Безумная полночь

– Я предлагаю вам деньги, наличные, чтобы вы держались подальше от моих владений, – резко произнес он. – Три сотни долларов, и не торгуйтесь.

– Ну же, Бо, садись. – Скривен оставался невозмутим. Он потянулся к интеркому. – Сейчас Марша принесет тебе кофе.

Рейчел так и стояла, протянув руку, но Бо Тилсон уже отвернулся от нее.

– У меня нет на это времени. Мне нужно в банк. – Он резко наклонился над столом, положив натруженную ладонь с длинными пальцами поверх бумаг. – Избавь меня от этих людей, Брук. Эта женщина подстрекает их. Нельзя, чтобы дорога в Тихой Пристани была общественной, это разорит меня, а чертовы строители как раз этого и дожидаются. – Он выпрямился и небрежно провел рукой по выгоревшим на солнце волосам. – Черт возьми, я по горло сыт всеми этими противниками войны и квакерами еще со Вьетнама. Пока я спал в грязи и прятался от вьетконговцев, они посещали Хо Ши Мина в Ханое, помогая всадить пулю мне в спину.

– Садись, Бо, – повторил юрист спокойно. – Ведь мы собирались поговорить, для этого и была задумана встреча?

Рейчел переводила взгляд с одного на другого.

– Разве мы не подождем юриста мистера Тилсона? Этот человек нервировал ее. Его яростная энергия, которой юрист, казалось, не замечал, могла в любой момент прорваться. Бо Тилсон повергал ее в смятение.

– Мой юрист Брук Скривен, – огрызнулся он. – А вы думали, почему я здесь?

Она отступила на шаг:

– Но Пембрук Скривен наш юрист.

Человек за столом торопливо сказал:

– Теперь садитесь оба. Я могу представлять вас обоих, если мы будем сохранять спокойствие. Бо, – обратился он к молодому человеку, не обратив внимания на его злой взгляд. – Я представляю интересы фермерского кооператива, во всяком случае, в настоящее время. Теперь, если вы…

Бомонт Тилсон приблизился на несколько шагов к Рейчел и прорычал, глядя на нее сверху вниз:

– Три сотни долларов, вот мое предложение. Насколько я понимаю, вашей команде они пригодятся. Это будет плата за бензин и масло на кружном пути.

Рейчел попятилась к своему стулу, чувствуя, как твердое сиденье упирается в подколенные впадины.

– Вам не удастся откупиться, мистер Тилсон, – сказала она твердым голосом. – Это общественная Дорога. Я думаю, вы это знаете, хотя и не признаете. Как я вам уже сказала, мы хотим договориться. Кооператив согласен пользоваться дорогой только в определенное время, если вы на этом настаиваете, но, честно говоря, поскольку эта дорога общест…

– Она закрыта, черт подери! – Он бросил на нее рассерженный взгляд. – Дорога проходит по моим владениям. Она принадлежит мне. – Он приставил загорелый указательный палец к середине груди. – Это моя собственность, улавливаете? Не собственность коммуны противников войны или каких-то юродивых, а частная… собственность! – выкрикнул он. – И перестаньте скулить насчет того, что другие могут ею пользоваться!

Рейчел сумела выдержать его взгляд.

– Я не скулю, дружище. Но вы не действовали согласно закону о частных дорогах, и я не люблю, когда на меня орут. Не существует вопроса, который бы нельзя было разрешить, – добавила она чопорно, – в согласии и содружестве.

Казалось, ее слова только разъярили его. Она увидела, как сильные пальцы сжались в кулаки.

– Дьявольщина! – прорычал он, отворачиваясь от нее.

Юрист наблюдал за ними обоими.

– Ну, Бо, ты уже вдоволь накричался. Эта молодая дама права. Почему бы тебе ее не выслушать? Оставим на время вопрос о частной и общественной собственности и подумаем, как их нескольким машинам проезжать там в точно оговоренное…

– Три сотни долларов, черт побери! – отозвался тот. Он стоял чуть ссутулившись, отчего ткань костюма натянулась на спине, и боролся с душившей его яростью. – Больше денег они не получат, потому что у меня нет больше. – Он направился к двери. – Я поехал в банк. У меня есть другие заботы, кроме этих дурацких фермеров. И, – он бросил на Рейчел полный бешенства взгляд, – проклятых квакеров.

