Любовь опасная, как порох

Забавно… его деньги совершенно не интересовали ни Джанель, ни Ски. Джанель юридической практикой зарабатывала суммы с шестью нулями. Ски достигла вершин в индустрии моды, ей тем более хватало средств. Мет не знал, сколько зарабатывают стюардессы, но, без сомнения, намного меньше, чем преуспевающие юристы и модельеры.

Пете хочется подцепить богатого мужа, миллионера? Может, теперь она станет сговорчивее. А жаль. Он предпочитал Пету-борца.

— Простите. Так вкусно пахнет, — пробормотал Мет, встал из-за стола и пошел к буфету, где подавали второе блюдо. Пусть мама поболтает с новой знакомой, если хочет. Ему вдруг стало все равно.

Цыпленок барбекю, вареная картошка, брокколи, бобы, томаты, запеченные с базиликом… Нет, все не то… Неужели он потерял аппетит? Поколебавшись, Мет наконец взял одну из тарелок. Мужчина должен есть. Пета с мамой и все соседи по столу стояли в очереди за вторым. Можно добавить соли, не смущаясь, что кто-то за тобой наблюдает, вытаращив глаза. Мет так увлекся, что едва не опустошил солонку.

Болтушка мама и дразнящий красный свитер вернулись, чтобы продолжать его мучить. Он попытался сосредоточиться на еде, но безуспешно. Может, он слишком много думает о деньгах? Жаль, что все раскрылось так скоро. Но, с другой стороны, финансовая обеспеченность — это большое преимущество в создании семьи. Пете уже не придется раздумывать, на что будут жить она и дети. Конечно, остается более серьезная преграда — отношение Петы к нему!

Тем временем две женщины говорили о семье. Мет узнал, что у Петы есть старшие братья, Джон и Поль, и младшая сестра Меган, у которой недавно родился ребенок. Два мальчика, две девочки… именно о такой семье мечтает она сама. Родители Петы жили в Блэкхив, маленьком городке в Голубых горах всего в двух часах езды от Сиднея.

В свою очередь мама рассказала ей, что Мет ее единственный ребенок. Она едва не умерла при родах, и муж не хотел больше рисковать. И, какой ужас, ей так хочется увидеть внуков, а Мету уже тридцать три, и он до сих пор не женат. Последовал тяжелый вздох.

— Наверное, вы слишком избаловали в детстве вашего единственного ребенка? — ехидно поинтересовалась Пета.

Так, камешек брошен в его огород. Мет поднял голову.

— Я не избалован, — вмешался он, прежде чем мама предалась воспоминаниям о его детстве.

— Он всегда был добрым мальчиком, — невозмутимо подтвердила мама.

— В семье все решал отец, он устанавливал правила, а я им следовал, — продолжал Мет, пристально глядя на Пету. — Он научил меня ответственности, и я благодарен за его уроки. Тому же я научу своих детей. Если они будут, — мрачно добавил Мет. Пусть не думает, что в детстве он был богатым, изнеженным баловнем, которому все позволялось.

Пета холодно улыбнулась:

— Значит, теперь вы уверены, что можете купить все и всех, в том числе и девушку, которая вам понравится?

Ее глаза говорили: «Только не меня, мистер. Никогда!»

Он внимательно смотрел в эти насмешливые глаза. Как же он хотел, чтобы Пета взяла свое оскорбление назад. Но синие глаза не дрогнули. Хотя в них не было презрения. Что же, она нанесла удар ниже пояса, и Мет не мог промолчать.

Раньше она обвиняла его в нарушении правил. Такое можно извинить и понять и даже превратить в шутку. Но сейчас… Не важно, откуда она приехала и что сделал ее парень. Это не дает ей права заявлять, что он покупает женщин за деньги. Если он захочет, то и без денег сведет с ума любую!

— Почему же всех? Меня, например, не интересуют шлюхи и охотницы за золотом, — сказал он, мысленно поставив между собой и женщиной, которая так низко его ценит, железный щит. Он вернул оскорбление обратно и с каким-то звериным удовольствием наблюдал, как она вздрогнула будто от удара.

— Мет!

Возмущенный мамин голос вернул его к реальности. Он и забыл, что за столом нужно вести себя прилично.

— Простите. — Мет вопросительно приподнял бровь:

— Пета, возможно, я вас не правильно понял?

