Просто я не перестаю удивляться, что же такое могло произойти.

— Я не возражаю, — ответила я. Я разволновалась и была не прочь поговорить, а Мэриан — послушать. — Все было серьезно, — начала я. — Я изучала классическую литературу, а он занимался историей искусств. Мы много спорили, а на самом деле только тешились, как говорится. Это было стремительно, страстно, потрясающе… это было… пылко… это было… — Я тяжело вздохнула. — Самое счастливое время моей жизни.

— А что случилось? — вежливо спросила она. — Ты решила, что слишком молода, чтобы осесть с ним?

— Нет. Нет, дело не в этом. После окончания учебы мы собирались снимать квартиру в Лондоне. Даже нашли подходящий вариант, но потом… — Мне было стыдно рассказывать Мэриан всю позорную подноготную. — Все просто пошло… под откос. — Повисла пауза. Мэриан положила руку мне на плечо. — В общем, — взглянула я на свое тридцатичетырехлетнее лицо с намечающимися морщинами, — что было, то прошло и быльем поросло. — Я поднялась, сняла покрывало. — Наверное, буду продвигаться в сторону афтерпати.

— Ну, удачи. Я, может, тоже появлюсь.

На лифте я поднялась на последний этаж. Сердце бешено билось, меня тревожили противоречивые чувства. С одной стороны, я чувствовала уныние, потому что Люк неожиданно возникал в моей жизни, флиртовал со мной, причиняя мне расстройство, но с другой — в то же время я чувствовала… радость. Теперь, когда я шла по коридору, до меня доносились громкие звуки суматохи, царящей в офисе для приема гостей. Оказавшись перед дверью, я на мгновение замешкалась, а потом решительно шагнула вперед. В воздухе пахло бутербродами, кофе и дешевым белым вином — обычная стремная кормежка после шоу. Большинство членов съемочной группы уже были здесь, болтая с участниками, а завидев меня, кое-кто даже деланно улыбнулся. Пока шла в глубь комнаты, я слышала, как Дилан объяснял Кристине, что шоу выйдет в марте, а Джим и Даг справа от меня затеяли какую-то неформальную викторину между собой.

— У носорогов — не «стадо», — говорил Джим. — Это «стая».

— Ты уверен? — спросил Даг.

— Конечно. Я разбираюсь в собирательных существительных. Это как у гиппопотамов.

— А я думал, у гиппопотамов — «группа».

— Можно сказать «группа», но «стая» — лучше.

— А у жирафов тогда?

— Это легко — «башня» [19].

А в углу, у окна разговаривал с Сарой — и выглядел как бог, при одном взгляде на которого я даже по прошествии двенадцати лет теряла разум и испытывала необъяснимую ревность, — он, Люк. Неожиданно он заметил меня и махнул рукой. А потом, с характерной для него наглостью, кивком подозвал меня к себе. Если бы там не было Сары, я бы проигнорировала этот жест. Я настроилась держаться спокойно и отстраненно.

— Привет, Лора. — Он улыбнулся. Как и говорила Мэриан — такие глаза! Обрамленные пушистыми темными ресницами насыщенного коричневого оттенка табака, шелковистые, с отливом золота и топаза. Я никогда не думала, что увижу его снова, не говоря уж о том, что буду стоять так близко. Время от времени я встречала мужчин, чем-то напоминавших его, и не могла оторвать глаз, понимая, что мне его не хватает.

— Привет, Люк, — отозвалась я.

— Прости. Я, наверное, смутил тебя.

— Да, — призналась я. — Смутил. Впрочем, подозреваю, ты именно этого и добивался.

— Вообще-то нет. — Он кивнул в сторону Тома. — Твой начальник, похоже, слегка разозлился.

— Наверное, подумал, что ты хочешь сорвать съемку.

— Я не хотел. Я только… — Он пожал плечами. — Решил развлечься.

— В любом случае следующий дубль удался, — дипломатично сказала Сара. — Так что давайте не будем об этом беспокоиться. — Мы пересняли конец, где Люк решил не меняться ролями.

Он взял с подноса пирожок с сосиской.

— Но мне сказали, что я мог задать любой вопрос.

— Из области науки, — поправила его я.

— Все равно шоу получилось первоклассное, — вмешалась Сара. — Ты отлично справился, Люк, и ничего страшного не случилось. Что ж, оставлю вас… наедине, — тактично добавила она. — Вам, наверное, нужно кое-что наверстать.

Когда Сара ушла, Люк снова улыбнулся мне с выражением легкого удивления на лице от моего ледяного спокойствия, на которое натолкнулся. А чего он ожидал? Почему я должна быть приветливой и сиять как начищенный самовар, когда он своим появлением привел меня в смятение, не говоря уж о том, что причинил мне боль двенадцать лет назад?

— Можно задать один вопрос? — поинтересовалась я.

— Конечно. — Он взял еще один пирожок. — Ведь теперь это твоя работа — задавать вопросы. Боже, я голоден как волк — не обедал сегодня.

— Ты специально это сделал?

— Нет. Я хотел спросить что-то абсолютно невинное, — он убрал крошки с губ, — просто внезапно меня охватило желание вместо этого пригласить тебя на обед.

— Ясно. Значит, это был «каприз — импульсивное изменение мнения»?

Он улыбнулся:

— Наверное.

— А почему ты засмеялся, когда я спросила о каприновой кислоте?

Он закатил глаза:

— Очень долго объяснять — расскажу за обедом. Ты, надеюсь, все-таки согласишься. Мы же столько не виделись. — Он снова улыбнулся, и в тот момент я, несмотря на свое замешательство, вдруг поняла, что все эти годы он испытывал то же чувство, которое некогда заставил пережить меня. — Ну как? — Меня тянуло уткнуться ему в плечо. Я сопротивлялась искушению провести рукой по его ягодицам… — Ну так как? — повторил он.

— Я и не… знаю…

— Разыгрываешь недотрогу, Лора?

— Да нет… — Я вдруг стряхнула с себя все грезы. — Послушай, Люк, как у тебя все просто. Ты так… неожиданно врываешься в мою жизнь и думаешь, что я с бухты-барахты соглашусь отобедать с тобой, когда мы не разговаривали с девяносто третьего года, скажи на милость?

— Нет. Но я не виноват.

— Виноват! — Я осеклась, поняв, что на нас смотрят. — Виноват.