Аль-Ришад (Трилогия) (СИ)

ВАРД-ХИРУРГ — ОПЕРАТОРУ: — Креил, попроси Строггорна снять эти блоки. Только сначала пусть пройдет сюда и посмотрит угол и форму — а то ему такое в голову не придет.

Креил переключил аппаратуру и долго объяснял Строггорну, что тот должен делать. Ему пришлось повторить четыре раза, пока до того дошло, чего от него требуют.

Пси-образ Строггорна, очень слабый, возник рядом с Лао. Он долго вглядывался в чудовищные блоки: напоминавшие сплошной забор из полупрозрачных октаэдров под углом чуть больше двадцати градусов. У него не было сил разговаривать, и Строггорн никак это не комментировал, а только кивнул и снова растворился. Через несколько секунд блоки упали, и сразу же боль обрушилась на Вард-Хирургов. Они наблюдали, как Строггорн пытается поставить их снова. После третьей попытки он остановился, и Креил, отключившись и войдя под купол, долго уговаривал его попробовать еще раз.

Лао и Линган поставили блоки на место, но все повторилось. Они переглянулись и стали искать другой угол, хотя перед этим Лингану казалось, что больше он не в состоянии выдержать. При угле чуть больше шестидесяти градусов блоки снова закрепились. Теперь они приняли форму додекаэдра.

Строггорн еще раз посмотрел на блоки, снял и попробовал поставить. Три попытки окончились неудачей, и Креил, у которого самого уже не было никаких сил, снова стал уговаривать его. Взгляд у Строггорна был совсем безумный. Он только спросил, зачем его так мучают, если, прожив сто лет, никогда ему это не удавалось. Креил долго объяснял, что без этого Строггорн быстро сойдет с ума, а это никого не устраивает. Строггорн закрыл глаза и напряг все силы, которые только остались. Блоки плавно скользнули и встали на место. Сначала никто даже не мог поверить этому. По лицу Строггорна текли слезы. Боль отступила, дикая усталость обрушилась на него, и он заснул, впервые за много лет.

Линган, Лао и Креил снова собрались в операционном зале. Строггорн по-прежнему спал. Шли вторые сутки после операции, но никому бы не пришло в голову разбудить его. Всех волновали результаты зондирования его мозга. Линган после операции был не в состоянии что-либо объяснять, и только теперь они смогли собраться.

— Понятно, ждете, что я скажу, — начал Линган. — У него нет тяги к какой-либо власти. По большому счету, все еще хуже. У него нет желания жить.

Все потрясенно молчали, не понимая, как это может быть, и Линган продолжил:

— Вы знаете, я зондировал его много часов. Несмотря на то, что мы знаем о его прошлом, у него никогда не было тяги к убийству или к власти над людьми в той или иной форме. Единственный из всех нас, он просил Странницу не о жизни, а о смерти. Строггорн просил о забвении, но она отказала ему в этом, и свою теперешнюю жизнь он расценивает как наказание за свои грехи. За какие — вы и без меня знаете.

— О, господи! — воскликнул Лао. — Во время той первой операции, когда я прорезал Строггорну нервные ходы, у меня возникло такое подозрение. Только не было времени на зондаж, чтобы уточнить. И как же он живет столько лет?

— Он не живет, а старается не умереть, во всяком случае, так было до встречи с Аоллой. Сейчас, я думаю, хоть мне это и больно до сих пор, хорошо, что они встретились и полюбили друг друга. Но вы должны знать, если с ней что-либо случится… он последует за ней и нам не удержать его ничем. — Все уловили боль Лингана, а Лао подумал, что есть еще один человек, который может не пережить этого.

— Значит, чувство долга и любовь — все, что его удерживает в жизни, констатировал Креил. — Это не так мало, если бы мы не жили так долго и нам не было нужно столько работать.

— Вот именно. В остальном, в данный момент ему не нужна наша помощь. И все-таки я бы просил вас не наседать на него, как у нас это было принято. Он уже не раз спасал нас, и не нужно превращать его жизнь в ад только из-за того, что было в прошлом.

— Самое удивительное — слышать это от тебя, Линган. — Креил изумленно посмотрел на него.

