И телом и душой

Далей Грешэм объявилась за три дня до премьеры. Однажды вечером раздался телефонный звонок. Девушка сняла трубку и услышала знакомый голос:

— Вы еще не передумали составить мне компанию? Я купила билеты, начало в семь. А после спектакля мы с вами вместе поужинаем, если других планов у вас нет. Ну, тогда до встречи, — попрощалась Далей. — Жду с нетерпением, ужасно хочется повидаться. Что за ирония судьбы! Селина все сильнее привязывалась к Далей Грешэм, к своей родной —тете… Видимо, узы крови давали-таки о себе знать. Разумеется, Пирз возмутится. Ну и пусть! Молодой адвокат больше не пытался заговорить с ней, Селина то и дело ловила на себе его взгляд: верно, ждет, чтобы жертва оступилась!

Девушка как в воду глядела: на следующий лень Пирз ворвался в ее кабинет перед самым ланчем. Селина была одна, Сью убежала пораньше, попросив подругу последить за телефоном.

Выражение его лица сразу подсказало Селине, что визит отнюдь не дружественный. Пирз пылал гневом, взгляд темно-синих глаз буквально пригвоздил девушку к полу.

— Ну и что вы такое затеяли? — осведомился он с места в карьер. — На черта вы подъезжаете к моей матери?

Селина внутренне похолодела, но усилием воли взяла себя в руки, вызывающе вздернула подбородок и одарила собеседника негодующим взглядом:

— Ваша мать любезно пригласила меня на премьеру “Трубадура”, и я с удовольствием составила ей компанию.

— Ага, это я от нее уже слышал. Верди, говорите? Да вы у нас, никак, меломанка?

Можно ли быть таким снобом? Селина кипела от возмущения. Ногти ее впились в ладони, бремя давних насмешек, ощущение собственной неприкаянности снова навалились на плечи.

— А почему бы, собственно, и нет? — презрительно бросила она. — Неужто помощницам королевских адвокатов не дозволено наслаждаться классической музыкой? Мы, конечно, не претендуем на высоты, облюбованные существами высшего порядка, вроде вас. Но значит ли это, что наши вкусы и мечты должны быть так же убоги, как и повседневная жизнь? — Селина распалилась не на шутку: щеки ее раскраснелись, глаза сузились. — Да как вы смеете судить меня? Как смеете строить на мой счет мерзкие, унизительные догадки? Вы же ничего обо мне не знаете… Ничего!

Пирз схватил ее за плечи с такой силой, что в другое время девушка поморщилась бы от боли. Однако сейчас, охваченная яростью, она ощущала лишь неистовую пульсацию в венах.

— Я знаю, что вас не должность привлекает, — хрипло сообщил Пирз. — Поспорить готов, что тут дело нечисто… Зачем вы подольщаетесь к моей матери? Что вам от нее нужно? Надеетесь, что она подыщет вам богатого женишка?

От подобного цинизма у Селины перехватило дыхание. Да как Пирз смеет подозревать ее в подобной расчетливости? Как смеет называть ее хищной, на все готовой интриганкой?..

— Не думайте, что я слеп! Я отлично вижу как вы охмуряете моего дядю, — прорычал он, не давая девушке и слова вставить. — Но вы даром тратите время, это пройденный этап…

На мгновение Селина похолодела от ужаса: неужто Пирз догадался? Но почти тотчас же страх сменился мучительной болью.

— И конечно, радеете вы исключительно о благе вашего дяди! — зло выкрикнула она, не сознавая, что говорит. — Побуждения ваши возвышенны и благородны и никак не связаны с…

— С чем? — хрипло выдохнул Пирс. — С тем досадным фактом, что в сексуальном плане вы чертовски привлекательны? Не настолько, красавица моя, чтобы я закрыл глаза на все остальное! Вы достаточно умны, чтобы претендовать на должность более высокую. Вы могли бы сделать карьеру, но почему-то даже не пытаетесь. Хотел бы я знать почему?

— Вот и гадайте, — огрызнулась Селина. — От меня вы ответа не дождетесь.

— Вы так уверены? Я бы на вашем месте поостерегся, дорогая. — Теперь Пирз откровенно издевался над девушкой. Неужто еще минуту назад он ненароком признал, что неравнодушен к ней? — Есть способы заставить говорить даже самых законченных упрямцев!