Пета густо покраснела.

Хорошо! Зажгла пламя, теперь пусть сама сгорает в нем!

— Я хотел сказать, что не могу купить жену, которая мне подходит, — продолжил Мет. — Она должна ждать от брака того же, что и я. Иначе, ничего не получится и никакие деньги не помогут.

Пусть проглотит!

— Деньги тоже важны, Мет, — примирительно сказала мама, испугавшись за мирный исход встречи. — Так много семей рушится из-за финансовых проблем. Все-таки наличие денег лучше, чем их отсутствие.

Очевидная истина.

— Но если вас интересуют границы моих финансовых возможностей, постараюсь отчасти удовлетворить ваше любопытство. Я могу купить дом, — подчеркнул он. Должна же упрямая Пета Келли наконец понять, что он не шутил, не смеялся над ней после теннисного матча. — Например, я без особых усилий могу найти средства на дом с пятью спальнями, бассейном и теннисным кортом для разминки. Если такое жилье, конечно, мне понадобится.

В синих глазах была пустота.

— Пять спален? Ты не путаешь, Мет? — поразилась мама. — В большинстве современных домов их не больше четырех.

Он сверлил Пету взглядом. Пусть не ждет жалости.

— Думаю, что ответил на ваш вопрос. Вы довольны?

Пета продолжала сражаться. Ее щеки все еще горели от стыда, но в глазах появились упрямство и гордость.

— Советую обезопасить себя и заранее составить брачное соглашение, если уж вы так много предлагаете. Иначе вас может обчистить… — она улыбнулась, — какая-нибудь охотница за золотом в случае развода.

— О, как я не люблю все эти бракоразводные процессы! — объявила мама, неодобрительно покачивая головой. — Разве можно создавать семью без доверия? Если до свадьбы думаешь о разводе, не стоит и вступать в брак.

— Полностью согласен, — с чувством сказал Мет, выбивая у Петы почву из-под ног.

Пета молча смотрела на него.

Он же насмешливо наблюдал за ней, словно приглашая продолжить атаку и мысленно готовя неотразимый ответный удар. В ее глазах появилось смущение. Она потупилась, признав, что проиграла.

Для Мета такая победа ничего не значила. Он ничего не выиграл, зато почувствовал пустоту. Напрасно он позволил Пете Келли втянуть себя в спор. Пусть варится в собственном соку. Вся горечь и недовольство Петы легли грузом на его плечи. Она только испортила ему настроение.

На сей раз мама решила, что осторожность — главный спутник храбрости, и не стала интересоваться у Петы, что та думает о бракоразводных процессах. Пета в свою очередь ничего не говорила. Мет машинально дожевывал остатки ужина и тоже молчал. Еда после выходки Петы вызывала у него отвращение, но он через силу глотал куски, собираясь наесться до отвала.

Когда официантка унесла пустую посуду, Мет даже смотреть не стал на десерт. Сегодня на буфетном столике стоял мусс, он назывался «страстный». Будто издевательское напоминание о том, что его страсть к Пете Келли умерла.

Мама, пытаясь поддержать разговор, расспрашивала Пету о процедурах, которые та выбрала. Рассказывала, какое прекрасное здесь лечение. Как интересно организован досуг.

Мету захотелось заткнуть уши. Он решил зайти в деревенскую гостиницу и напиться. Черт с ним, со здоровьем!

— Мет, ты пойдешь на медитацию, которую проводят тайские монахи? — осторожно спросила мама.

— Нет. Немного прогуляюсь. Подышу вечерним воздухом. — Поднимаясь, он с насмешкой посмотрел на Пету Келли:

— Надеюсь, медитация поможет вам расслабиться, и вы спокойно уснете. Так что желаю с пользой провести время. — Прежде чем кто-то из них смог ответить, Мет широко улыбнулся и добавил:

— Прошу прощения, дамы.

И, не оглянувшись, вышел из зала. Что было, то прошло.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Чистый вечерний воздух обжигал прохладой. Зима на южном плоскогорье ощущалась сильнее, чем в Сиднее. Мет зашел в коттедж за паркой и перчатками. Веселье потеряет смысл, если он продрогнет до костей на глухой деревенской дороге. В путь, в путь! Алкоголь, конечно, не сделает жизнь счастливой, зато притупит боль разбитых надежд.