— Я ведь еще Председатель Совета, а не только Линган и должен думать о вас всех. Нравится мне это или нет — это другое дело. Теперь насчет будущего. У Строггорна мощная, хорошо сформированная личность, и, насколько я проследил ее изменения, можно сказать, что он меняется в лучшую сторону. Конечно, если он будет считать это целесообразным и необходимым, его не может остановить, например, убийство, я уже не говорю о чем-то менее страшном. Но, все вы понимаете, то, чем мы занимаемся, вряд ли удастся сделать без изменения психики многих людей. Хотя в нашей стране все к этому относятся более или менее спокойно — они изначально живут вместе с эсперами и давно примирились с этим, это не значит, что при объединении стран Земли мы не встретим никакого сопротивления. Так что эти качества всем нам необходимы. Я уверен, если проверить столь же тщательно мой мозг — результат будет тем же. На моей совести тоже достаточно убитых, хоть я и не пытал их столь изощренными методами и в таких количествах. Однако что было, то было. Больше мне нечего сказать. Думаю, теперь мы соберемся, когда он проснется и прилетит Аолла. Нам нужно все хорошо спланировать. Как вы понимаете, его «эксперимент» резко изменил ситуацию, и теперь мы имеем самую мощную агентурную сеть в абсолютном времени за всю историю Земли. Здорово, черт возьми! А как это теперь лучше использовать — еще думать и думать.

Джон дежурил в операционном зале: он подменил Креила. Строггорн спал четвертые сутки кряду. Красивая девушка, с темными волосами, вошла в зал. Джон не сразу узнал ее, но потом улыбнулся.

— Аолла! Сто лет тебя не видел!

— Не преувеличивай! Я еще не такая старая. Это кто же тебя так запряг?

— Извини, не очень понял твой жаргон, — ответил Джон, и она показала ему картинку: он был запряжен как лошадь и тащил повозку. Это его рассмешило. — У тебя всегда было хорошее чувство юмора. У Строггорна мозг открыт, почти некому дежурить в такой ситуации, — уже серьезно добавил он.

— Понятно. Довели его до ручки! Мне уже вкратце доложили, чтобы я не падала в обморок.

— Тебя Линган вызвал?

— Надо думать. Когда у него оказалась куча покойников на руках, он меня вызвал. Вдруг пришлось бы вас хоронить? И некому? — Она опять смеялась, хотя на сей раз ее юмор был мрачным и очень близким к истине. — Пойду-ка я на него посмотрю. А ты пока закажи мне вегетарианский обед, блюд на восемь-девять.

— Аолла, я же ясно сказал — туда нельзя, у него открыт мозг. — Джон серьезно смотрел на нее.

— Теперь я чего-то не понимаю. Ты же был оператором во время зондажа? Или не так? — Она удивленно смотрела на Джона, пытаясь забраться в его мозг, но он искусно защищался и ей это не удалось.

— Не все время, — нахмурился он, пытаясь сообразить, в чем дело. — По крайней мере…

— Там ничего не было про любовь, — закончила Аолла серьезно. Наверное, это никогда не афишируют, но он мне вроде бы близкий человек. Чтобы тебя не смущать: ничто в его голове не может меня удивить. Я и так все знаю.

Джона нелегко было смутить, но ей это удалось. То, что Аолла была замужем на Дорне, знали все, об этом в стране ходили настоящие легенды, а вот о ее отношениях со Строггорном, длившихся уже много лет, никто не знал, кроме Советников. Джон подумал, что наверняка для этого имелись серьезные причины. Скрывать такие вещи в стране телепатов было совсем непросто.

Аолла прошла в палату и, стараясь не разбудить Строггорна, осторожно прощупала его мозг. Ее не волновали тайны, зато беспокоило, не сотворил ли что-нибудь плохое Линган с его головой, использовав сложившуюся ситуацию. Не заметив каких-либо изменений и успокоившись, она вышла в зал. Джон заканчивал накрывать на стол. Он прекрасно понял, что Аолла занималась зондажом, притом очень искусно, но не стал вмешиваться, решив, что, по большому счету, это не его дело.

— Я смотрю, вы опять продвинулись в кулинарии! — сказала Аолла, приступая к первой тарелке. Она всегда отличалась отличным аппетитом, а земная еда ей нравилась куда больше, чем дорнская.