Дверь за ним с треском захлопнулась.

В наступившей тишине юрист снова сел и посмотрел на Рейчел, брови его вопросительно изогнулись. Наконец он сказал:

– Прошу извинить меня. Кажется, он настроен решительно против.

– Он даже не стал слушать! – Рейчел никак не могла примириться с поражением. – Он даже не присел. Этот человек склонен к насилию. – Она испытывала мстительную радость оттого, что высказала свое мнение. – Он даже не выслушал нашего предложения.

Юрист вздохнул:

– Мне думается, теперь будет лучше, если вы дадите мне возможность самому поговорить с Бо. Посмотрим, что я смогу сделать.

Рейчел взглянула на него, и он продолжал:

– Не знаю, что нашло на Бо, но он страшно зол. Дадим ему немного времени, чтобы остынуть. Надеюсь, что он смягчится.

Рейчел сомневалась в этом… Пока что она убедилась, что Бомонт Тилсон опасен. И склонен к насилию. И то, что произошло в этой комнате, нисколько не разубедило ее.

– У нас не так много времени, – напомнила она юристу. – Мы действительно должны пользоваться Дорогой. Скоро пойдут сорняки, тогда придется пользоваться трактором, чтобы обработать поле. – Она нахмурилась. – Думаю, что переговоры ни к чему не приведут. По закону мы правы. Я нашла время поинтересоваться. Нет никаких записей о том, что Дорогу перекрывали каждый год на сорок восемь часов, чтобы она могла считаться частной собственностью.

Юрист смотрел на нее со странным выражением.

– Миссис Бринтон, надеюсь, вы не будете в обиде, если я скажу, что вы очень настойчивая молодая женщина. Это действительно задевает Бо Тилсона самым неприятным образом. Возможно, у нас на Юге немного другой подход к проблемам, чем, скажем, в Филадельфии. Когда вы немного поживете здесь, то поймете, что иногда мы ходим вокруг, даем страстям улечься, что-то сглаживаем и сначала беседуем, прежде чем дойти до сути. – Он улыбнулся. – Иногда мы даже не доходим до сути, или, во всяком случае, так кажется со стороны. Мы придаем большое значение тому, чтобы все шло своим путем. Например, я начинаю думать, что мы, возможно, слегка прижали Бо Тилсона к стенке, настаивая, что он должен согласиться на то, на что, по вашему мнению, вы имеете право. Вы следите за тем, что я говорю?

– Я не понимаю… – ответила Рейчел.

Он только улыбнулся.

– Пока мы не дадим возможности Бо выйти из угла, куда мы его загнали, с ним будет труднее иметь дело, чем с разъяренным медведем. А все время повторять, что он, очевидно, не знает законов, тоже мало поможет делу. Я хочу, чтобы вы обещали, – сказал юрист, вставая, – что дадите мне возможность заняться этим самому.

Рейчел вышла на площадку для парковки навстречу теплому ветру и внезапно налетевшему сильному весеннему дождю. Она не могла удержаться от того, чтобы не охнуть от огорчения. Ведь она тщательно оделась на эту встречу: прекрасно сшитый шерстяной костюм болотно-зеленого цвета, лучшая и единственная пара туфель из телячьей кожи ручной работы и сумочка в тон, но зонтика она не взяла. Казалось вполне логичным, что неудачное утро кончится так же, как и началось, и ее лучший костюм промокнет. Ее волосы были тщательно уложены в строгую прическу. Она попробовала утешиться тем, что, по крайней мере, они не превратятся в копну рыжих кудрей, как обычно, когда завитками окружают ее щеки и спускаются на шею.

Со вздохом сожаления Рейчел загородила голову от струй дождя дорогой кожаной сумочкой и быстрым шагом двинулась через площадку к своей машине. Она так торопилась, идя с опущенной головой, что не заметила мужчину, пока тот не вышел ей навстречу из-за довольно помятого джипа. Она успела подавить испуганный возглас.

– Я не закончил с вами, – сказал Бомонт Тилсон. Он протянул длинную руку и схватил Рейчел за талию, при этом с головы ее слетела прикрывавшая волосы сумочка.

Дождь стекал по прядям его выгоревших волос и прямым темным бровям. Когда он наклонился к Рейчел, она в полной мере ощутила всю силу его сузившихся горящих глаз.