— Вот так вы и выигрываете процессы? — с убийственным сарказмом поинтересовалась Селина. — Запугиваете свои жертвы до полусмерти, так, что они готовы признаться в чем угодно, лишь бы спастись от вас?

Боюсь, вы приписываете мне власть поистине сверхъестественную! — Пирз насмешливо растягивал слова, но скулы его окрасились алым, видно, насмешка задела за живое. — Я так понимаю, что вы по-прежнему намерены сопровождать мать в оперу?

— Если миссис Грешэм не передумает.

— Я не желаю, чтобы вы общались с моей семьей, мисс Торн, — жестоко отрезал Пирз. — Я этого не потерплю!

— Только потому, что в каждом моем поступке вы усматриваете тонкий и коварный расчет? — За небрежными словами скрывалась неподдельная боль. — И что же, по-вашему, я замышляю? Украсть столовое серебро?

— Не доводите меня до крайности, — тихо предупредил Пирз. — Поверьте, я и так уже на пределе.

В это Селина охотно верила. Я не позволю запугать себя, не откажусь от дружбы с миссис Грешэм, упрямо повторяла она десять минут спустя, умываясь холодной водой, чтобы унять пульс и остудить пылающие щеки. Лишь вдали от своего мучителя девушка позволила себе расслабиться, и напряжение сменялось нервной дрожью. Пирз находил ее привлекательной, он сам так сказал. Однако тепла в его взгляде не было, и любви тоже… Ничего, кроме неприязни и недоверия.

Собираясь на премьеру, Селина заставила себя всерьез задуматься о происходящем. Почему в присутствии этого человека она теряет голову? Пирз сокрушил все преграды, возведенные ею против мужского пола, точно горячий нож, рассекающий масло. Гнев, обида, желание… Эти чувства Селина всегда обуздывала, не признавала их власти. Горькие уроки детства научили ее смотреть на мир с недоверием и опаской. Близких друзей у нее не было, наперсниц тоже. Влюбленностей она намеренно избегала. Но только теперь, впервые в жизни, почувствовала себя обделенной. Будь у нее опыт, она бы не оказалась настолько уязвимой для происков Пирза. С ходу разобралась в ситуации и оценила бы собственные порывы и поступки более объективно.

Что еще печальнее, приходилось принимать в расчет и кровные узы. Как ни крути, Пирз приходился ей двоюродным братом. Впрочем, сам он ни за что не признал бы родства — напротив, всячески открещивался бы от “самозванки”, горы бы сдвинул, лишь бы от нее избавиться! Нет, лучше этому снобу не знать правды. А то, чего доброго, он и отца заклеймит презрением! Селина непроизвольно вздрогнула, вспоминая настойчивые расспросы Пирза, уж не скрывает ли она чего и почему нанялась именно к сэру Джералду. И в чем же доморощенный детектив ее заподозрил?

Даже если бы не его враждебность и недоверие, вряд ли они ужились бы, раз уж Пирз признался, что его к ней влечёт. Селина поежилась. Почему-то при этой мысли она не испытала ни досады, ни отвращения — только легкое покалывание да чуть заметную дрожь, будто нервы ее затрепетали в радостном возбуждении.

Логика неумолимо подсказывала: если хочешь поэкспериментировать с сексом, Пирз — самый неподходящий из кандидатов. Он, не задумываясь, погубит свою жертву и выбросит происшедшие из головы. Пирз невзлюбил ее с первого взгляда. Но в любом случае хватило бы и того простого факта, что он к ней неравнодушен. Как это водится, за собственную слабость мужчина накажет ее, а не себя.

Вот и забудь о нем! — приказала себе Селина, накладывая макияж. Что бы такое надеть? Учитывая, что после спектакля предполагался ужин, девушка остановила выбор на простом шелковом платье серебристо-серого оттенка в лимонно-белых цветах. Наряд в стиле тридцатых годов подчеркивал стройность фигуры, строгий серый жакет дополнял ансамбль. Сегодня в силу непонятных причин Селине захотелось выглядеть как можно эффектнее.

Накануне в обеденный перерыв они со Сью отправились за покупками, и та убедила подругу обновить косметику. Услужливая продавщица подсказала нужные тона; жемчужно-серые тени и впрямь придавали взгляду таинственность и глубину. Селина в последний раз посмотрела в зеркало и осталась довольна.